Дмитрий Емец - Город динозавров

Голос был довольно странный, но абсолютно точно имитировал интонации нашей семьи. Кое-где я узнавал себя. Кто же это? Если бы у нас дома был попугай, то я был бы убежден, что из озорства он говорит в трубку. Вначале я был в полном недоумении, но внезапно меня осенило.

– Шпрот, это ты? – заикаясь, спросил я и несколько раз повторил: – Шпрот, Шпрот, Шпрот...

Послышался звук, похожий на тот, который тираннозавренок обычно издавал, когда его окликали, и раздался шум упавшей на пол трубки.

Крикнув Ленке Родионовой, что забыл про срочное дело, я бросился домой. На бегу я случайно увидел свое отражение в зеркальце стоявшей на обочине машины, и лицо мое выглядело как у сумасшедшего: красные щеки, вытаращенные глаза, приоткрытый рот. Да, довели меня динозавры, нечего сказать!

Я примчался домой и обнаружил, что телефонная трубка валяется на полу и пищит, а из соседней комнаты доносится победный рык тираннозавра, прикончившего крупную добычу. Положив трубку на место, с некоторой опаской я заглянул туда. Ящер успешно потрошил зубами диван, от которого остались одни пружины, а на полу возвышалась гора поролона и разорванных тряпок. Занятый сражением, на меня тирекс не обратил внимания.

Вначале я решил на него наорать и выволочь хулигана за хвост в коридор, но, поразмыслив, не стал этого делать. Диван уже не спасти, а с другой стороны, неизвестно, к чему бы привели мои действия. Последнее время наши с ящером силы стали равны, это выяснилось после недавней шуточной борьбы, в которой Шпрот вел себя как джентльмен, не пуская в ход свое главное оружие – острейшие зубы, которыми запросто мог оставить меня без ноги или руки.

Оставив тираннозавра оттачивать охотничье мастерство в поединке с диваном, я отправился искать маму и Нюсяку. Но их дома не оказалось, а дедушка храпел в ванной, погрузившись на дно и пуская пузыри. Когда амфибия спит, по меньшей мере должен обвалиться потолок, чтобы Апрчун приоткрыл хотя бы один глаз.

Круг подозреваемых сузился. Я понял, кто разговаривал со мной по телефону, но, чтобы убедиться, взял радиотелефон и, спрятавшись в коридоре, набрал наш домашний номер.

Раздался звонок один, второй, третий... После четвертого диванные пружины, которые терзал ящер, смолкли, ручка двери опустилась – этому Шпрот давно научился, – и в коридор высунулась знакомая зубастая морда.

Динозавренок хитро огляделся и, не заметив меня, прошествовал к телефону. Он остановился, послушал звонки и, сковырнув лапой трубку, проскрипел:

– Алло? Кто это? Это кто?

– Я! Что, попался, паршивец?

Шпрот послушал мой голос, довольно склонив голову набок, и проскрипел в ответ:

– Алло!.. Крр-хрр... До чего... крр... мне надоело! Все эти динозавры! Накорми пройдоху! Крр!

Я затаив дыхание слушал и не верил своим ушам. Так мы обнаружили, что тирекс умеет передразнивать нас. Первое время мне казалось чудом, но, вспомнив поведение некоторых земных хищников, я счел это вполне логичным. Слышали ли вы, что тигр умеет подражать брачному зову самки оленя? Влюбленный самец очертя голову устремляется на этот зов и с опозданием обнаруживает, что его обманули. За месяц, который ящер провел у нас в доме, я стал самым крупным в мире специалистом по тираннозаврам. Я сделал более сотни фотографий и отснял не одну видеокассету, составив хронику развития Шпрота день за днем.

Иногда мне казалось, что тиранозавр не глупее любого из нас, и мою мысль подтверждал дедушка-телепат: «Он очень умный, но логика у него такая, какая была на Земле семьдесят миллионов лет назад».

Последовательной речи, тесно связанной с мышлением, тираннозаврик не научился, зато подражать нашим голосам стал мастерски. Каша во рту, которая была в первые дни, исчезла, и «крр-хрр» почти отсутствовали, а если и произносились, то не чаще чем любое слово-паразит типа «блин» или «значит».

Отвечать по телефону стало для Шпрота любимой игрой. Мы боялись сами снимать трубку: едва заслышав звонок, наш доисторический ящер мчался по коридору, издавая угрожающие рыки, означавшие: «Не тронь, я сам!», – Шпрот ловко сдергивал лапой трубку, она падала на стол, ящер щелкал зубами, подносил зубастую морду к динамику, напрягал горловые связки... и отвечал тонким для такой громадины голосом:

– Алло! Вас слушают!

Однажды тираннозавр в течение полутора часов разговаривал с Ленкой Родионовой. Она ужасная болтунья и говорит всегда сама, а Шпрот подчеркивал, что принимает участие в разговоре, повторяя лишь «угу» или «ага». Он превосходно выступил в роли внимательного слушателя, и на другой день Ленка восхищалась мной как лучшим своим собеседником. «Один ты меня выслушал и понял мои сложные чувства!» – краснея, призналась мне Родионова. Если бы она знала, кто разговаривал с ней моим голосом, грохнулась бы в обморок. А в результате Ленка в меня влюбилась. Странные все-таки эти девчонки!

На второй неделе пребывания Шпрота у нас мы стали замечать, что он то и дело посматривает на входную дверь, явно размышляя, есть ли за ней что-нибудь или весь мир ограничивается одной квартирой. Боясь, что ящер выскочит в подъезд и его кто-нибудь увидит, мы запирали входную дверь на ключ, который прятали на полку в коридоре, уверенные, что динозавр не догадается вставить его в замочную скважину. Но однажды рано утром мы проснулись от непривычной тишины. Обычно Шпрот буянил и колотил хвостом по стенам, напоминая, что его нужно кормить, но сейчас все было тихо.

Мы выглянули в коридор: тиранозавр исчез. Входная дверь была открыта, и в ней торчал ключ. «Догадался-таки, теперь жди неприятностей!» – простонала мама.

Она как в воду смотрела: в следующую секунду из подъезда донесся душераздирающий вопль. Мне и раньше приходилось слышать вопли, например, когда дедушка в бассейне снял плавательную шапочку и какая-то женщина увидела его третий глаз, но этот вопль был невыносим. Так кричать мог только человек, ставший добычей хищного ящера...

Глава 6

ТИРАНОЗАВР В ПОДЪЕЗДЕ

Симпатичная девочка с бантиком, рыдая, подходит к дяде:

– Дядя, мой мячик схватил динозавр! Вы не достанете его у него из пасти?

– А он не кусается?

– Да что вы!

– Тогда попробую достать твой мяч.

Мужчина подходит к динозавру и пытается заглянуть к нему в пасть.

Ам! – и динозавр его глотает.

– Еще один шуток не понимает! – говорит девочка. – Ну что, Филька, закусил? Пошли дальше!

Я забыл вам сообщить, что математичка Инна Ивановна по прозвищу Икса живет с нами в одном подъезде, двумя этажами выше. В то утро лифт не работал, и Икса, кряхтя, поднималась на десятый этаж с двумя тяжеленными сумками, полными продуктов, которые она закупила сразу на неделю.

Надо сказать, характер у Иксы жесткий и требовательный. Когда она была у нас классной руководительницей, то не раз вызывала моих родителей в школу и вообще попортила мне немало крови. Однажды я чуть было не остался из-за нее на второй год, но завуч уговорила Иксу поставить мне по алгебре и геометрии тройки. В другой раз кто-то разрисовал в нашем подъезде стены баллончиком с краской. Икса заподозрила меня и раструбила на весь подъезд, хотя я был здесь ни при чем.

Словом, у меня немало поводов не любить математичку, но, когда я вспоминаю, что ей пришлось пережить, мне становится жаль ее: из-за нас она потеряла куда больше здоровья, чем мы из-за нее.

Когда Икса поднималась по лестнице, тираннозавр Шпрот был у мусоропровода и пытался открыть его лапой в надежде чем-нибудь полакомиться. Он был голоден и время от времени издавал короткие рыки: «Хрр-крр! Дай!»

Внезапно на лестнице послышалось тяжелое дыхание и шаркающие шаги. Навстречу Шпроту, не поднимая головы, тащилась усталая Икса и через каждые три ступеньки останавливалась передохнуть.

Тираннозавр перестал колотить хвостом по ящику мусоропровода и с вожделением уставился на сумки Иксы. В одной из них были куриные окорочка, и ящер сразу их учуял. Надо признать, нюх у него, как и у многих рептилий, поразительный, и он ощущает запах маленького кусочка сырого мяса на расстоянии ста метров.

Шпрот несколько раз ударил по полу громадной лапой, щелкнул многочисленными зубами и произнес хрипло:

– Хрр! Доброе... хрр... утро!

Этому вежливому обращению тирекс научился у дедушки, который всегда говорил и «доброе утро», и «добрый день», и «спокойной ночи», и «приятного аппетита», и массу других слов, на мой взгляд, совершенно ничего не значащих.

– Хрр-крр! Добрый день! – повторил Шпрот, видя, что женщина по-прежнему смотрит под ноги.

Икса подняла глаза, рассеянно посмотрела на него, моргнула, но вместо того, чтобы заорать, спокойно сказала:

– Доброе утро, Иван Иваныч!

Объяснялось это просто: очки у Иксы запотели на морозе, а без них она не видела и на расстоянии двух шагов. Поэтому она решила, что с ней здоровается ее сосед Иван Иваныч, лицо которого украшал набухший нос с прожилками. Обычно этот Иван Иваныч говорил: «Я человек совестливый. Я пью, потому что мне стыдно, а стыдно мне потому, что я пью».