Чайна Мьевиль - Нон Лон Дон
Стены домов уходили прямо в воду. Иногда дома шли сплошняком, и тогда канал превращался как бы в высокий тоннель с большими окнами в стенах, тускло поблескивающими высоко над водой. Внизу из стен торчали какие-то рычаги и скобы, висели старые и ржавые цепи.
Впереди показались деревянные ворота, уходящие под воду и перекрывающие канал.
— Закрыто, — сказала Диба.
— Это ворота шлюза, — отозвался Джонс.
Подведя «Розу и Стёб» поближе, он вскарабкался на берег и какое-то время ковырялся в механизме. Наконец ворота медленно отворились, и навстречу хлынул поток воды. Когда уровень сравнялся, Джонс закрыл ворота и направил судно дальше, к следующему шлюзу. После таких же манипуляций с механизмом он отворил и следующие ворота.
— Это как ступеньки, — пояснил Джонс.
Они проходили один шлюз за другим, поднимаясь все выше и выше.
«Интересно, насколько мы теперь выше уровня реки?» — подумала Диба.
— Тихо! — прошептал Джонс, указав на окна, выходившие на шлюз.
— Думаю, им сейчас не до нас, — отозвалась Диба. Действительно, из ближайших улиц за домами доносились крики и топот множества ног.
Они уплывали все дальше. Сквозь ветровое стекло бывшего автомобиля Диба смотрела в воду. Вдруг она заметила, как из темной глубины всплыл пучок каких-то водорослей и, словно пальцами, мягко прикоснулся к днищу их утлого суденышка. Диба нагнулась ниже, чтобы как следует разглядеть растения, и вдруг резко отпрянула.
— Они живые, — испуганно сказала она. — Шевелятся.
Такие же пучки небольшими островками проплывали мимо. Вот один из скользких пучков мелко задрожал, выпустил из себя тоненький усик, схватил им кусочек мусора (это был покрытый плесенью рыбий скелет), втянул его в себя и снова затрепетал.
— Это водоросли-трясуны, — объяснила Лектория. — Будь осторожна, не опускай руку в воду.
— Так я и думал, — сердито сказал Джонс и сложил весла. — Канал слишком узкий. Придется вылезать и тащить с берега.
Действительно, грести больше было невозможно. Но и выйти не было возможности: с обеих сторон отвесные стены домов выходили прямо из воды. Не было и намека на хотя бы узенькую набережную.
Скул, кажется, понял затруднение и поднял вверх перчатку.
— В чем дело, Скул? — спросил Обадэй Финг.
Тот взялся одной рукой за конец, прикрепленный к носу «Розы и Стёба», другой картинно похлопал себя по шлему и… неуклюже перевалился через борт! Всплеск, брызги — и Скул исчез в темной глубине.
Веревка натянулась, задрожала, и от нее по воде, расширяясь, пошли круги. Пучки водорослей-трясунов подтянулись поближе: что за шум, нет ли чего съедобного? Но Обадэй палкой отпихнул их подальше.
— Скул! — жалобно позвал он.
Раздался стук в бывшее ветровое стекло. В мутной воде сквозь стекло виднелась перчатка Скула.
— Вон, он там! — вскрикнула Диба.
Вода была очень мутная, и сквозь нее мало что было видно. Диба разглядела только очертания руки Скула и что-то темное, большое и круглое, должно быть, шлем. Скул соединил большой палец с указательным, словно говоря: «Все идет о'кей».
Ответным стуком Обадэй с Дибой дали понять, что сигнал принят. Рука Скула исчезла, через несколько мгновений веревка натянулась туже, и судно двинулось вперед. Довольно долго не было слышно ни звука, кроме легких всплесков и журчания воды.
Зато с поверхности канала куда-то исчезли все водоросли-трясуны: видимо, ушли на глубину, пытаясь выяснить, что там шевелится и нет ли чем поживиться. Но Скул был не робкого десятка. Было видно, как из мутной глубины на поверхность всплывают клочья растения-хищника.
— Вот она, — указал Джонс куда-то поверх крыш. За поворотом канала торчала высокая кирпичная труба, из которой валили клубы черного дыма. Посередине трубу украшал огромный часовой циферблат.
— Фабрика Нетвердайбла, — прошептала Диба.
Она вдруг вспомнила, как оказалась там впервые. Казалось, это было в какой-то другой жизни.
— Мы заходим с заднего двора, — беспокойно сказала Лектория. — Там должен быть разгрузочный причал.
— Теперь внимание, все начеку, — скомандовал Джонс. — Мы в логове Нетвердайбла. Это его крепость. Здесь они с Зон-толомайстером собираются встретить своих сторонников.
Они потихоньку подплывали к причалу заднего двора фабрики. Двор был совершенно пуст; он весь зарос каким-то кустарником и густой и жесткой травой. Диба с любопытством вглядывалась в красные кирпичные степы, в неосвещенные, кое-где заколоченные досками окна. В углу виднелась распахнутая настежь дверь. Ей почему-то вспомнился Лондон.
Когда лодка подошла ближе, они заметили, что возле двери что-то шевелится. А-а, старый знакомый! Сломанный зонтик! Вот он с трудом, с лязгом и скрипом, раскрылся, снова закрылся и еще, все быстрей и быстрей, поднялся в воздух и был таков.
— Он нас заметил! — воскликнула Диба. — Надо торопиться! Она постучала в бывшее ветровое стекло анишама. За ним, как на мутном экране, проявился медный шлем Скула. Обадэй рукой подал ему знак выходить.
— Что это? — вдруг испуганно закричала Лектория.
В мутной воде вокруг Скула сновали какие-то темные тени; судорожно подергиваясь, они энергично теребили тоненькими щупальцами кожаный скафандр.
— Водоросли-трясуны, — растерянно проговорил Обадэй.
— А вон там еще! — протянула палец Диба.
Вокруг Скула кружили хищные растения, и он принялся, энергично загребая руками, отгонять их. Словеныши запрыгали от волнения, а Котелок протягивал во все стороны свои маленькие ручки, указывая на многочисленные водоросли, возникающие вокруг Скула в мутной воде, словно порождаемые мрачной глубиной канала.
Их шевелящиеся щупальца, гибкие, как змеи, обвились вокруг скафандра, опутали Скула по рукам и ногам, захлестнули шлем. Все происходило в полной тишине.
— О боже! — простонал Обадэй, прижав ладони к стеклу.
Огромный ком водорослей, вдруг выросший неизвестно откуда, присосался щупальцами к водолазу, опутал его с головы до ног и потащил Скула прочь, в темноту.
— Он погибнет! — воскликнула Диба.
Они вскарабкались на бетонный причал и, свесившись с него, шепотом звали Скула.
— Я иду к нему на помощь! — безумно сверкая глазами, заявил Обадэй и сунул руку в сумку, чтобы найти какое-нибудь оружие.
Но ничего подходящего, кроме тяжелого зеркала с рукояткой, у него там не нашлось.
— Нет, бесполезно, — горестно проговорила Диба, — этим ему не поможешь.
Они совали в воду палку, бросали концы веревок, но все безрезультатно. Прошло несколько бесконечно тягучих секунд. Вдруг из глубины на поверхность стали подниматься большие пузыри. Вода забурлила, и из нее высунулась сжатая в кулак рука в перчатке, в которой был зажат пучок хищных водорослей.
— Вот он! — крикнул Обадэй.
Битва под водой была жестокой. То и дело на поверхность воды всплывали клочья плотоядных водорослей, их щупалец с коготками и присосками, похожими на жадные рты, и тут же снова погружались в глубину. Оттуда появлялись то рука, то тяжелый сапог Скула — он делал все, чтобы сорвать с себя опутавшие его стебли.
И вот, прилагая неимоверные усилия, сгибаясь под тяжестью вцепившихся в него водорослей, Скул кое-как выбрался на более мелкое место. Это далось ему с огромным трудом, тем более что, встревоженные шумом борьбы, к месту схватки поспешили водоросли всего канала. Они собирались в большие пучки, бросались на Скула, выпрыгивая из воды, и тянули его обратно. Слышно было, как мерзко чавкают их присоски.
И тогда Диба не выдержала. Она протянула руку к поясу и выхватила нонпушку.
— Все назад! — скомандовала она. Два раза повторять не пришлось.
— Скорей, скорее, — торопил Обадэй.
— Разве это… так необходимо? — спросила Лектория, но никто не обратил на ее слова внимания.
Диба подошла к самому краю причала и прицелилась в то место, где бурлила вода: там торчала рука Скула и массы хищных растений пытались опутать ее и затянуть ее обратно под воду.
Диба нажала на спусковой крючок.
И снова — страшный грохот, столб пламени! Отдача отбросила Дибу назад, но на этот раз она удержалась на ногах.
В воздухе запахло порохом и, как ни странно, морем.
«Что бы это значило?» — удивленно подумала она.
А в канале творилось что-то необычайное. Вода вскипела, вспенилась, покрылась крупной рябью, которая скоро превратилась в настоящие морские волны с белыми барашками. Волны с шумом разбивались о бетонные стены, раскачивая лодки, привязанные к причальным столбикам.
Оказывается, на этот раз нонпушка выстрелила кристаллами соли. Пресная, хотя и очень грязная вода канала на многие сотни метров вокруг мгновенно превратилась в настоящий рассол и стала вести себя как настоящее море. Дибе даже послышалось, что где-то высоко над головой кричат чайки. Волны с силой бились о борт «Розы и Стёба», грозя перевернуть это славное судно.
