Варвара Еналь - Мы остаемся свободными
– Для нее высоко будет, еще повредит последние платы, – заметил невозмутимый Федор. – Хотя мне лично плевать, что будет с этим роботом. Тай, давай я первый, а ты привяжешь веревку и спустишься. Я подстрахую тебя. Веревка у меня есть.
– Да перестань, что я, не прыгну, что ли? Я прямо сейчас могу.
И Федька не успел даже ойкнуть, как Таис сиганула в шахту.
Внизу вполне хватило места, чтобы приземлиться на корточки, упереться руками в покрытый каменистой крошкой пол и завалиться на бок, больно стукнувшись локтем о стену.
– Ну, ты даешь, – восхитился наверху Федор.
Он прыгнул следом, а за ним уже роботы. Проем в стене оказался совсем невысоким, пролезть в него можно было, только согнувшись и скорчившись, прижав локти к бокам, а голову наклонив чуть ли не до живота. Темный и сухой коридор простирался куда-то в подземный мрак, и топавшего впереди Григория можно было обнаружить только по звуку шагов. Вар протянул вперед ладонь, и она засветилась слабым голубоватым светом. Лег на стену отпечаток мальчишеской пятерни, заскользил по полукруглому своду, освещая потрескавшийся от жара бетон, торчащие короткие куски арматуры и широкую спину Григория.
Тот доставал макушкой почти до потолка и временами слегка пригибался, чтобы не стукнуться головой в тех местах, где свод проседал вниз.
– От второго поворота пятнадцать шагов, – неожиданно проговорил Григорий.
– Что? – не поняла Таис.
– Пятнадцать шагов от второго поворота, – тут же пояснил невозмутимый Федор. – Видимо, там должны быть или какие-то указания, или еще что-то.
– Там проход в нижние залы, – снова, не оборачиваясь, пояснил Григорий. – Он должен был уцелеть. Его не так легко заметить.
Второй поворот миновали довольно быстро, расстояния в этом подземелье вообще были короткими. Пятнадцать шагов Григорий попросил отмерить Таис.
– У тебя обычный рост для взрослого человека, и ноги обычные. Должны получиться нужные пятнадцать шагов, понимаешь? – сказал он.
Таис не возражала. Бодро прошагала, считая вслух до пятнадцати, Григорий присел, Вар наставил на пол сразу две светящиеся ладошки, а Молли вдруг вцепилась в пояс штанов Таис и задышала часто и громко. Вот же дуреха…
Григорий поддел что-то невидимое тонким лезвием ножа, на что-то нажал, и крышка с легким щелчком отошла от пола. Появилась щель, обозначившая ровный овал, границу проема, и туда сейчас же полетел мелкий мусор.
Григорий нажал еще на что-то, и крышка отъехала в сторону, открыв широкий проход, в котором загорелся мягкий желтоватый свет. Белые стены уходили куда-то вниз, и на них желтели полукруглые скобы, по которым очень удобно было спускаться.
– Так и есть. – Григорий поднял голову, посмотрел почему-то на Таис и улыбнулся, криво и грустно. – Здесь все сохранилось в целости. Добро пожаловать в тайные катакомбы повстанцев острова Саба. Федор, полезай первым, за тобой Таис, после роботы. Я закрою за нами крышку.
2Они оказались в просторном зале с низким потолком. Тут стояли несколько серверов – продолговатые коробки белого цвета, рядом с которыми лежали тонкие пластины планшетов.
Федор наклонился, посмотрел параметры, выведенные на ярлыках серверов, покачал головой и сказал, что все это оборудование довольно древнее и мощность у серверов слабовата.
– Но мы можем попробовать связаться со станцией, – сказал он. – Нам бы узнать, не атакуют ли их еще крейсеры. И если бы появилась возможность взломать сервер здешнего космодрома и заблокировать полеты крейсеров, я бы это сделал.
Григорий проверил шкафы, открыл пластиковые продолговатые ящики, стоявшие вдоль стен, и проговорил:
– Они, видимо, не все погибли. Есть надежда, что они спаслись, ушли отсюда. Пропали рюкзаки, наборы продуктов, одежда и почти все оружие. Осталось несколько лучевых пистолетов и парочка мечей.
– Вот таких? – тут же спросила Таис, вытянула свою рукоять и нажала на кнопку.
Завибрировал светящийся клинок, Федор оглянулся, нахмурился и посоветовал спрятать и не баловаться.
– У вас, значит, тоже есть оружие, – не удивился Григорий. – Отлично. Значит, мы не так безобидны, как может показаться на первый взгляд.
Федор между тем чем-то щелкнул, и заработало сразу три планшета. Он наклонился над ними, немного поработал с программами и создал объемный экран-голограмму.
– Ого, ты быстро разобрался в их работе, – удивился Григорий. – Они стояли на блокировке, как ты вообще обошел ее?
– Блокировка ваша – это устаревшие простые программы. Их взломать – пара секунд, – дернул плечом Федька. – У нас такое сделает даже десятилетний пацан. Здесь все программы старые и не такие мощные. Но работают. Имеется даже запись о последнем дне. Включаю.
И тут же в кубе голограммы появилось лицо. Напряженное, небритое. Это был мужчина, уставший, худой и чумазый. Под глазами множество морщин, от носа к кончикам губ пролегли глубокие складки, делавшие его похожим на старую собаку. Всклоченные волосы над ушами еще больше довершали сходство.
– Это Ричард, – резко сказал Григорий, – это один из командиров повстанцев. Оставь, пусть говорит.
– Пусть говорит, только звук к чертям пропадает. Сейчас закину на свой планшет, тогда и услышим, – буркнул в ответ Федор.
Пара минут, и голограмма наконец обрела голос.
«Они пошли в атаку с воздуха, – торопливо прогрохотал бас Ричарда, – сразу десяток крейсеров. Притянули силы с обоих материков. Сюда брошена добрая половина всей армии синтетиков. Григория схватили, Надежду, Римму и Александра тоже. Об их судьбе нам ничего не известно. Башня связи взорвана, все, кто находился на верхних этажах, погибли. Это лучшие программисты команды. Нас здесь осталось пятнадцать человек, среди которых два ребенка. Мы переждем атаку и будем уходить. Нам удалось связаться с нелегалами, и те предложили свою помощь. Нам придется пойти на их условия, выбора у нас нет. Мы оставляем остров, башня повстанцев пала. Командиры и штурманы или захвачены, или погибли. О судьбе большинства из них нам неизвестно».
Лохматый человек отвел глаза от экрана, махнул рукой, показывая, что говорить больше не о чем, и запись погасла.
– По-моему, ничего нового. Все то же самое. – Федор почесал макушку.
– Они оставили список выживших? – спросил Григорий.
– Никаких имен тут нет. Вся информация почищена. Так что не могу сказать, кто из твоих друзей выжил. – Федор помотал головой, словно извиняясь, и снова склонился над планшетом.
– Александр жив. – Григорий уселся на покосившийся стул с крошечными смешными колесиками под платформой и прикатился прямо к Федору. – Он тоже в поселении. Как и Надежда-Найда. Римму я, кажется, тоже видел, возможно, она в соседнем поселении. Но не могу точно утверждать. Эти люди – часть моей команды с «Сириуса». Был еще механик Джексон – это его кличка, мы его так называли. Марат и Эйген – эти отвечали за работу ускорителей и турбин. Механики, другими словами.
Григорий нахмурился, замолчал. Видимо, воспоминания о команде захватили его с новой силой. Таис понимала, что утрату он почувствовал только сейчас и у него даже нет времени осознать и пережить ее. Просто нет времени.
– Нелегалы живут на соседнем острове. Может, это нормальный выход – уйти к ним, – заметил Федор, подняв голову. – Есть гарантии, что они встретились с нелегалами? Их вполне могли затопить в океане роботы.
– К нелегалам так просто не сунешься, их блокираторы обездвиживают любых роботов. Никакой электроники – это их правило.
– Отличное правило. Почему все не присоединились к ним? Зачем было это восстание? – не унимался Федор.
Озадаченный Вар даже рот открыл, настолько ему стало вдруг интересно. Молли стояла у входа, по-прежнему глупо щурясь и переминаясь с ноги на ногу.
– Не все согласны жить так, как нелегалы. – Григорий выдохнул, качнулся на стуле, и тот возмущенно заскрипел. – Вы о них слишком мало знаете. Свободные люди свободного острова. Вы легко приспособились к вирусу, но здесь, на Земле, он никуда не делся. Пока я без чипа, я постоянно рискую, об этом мы сейчас не говорим, но никто не даст гарантии, что через несколько дней не появятся признаки заражения. Нас всех выручали чипы. До того как роботы подавили повстанцев, у меня стоял небольшой чип, который был защищен от роботов. Он блокировал действия вируса и вообще работал как дополнительный стимул для организма. Роботы заменили его на более мощный, собственный. Без чипов здесь на Сабе все умирали, вам же наверняка рассказывал Вар. Когда мы прилетели сюда – тут уже была пустыня. Никого не осталось. Какое-то время мы просто убирали трупы, сжигали некоторых, кого успели. Чипы обеспечивали нам устойчивость к вирусу. Нелегалы же смирились со своей звериной сущностью. У них это называется свободой выбора. Себя они считают людьми-животными. Кто перерождается – тот перерождается. Они принимают перерождения как новую форму существования. Говорят, что у них никто не умирает от вируса. Когда дети вырастают – наступает так называемая инициация. Вступление во взрослую жизнь. И по их верованиям ребенок сам выбирает, кем ему быть – животным или человеком. Выбор есть у каждого – так они считают. И принимают это как должное. Животных отпускают, и они живут стаей на острове. А люди живут в своих поселениях. Сами понимаете, не каждый желает для себя такой участи. Кому-то проще умереть, чем превратиться в зверя.
