Любовь Романова - Призрак и другие соучастники
Чего же попросила девушка у молодого князя? А попросила она не больше, не меньше огромный сапфир — глаз языческого бога. Красавица рассказала, что на западном побережье острова Мадагаскар живет маленькое племя, которое поклоняется одноглазому божеству. Его идол стоит неподалеку от деревни, где обитают аборигены, и в единственной глазнице истукана лежит драгоценный камень. Тот, у кого он находится, владеет секретом вечной жизни. Откуда бедной провинциалке было известно о сапфире, находящимся за тысячи миль от Тихореченска, для Вершицкого осталось загадкой, но ее подробная инструкция, как найти идола, не оставила в нем сомнений — девушка знала, о чем говорит.
Целый год он добирался до малагасийской деревушки. Много разного произошло с юношей за этот срок. Он научился метко стрелять, перестал верить проходимцам, загорел до черноты и обзавелся шрамом на левой щеке. И вот, наконец, после долгих скитаний, Вершицкий нашел племя и идола. Действительно, в его глазнице покоился голубой камень величиной с кулачок младенца.
Когда князь вместе со своими спутниками — одним русским авантюристом и местным проводником — спрятались на склоне небольшой горы, откуда им прекрасно был виден каждый двор малагасийской деревушки, ее жители придавались странному обряду. Возле одной из хижин Вершицкий разглядел полуистлевшие человеческие останки, завернутые в кусок чистой ткани. Рядом сидели вполне довольные жизнью соплеменники, с аппетитом поедая мясо и фрукты. При этом аборигены, судя по интонациям, ласково беседовали с покойником.
— Это фамадихана, — объяснил проводник, — Переворачивание мертвецов. Вождь племени умер три года назад. Его сын решил провести обряд, чтобы отец смог оставить нечистый мир и отправится в священную страну предков. Там старый вождь станет могущественным разана.
— Варвары! — пробормотал князь и перекрестился.
Весь день и всю ночь пировали аборигены. Поздно вечером они подняли тело вождя на руки и понесли его вокруг идола, в глазнице которого лежал драгоценный камень. Процессией руководил шаман. Это был старик, чью всклокоченную шевелюру пересекали пряди седых волос. Шею украшала раскрытая акулья челюсть, а тело плотным ковром покрывали магические узоры. Сделав несколько кругов, дикари положили мертвеца на землю и сорвали с него саван, который тут же поднял сын вождя. Он выкрикнул что-то на своем варварском наречии и бросил кусок ткани в толпу дикарей. Те, словно нищие у храма, набросились на материю, только что укрывавшую покойника, и начали рвать ее на части.
— Ламбамена, — ответил проводник на безмолвный вопрос русского князя, — Так мы называем саван, в который заворачивают покойника во время фамадиханы. Ламбамена приносит счастья — каждый хочет получить ее кусок.
Наконец дикари угомонились. Они вернули в могилу тело несчастного вождя и отправились на покой. Вершицкий понял, что настало время действовать. Князь подкрался к идолу и вынул из глазницы, тускло мерцавший в свете догоравшего костра, не ограненный сапфир. Неожиданно на его пути возникла фигура шамана. Недолго думая, князь выстрелил в него, забрал камень и умчался прочь.
Спустя несколько месяцев, лежа в каюте парохода, Вершицкий разглядывал удивительный камень, в глубине которого что-то мерцало — словно билось живое существо, и вспоминал последние мгновения жизни старого шамана. Пуля пробила ему легкое, поэтому он говорил со страшным шипением. Князь не понимал его, но проводник на следующее утро перевел услышанное. «Я проклинаю тебя и навсегда остаюсь с тобой в камне! Вот что сказал старый шаман, — объяснил испуганный абориген, — Не знаю, что это значит, хозяин, но с тобой я дальше не пойду. Шаман отомстит тебе». Вершицкий посмеялся над трусливым парнем и отпустил его. Он не верил в проклятие.
Через два года и десять месяцев после отъезда князь вернулся в Тихореченск. Красавица ждала его. Через три недели сыграли свадьбу. На груди невесты сиял сапфир, ограненный и помещенный в серебреную оправу на изящной цепочке.
— И вот тут-то и началось самое страшное, — в голосе Милы появились зловещие интонации, — Шаман дал о себе знать. Все это время его дух жил в камне, который носила молодая жена князя. Однажды, когда она спала, шаман явился к Вершицкому и сказал: «Ты убил меня, и теперь я заберу у тебя самое дорогое».
— Как же князь понял его? Ведь он по мадагаскарски говорил! — усомнилась Женя.
— Так может за год русский выучил? — предположила Таня.
— Дуры! Это же дух! А духи знают все языки мира, — отрезала Мила, — Ну вот, через девять месяцев у Вершицкого родился сын. Это был совершенно здоровый мальчик, однако спустя три дня он умер — шаман забрал душу ребенка. Безутешный князь хотел выбросить камень, но жена не дала этого сделать. Ей казалось, что в нем живет душа младенца. Она начала разговаривать с сапфиром и вскоре сошла сума. По ночам княгиня бродила по коридорам этого дома в поисках своего мертвого сына. Женщина перестала есть и начала угасать не по дням, а по часам. Что только князь не делал. И врачам ее показывал, и в церковь водил, и к знахаркам обращался — ничего не помогало. И вот тогда он позвал дух шамана. И шаман появился…
— Мама! — заскулила Таня и спрятала голову под одеяло.
— Тсссс! — зашикали на нее.
Шаман появился и заговорил с князем: «Я верну разум твоей жене. Взамен же я хочу каждое полнолуние получать юную душу, не достигшую четырнадцати лет». Ужаснулся князь такому требованию, но любовь его к жене была сильнее. И вот в Тихореченске начали умирать дети. Каждый месяц по одному ребенку.
— Ой, мамочки! — снова запищала Таня, но теперь ее больше никто не одергивал. Всем стало страшно. Даже Стася почувствовала, как по ее спине носится табун мурашек.
— А жена князя начала поправляться, и даже совсем перестала горевать по своему погибшему сыну. Зато ее муж становился все более замкнутым. Перед каждым полнолуньем он исчезал куда-то, а когда возвращался, на нем лица не было. Так прошел целый год. И вот однажды совесть Вершицкого не выдержала. Князь решил избавиться от камня.
— Давно пора! — поддержали девочки.
— Взял и бросил его в реку. Вернулся домой, а жена его, безумная, мечется по комнатам — ищет сапфир. Князь ее и уговаривал, и утешал, и по щекам бил — ничего не помогало. Наутро скончалась княгиня — нашли ее мертвой в спальне, а на шее тот самый сапфир. Как он из реки снова в дом попал, неизвестно. Похоронил Вершицкий жену и камень в гроб ей положил. Сам же решил все свое состояние детским приютам отписать, а дом превратил в кадетский корпус — все пытался вину искупить.
— А что же с камнем стало? — спросила Женя.
— Ничего. Может, в могиле лежит, а, может, достал его кто оттуда. Только вот дух шамана точно никуда не делся. Каждое полнолуние бродит по коридорам интерната в поисках свежей души…
— Ааааа, Милка, хваааатит!!! — заголосила Таня, — Я же теперь никогда не усну!
— Мил, ну сознайся, конец ты сама придумала, чтобы пострашнее было! — попыталась расколоть рассказчицу Женя.
— Ничего я не выдумывала! — обиделась Милка, — Да вы вспомните, в прошлое полнолуние Танька фигуру в белом видела. Разве нет?
— Так ты же сама сказала, что это мальчишки нас пугали! — пискнула из-под одеяла Таня.
— Мало ли что я говорила! Не хотите — не верьте! Только когда шаман вашу душу заберет, ко мне не прибегайте: «Мила, что делать?»
Девочки еще долго о чем-то спорили, а Стася лежала и думала о князе Вершицком. Неужели этот старик на портрете действительно убивал детей? Нужно будет покопаться в местной библиотеке. Если, конечно, удастся в нее попасть — вряд ли ее просто так отпустят из интерната.
Мысли Стаси начали путаться. Веки стали неподъемными. Голоса соседок звучали все дальше и дальше. И вдруг! Внимание девочки привлекла не плотно прикрытая дверь. Кто-то через образовавшуюся щель внимательно изучал их комнату. Этот кто-то был одет в белый балахон. Его глаза сначала пристально разглядывали спящих воспитанниц, затем уставились на Стасю. Показалась тонкая белая рука, и длинный палец с острым ногтем поманил девочку к себе. Никогда в жизни ей не было так страшно — словно сама Смерть пригласил на прогулку. Палец еще несколько раз шевельнулся в щели и исчез. Вслед за ним качнулась и пропала в глубине коридора загадочная фигура. Послышались удаляющиеся шаги. «Я должна узнать, кто это был, — подумала Стася, — Чтобы не бояться». Она встала с постели и шагнула в темноту.
Впереди маячил белый, чуть светящийся силуэт. Стася прибавила шагу и оказалась совсем рядом с ним. В этот момент существо обернулось, и девочка увидела лицо худой, изможденной женщины. На ее груди сиял голубой камень. Она потянулась к Стасе, словно моля о помощи, и вдруг в огромных глазах призрака мелькнул хищный блеск. Женщина облизнула свои сухие черные губы, и ее пальцы рванулись к шее девочки. Та попробовала бежать, но внезапно почувствовала странное онемение в ногах. Воздух вокруг стал вязким и не давал сделать ни шагу, а длинные пальцы все приближались, еще чуть-чуть, и они сомкнуться на горле девочки. В это мгновение мир вокруг Стаси взорвался звуком тамтамов и оглушительным шепотом. «Оказывается, шепот может быть оглушительным», — подумала она и проснулась.
