Анатолий Костецкий - Суперклей Христофора Тюлькина, или «Вы разоблачены — сдавайтесь!»
— Чего ж тогда приперлись? — встал с бревна Балбес. — Шпионите за мной, хотите директору настучать? А вот я вас! — И он сделал шаг к ребятам.
— Никому мы стучать не собираемся, у нас к тебе личное дело. Подойди на две минуты, — попросил Христофор.
— Тебе же лучше будет! — добавил Васька.
— Что-о-о?! — взревел Балбес от такого нахальства. — Вы меня запугивать?! — Он поддернул рукава на курточке и двинулся на ребят, которые только от вида самого Балбеса так и застыли на месте.
А крепыши от хохота аж попадали на землю и задрыгали ногами, крича вслед Балбесу:
— Ой, Балбесик, надают же тебе малявки! Эх-хе!
— Ой, деточка, не ходи, вава будет! Ух-ху!
Насмешки приятелей еще больше разозлили Сэма, и он решил, что только расквашенные носы и подбитые глаза обнаглевшего мелочи смогут вернуть его авторитет.
Вот он приблизился к ним вплотную…
Вот уже размахнулся — и…
Вдруг кто-то схватил его стальными пальцами за поднятую руку. Балбес порывисто оглянулся — и похолодел: за спиной у него стоял участковый милиционер, а возле бревна на землю оседало облачко пыли, которую подняли его дружки.
— Драку затеваешь? — грозно спросил участковый.
— Да что вы, товарищ милиционер! — испуганно захлопал Балбес. — Это я так… приемчики показываю. Правда же? — умоляюще взглянул он на мальчишек.
Христофор через силу глотнул густую слюну, облизал непослушным языком пересохшие губы и едва добыл из себя:
— Эге… приемчики… Мы сами попросили…
Участковый, не очень веря, осмотрел друзей, пожал плечами, но руку Балбеса выпустил и зашагал себе дальше по своим важным милицейским делам.
— Благодарите судьбу, — для авторитета грозно прошипел Сэм, когда фигура участкового скрылась за углом. — А то было бы вам!
На самом же деле от его ярости почти ничего не осталось: что не говори, а ребята — молотки, не сдали его!
— Зря ты наскакиваешь на нас, — сразу осмелел Христофор. — Мы только хотели тебя спросить: ты взял наш клей?
— Какой клей? Никакого клея я не брал, никакой вашей канистры не видел! — бросил Балбес и разоблачил себя с головой: он сказал про канистру, хотя ребята ни словом не обмолвились о ней.
Балбес сразу понял свою ошибку и, хоть было уже поздно, решил отнекиваться до конца. А чтобы не дать ребятам времени на размышление, затараторил:
— Что за клей? Видимо, дорогой? Папа и мама а-та-та дадут за него?
— Просто он очень опасен! — перебил его Христофор. — Клеит все, и — намертво!
— Врешь! — заржал Балбес.
— Я не вру, а знаю точно, — обиделся Христофор за такое недоверие к его изобретательскому гению. — Вот приклеишься к чему-нибудь — и привет! Так и будешь жить приклеенным!
— Ты мне баки не забивай, — прикрикнул Балбес. — Нечего на меня всех собак вешать! Ничего я не брал — и баста!
— Брал! Брал! — воскликнул Христофор чуть не плача, потому что только сейчас понял, что так же, как и Сэм минуту назад, сказал лишнее, разболтав о фантастических свойствах клея.
— Ну, это еще доказать надо. А пока бывайте! — махнул Балбес небрежно рукой и направился прочь.
Ребята тоже подавленно побрели по домам, так и не рассказав Сэму, как коварно обманули его дружочки.
А дома Христофора еще ждала долгая и тяжелая беседа, которую обещал ему папа, такая длинная и тяжелая, что о ней и вспоминать не хотелось…
Кроме того, отец приобрел новый замок, закрыл на него сарай-лабораторию, забросил ключ в реку, а для верности еще и набил на двери две доски крест-накрест.
— Вот так, чтобы знал! — сказал он сыну. — Учи лучше уроки и не теряй времени на всякие забавы.
Глава девятая. «Сегодня уроков не будет!»
Вчерашний день был неудачным для всех наших героев.
Христофор, как вы знаете, потерял лабораторию и суперклей, чудо нашего века, и так и не смог пока вернуть его.
Яким Яковлевич пока что не увидел суперагента, чтобы наконец сойтись с ним один на один в поединке.
Да и сам суперагент до сих пор не выполнил своего обещания шефу — к вечеру завладеть изобретением Христофора Тюлькина.
Одним словом, этот день стал днем сплошных неудач, а как известно, большей частью неудачи утраивают силы настоящих героев — и они в конце концов достигают цели. Посмотрим же, что принесет им день сегодняшний…
До начала уроков оставалось полторы минуты, когда Христофор пулей влетел на школьный двор. Но попасть сегодня в класс ему не суждено. И не потому, что он опоздал сегодня в класс; не попал ни один ученик, даже те, которые ежедневно приходят за час до звонка. Да что там ученики! Даже учителям во главе с директором сегодня не суждено щедрой рукой раздавать пятерки и единицы, записывать в дневники замечания и выставлять людей за дверь. И все из-за того, что…
А впрочем, зачем спешить? Расскажем по порядку.
Так вот за полторы минуты до звонка Христофор влетел на школьный двор — и попал в настоящий человеческий водоворот.
Ученики всех классов, от первого «А» до десятого «В», огромной толпой толпились перед школой, дружно галдя. Крик стоял баллов на десять, а то и больше.
Между учениками, будто торпедные катера, сновали учителя, и там, где они прорезали ученический океан, на несколько секунд, словно след за кормой, западала тишина. И стоило учителю удалиться, как океан снова начинал бешено реветь и кричать.
— Что случилось? — спросил Христофор у какого-нибудь десятиклассника, потому что до своих протолкнуться не смог, а разобрать хоть несколько слов в этом гаме не смог бы даже и самый совершенный космический прибор.
— Свобода, пацан! — весело крикнул десятиклассник и надвинул Христофору на нос фуражку. — Уроков не будет! Ур-ра! — И, словно первоклассник, запрыгал на одной ноге прочь от школы.
Христофор поправил сбитую фуражку и вдруг заметил за несколько метров от себя, в густой толпе, Ваську. Их взгляды встретились, Васька что-то закричал. Да разве здесь услышишь! Христофор жестами показывал другу: давай сюда, выбирайся — и Васька начал проталкиваться к нему.
Это ему удалось на удивление легко — он вылетел из толпы, словно пробка из океанских глубин.
На его курточке не хватало двух пуговиц, берет съехал на затылок, на одном ботинке болтался оборванный шнурок. Но Васька сиял, как медный пятак.
— Живем, Тюля! — он затанцевал вокруг Христофора. — Сегодня урокам — привет!
— Подожди, — схватил его за воротник Тюлькин, — успокойся и объясни наконец: что происходит?
— Как? — уставился на него Васька. — Ты до сих пор ничего не знаешь?! — И, размахивая руками и возбужденно глотая воздух, начал рассказывать.
Оказывается, случилось вот что.
Первой, как и полагалось, в школу пришла тетя Клава, уборщица. Она дважды повернула ключ в замке входной двери и потянула за ручку. Дверь не открылась! Тетя Клава еще несколько раз провернула ключ и уже со всей силы дернула двери. Последствий — никаких! Тогда она начала дергать их туда-сюда, толкать ногами, бросаться на них с разгона плечом. Дверям от всех этих усилий было ни жарко, ни холодно! Тогда крайне обессиленная тетя Клава села на ступеньки и горько заплакала.
Здесь и застал ее директор — он всегда приходил вторым. Выслушав объяснения уборщицы, директор усмехнулся и подумал: «Старенькая уже, слабенькая. Пора уж и на пенсию». Он взял ключ и уверенно подошел к двери…
Как вы, наверное, уже догадались, он сделал то же самое, что и тетя Клава, то есть — ничего не сделал.
Такой же неудачу потерпел и учитель физкультуры, бывший мастер спорта по тяжелой атлетике. Правда, его старания дали определенные последствия: он оторвал дверную ручку, согнул ключ так, что он уже не вынимался из замка, и вместе с немалым куском штукатурки и четырьмя кирпичами вывалил табличку с названием и номером школы.
Ничем не смог помочь даже сам Лев Маркович, лучший слесарь городка, под рукой которого начинали дрожать самые сложные замки и запоры и с покорным звоном раскрывались.
Тем временем двор постепенно заполняли ученики и учителя, и каждый пытался тоже приложить свои силы, чтобы вывести школу из неожиданной передряги.
— Спокойно! — все время приговаривал директор, прохаживаясь перед дверью. — Только спокойно, без паники!
По его растерянному лицу было видно, что эти слова он повторяет первую очередь для себя: он действительно не знал, что же поделать!
Вдруг раздался писклявый голосок:
— А давайте я попробую!
Из толпы вышел не по летам мелкий, но серьезный первоклассник.
— Ты?! — глянул удивленно директор.
— Я, — кивнул тот. — Вы меня немножко подсадите, а я в форточку залезу. Вон видите — открытая. Может, дверь кто изнутри запер.
Директор, а за ним и все учителя взглянули туда, куда показывал первоклассник, и таки действительно увидели открытую форточку. В другой раз за такое нарушение директор, наверное, объявил бы тете Клаве выговор, и сегодня…
