Мария Крюгер - Ухо, дыня, сто двадцать пять!
Яцек готов был расплакаться. С горя он сел на задние лапы и завыл тихо и очень жалобно. Это ещё больше растрогало Боженку.
– Ах, тётя! Он просит прощения, видишь? Как хорошо он просит прощения!
Но тётя не разделяла восторга Боженки.
– Подумаешь! Этакий уродец на кривых лапах! И что тебе в нём понравилось, малышка? – пробормотала тётя. – Не видела собак покрасивей?
Дверь снова закрылась.
Нет, это было уж слишком! Космаля возмутился до глубины души и грозно проворчал:
– Я уродец? У меня кривые лапы? Если так, я уйду, и всё. Возьму и уйду навсегда…
Он уже стал спускаться по лестнице, но тут услышал, что кто-то идёт наверх. Через минуту он понял, что это его родной папа. Папа шёл очень быстро и тяжело дышал. Космаля хотел ещё раз сказать отцу, что не надо расстраиваться, ведь он, Яцек, вернулся домой, правда в собачьем виде, но всё же вернулся, однако отец пробежал мимо, словно вовсе его не заметил, и нетерпеливо позвонил в дверь. Открыла мама.
– Его нет? – услышал Яцек её испуганный голос.
– Нет ни у Люцины, ни у Эрнестины! Мама начала всхлипывать.
– Пропал, ах! Ах!
– Может, он засиделся у какого-нибудь товарища, – попробовал утешить её отец.
Продолжения разговора уже не было слышно. Наверно, все ушли в комнату. Космаля решил, что не остаётся ничего другого, как, свернувшись калачиком, улечься на коврик и терпеливо ждать, что будет дальше. А через несколько минут, утомлённый непривычными переживаниями этого дня, он уже сладко спал под дверью своей квартиры.
Правда, скоро он проснулся, услышав какой-то скрип, и в щели приоткрытой двери увидел лицо Божены. Она осторожно выглянула и обрадовалась, увидев его. В руке она держала большую кость с остатками мяса.
– Пёсик, таксочка, – зашептала она, – ты, наверное, голодный. Мне тебя так жаль! Спишь здесь на жёстком коврике.
«Вы поглядите, – снова подумал Яцек, – Божена действительно добрая девчонка».
Кость пахла очень вкусно. Он цапнул её зубами и стал жадно обгрызать. А в благодарность повилял хвостом.
– Принести ещё что-нибудь? – спросила восхищённая его аппетитом Божена. И погладила по головке, приговаривая: – Хороший, хороший, любимый пёсик!
10. ВСЁ ЕЩЁ ЭТА СОБАЧЬЯ ЖИЗНЬ
Где-то, за какой-то дверью, пробило шесть, когда Космаля проснулся. Он открыл один глаз, но поскольку вокруг ещё было довольно темно, тут же закрыл его и решил спать дальше. Припомнился ему ужасно смешной сон – будто был он не мальчиком, а маленькой жёлтой собачкой. «И что только человеку не приснится», – подумал он. Собрался повернуться на другой бок, но тут почувствовал, что ему холодно. «Наверно, съехало одеяло», – вздохнул он и уже собрался протянуть руку, чтобы накрыться с головой, но тут же понял, что одеяла на нём вообще нет. Да и рука не протягивалась, уж очень она была короткая.
«Это от холода свело руку, не иначе, – решил он. – Хорошо ещё, что я закалённый, не какой-нибудь мерзляк. Но всё равно надо будет поднять одеяло и укрыться. Ведь ещё очень рано, можно поспать часок. Только бы тётя не подумала разбудить меня пораньше, чтобы послать за хлебом».
Яцек попробовал повернуться на другой бок – не вышло. «Что такое? – рассердился он. – Почему мне так неудобно лежать? И кровать такая жёсткая».
Наконец он сел. И тогда только понял, что сидит под дверью родной квартиры, на грязном коврике. Взглянул на руки – нет, это были не руки, а всё ещё кривые собачьи лапы, в точности такие, как у всех такс. И хвост был такой, как полагается. В общем, он всё ещё был псом.
Послышались чьи-то шаги. Кто это тащится так рано? Какая-то грузная женщина тяжело шлёпала по ступеням, поднялась на площадку и наконец остановилась возле коврика у дверей.
– А это кто? – удивлённо спросила женщина. – Откуда ты взялся, пёсик?
Яцек Космаля хотел, конечно, ответить, что он вовсе не пёсик, а сын супругов Космаля, которые живут тут, за этой дверью, но, к сожалению, звуки, которые он издал, были просто жалобным лаем. Теперь он понял, что заговорившая с ним женщина была не кем иным, как пани Чубашковой, по утрам разносившей жильцам молоко. И теперь она, разговаривая с Яцеком, забрала пустую бутылку и поставила на её место полную.
– Ну что, пёсик? – спросила она снова. – Не хотят тебя впустить? Видно, провинился? Ну, попроси хорошенько, тебе и откроют.
Идея показалась Яцеку очень разумной. Оказывается, иногда и другим могут прийти в голову хорошие мысли, как, например, на этот раз паки Чубашковой.
Он попробовал допрыгнуть до звонка, но теперь ему это не удалось. Поскрёб дверь лапой – тоже безрезультатно. С минуту прислушивался, наклонив голову, но, видно, в доме все ещё спали.
«Они спят себе в кроватях, под одеялами, им тепло и удобно, а я, как пёс, на коврике!»
Космале хотелось зареветь, даже ударить в дверь кулаком, но как ударишь кулаком, если и кулака-то нет. Тогда… взгляд его упал на бутылку с молоком. Правда, он не любил молока, но, в конце концов, если человек… то есть пёс… впрочем, неважно кто… если кто-то голоден, то может выпить и молока. Только как это сделать, как напиться из бутылки? Яцек встал на задние лапы, опершись передними о бутылку, и попробовал заглянуть в неё сверху. Бутылка была закрыта серебристой крышечкой. Открыть её зубами не так-то просто, но чего не сделаешь, если голоден. Он покрепче упёрся в бутылку передними лапами и попытался подцепить зубами
нижний край крышечки. Но тут лапы у него соскользнули, бутылка перевернулась и со звоном покатилась по каменному полуплощадки.
Шум был так силен, что открылась дверь не только квартиры Яцека, но и двух соседних квартир.
– Что случилось? – спрашивали все. Потом увидели перевёрнутую бутылку молока.
– Это собака перевернула бутылку! – крикнула соседка с правой стороны.
– Собака? – откликнулась тётя Леокадия, и её голова, вся в бигуди, показалась в дверях квартиры. – Собака? – повторила она.
Голос её прозвучал так сердито, что бедный Яцек, не ожидая последствий, поджал хвост и собрался удрать вниз по лестнице. Но в этот момент на лестнице – показалась огромная фигура, в которой Яцек без труда узнал их дворника.
Дворник не любил Яцека Космалю. Если в доме случалось что-нибудь плохое, он сразу же говорил, что это сделал Яцек. Правда, обычно он не ошибался, но мог ведь и ошибиться. Ничего удивительного, что при виде дворника Космаля кинулся в сторону и проскользнул в открытую дверь соседкиной квартиры.
К счастью, соседка, очень увлечённая обсуждением происшествия с молоком, не заметила, что главный виновник проник в её владения. А Космаля, насмерть перепуганный, забрался под кровать, в угол, поближе к стене. Убежище показалось ему надёжным, к тому же после ночи, проведённой на лестничной площадке, он наконец-то оказался в тепле. Тут было тихо и спокойно. Голос соседки доносился с лестницы, говорила она много и громко.
«Пусть поболтают», – подумал Космаля и снова почувствовал голод. Осторожно высунул из-под кровати кончик носа. Пахло чем-то вкусным.
«Надо всё-таки поесть».
Решительно покинув своё укрытие, он потрусил в кухню. Вскочил на табуретку, стоявшую у стола, и замер от радости: на тарелке розовели аппетитные ломтики ветчины. Соседка, видно, любила вкусно поесть. Яцек быстро расправился с ветчиной и хотел уже похлебать из чашки кофе с молоком, когда в прихожей хлопнула дверь. Вернулась хозяйка. Космаля чуть не выругался, но, к сожалению, получилось только что-то вроде: «Вр-р-р, вр-р-р».
Хорошо ещё, ворчание было тихим и входившая в кухню хозяйка его не услышала. Не заметила она и жёлтую собачку, которая стремительно шмыгнула в комнату. Зато она увидела перевёрнутую чашку, а кофе залило стол и тихо капало на пол.
Спрятавшийся под кроватью Космаля слышал восклицания хозяйки по поводу разлитого кофе.
– Ах, и как это у меня вышло? – говорила сама себе хозяйка. – Наверно, выбегая, я зацепила чашку.
Потом она замолчала, очевидно вытирая со стола лужу и наливая себе другую чашку. Тут раздался её удивлённый и испуганный крик:
– А где же ветчина?!
Космаля невольно облизнулся, вспомнив её вкус. Ветчина была действительно отличная.
«Жаль только, мало», – добавил он мысленно. И снова почувствовал голод. Разве можно наесться двумя ломтиками ветчины? Съесть бы ещё что-нибудь.
А если соседка уйдёт и не оставит ничего съедобного, что тогда?
«Собачья жизнь», – подумал Космаля и решил побыстрее выбраться из этой квартиры. Да, но как? Если пойти в прихожую и стать под дверью, ожидая, когда хозяйка будет выходить, она сразу поймёт, кто съел ветчину, и трёпка обеспечена. А если остаться под кроватью, то так и просидишь целый день в чужой запертой квартире.
Тут он подумал: надо ведь что-то делать, чтобы снова стать человеком. Может, поискать Продавца Шаров? А может, пойти в школу? Но как же идти в школу, если никто не поймёт, что ты вовсе не пёс, хотя выглядишь как самый настоящий жёлтый пёс?
