Лине Кобербёль - Последний дракон
Вниз по крутой улице к гавани, вперед, вдоль побережья. Но где корабль? Ведь он стоял на якоре…
Там!
Но теперь никакого корабля там не было! Только пустое место у причала.
Я остановился, не спуская глаз с черной поверхности воды… Посреди серебристо-белой ленты лунного света стоял он, «Морской Волк», но все еще со спущенными парусами. И еще я увидел маленькую лодку, челнок, выплывавший из гавани. На таком расстоянии я не мог быть до конца в этом уверен, но все-таки мне показалось, что одна из двух фигур в челноке — Нико.
Я не стал тратить силы на крики. Коли это Нико, он все равно не остановится. Я сделал лишь пять длинных шагов к краю набережной и кинулся с головой в воду.
Ухххх! Б-р-р-р-р-р-р-р! Холодно! Холодно! Холодно!
Какой-то миг я не мог дышать, а мои руки и ноги из теплых, живых, быстрых превратились в неподвижную тяжесть, которая тянула меня ко дну. Мне пришлось заставить руки шевелиться, уговаривать и понукать их, как понукают упрямую лошадь. «Плывите! Вперед! Еще гребок! Еще один! Толкайте же меня, несчастные ноги! Плывите! Иначе нам не успеть!»
Потому что шлюпка уже огибала край набережной.
«Идиот! — прошептал я самому себе. — Думаешь, ты в силах догнать шлюпку, которую гонят по воде два длинных весла, а у тебя лишь по паре онемевших от холода рук и застывших ног? Ведь надеяться не на что!»
Я все-таки поплыл дальше. Корабль стоял на якоре, он не двигался, так что, если я не догоню шлюпку, придется мне плыть до самого корабля. Я пробивался сквозь холодные волны гребок за гребком… Мелкие волны были подернуты рябью, так что мне приходилось все время отфыркиваться. Как далеко я заплыл?
Не особо далеко. Не выплыл еще из гавани.
«Мне не доплыть, — подумал я. — Больно далеко, вода больно холодна, куда умнее вернуться, пока у меня еще хватит сил добраться до берега. Что пользы Нико, если я, вымотанный вконец, утону между кораблем и гаванью?»
Плеск! Совсем другой плеск, нежели у окружавших меня волн. Однако же Роза очень даже права. Я не больно-то умен. Я поплыл дальше.
— Давин! Ради всего святого, что ты творишь?
Я глянул вверх: Нико, свесившись через борт, придерживал шлюпку одним веслом, меж тем как другое покоилось в уключине и с него капала вода.
— Плыву! — стиснув зубы, ответил я.
— Тебе не доплыть! Слишком далеко!
— Поспорим? Доплыву!
— Поворачивай назад!
Я не ответил. Я лишь протянул онемевшие руки и схватился за борт.
— Ну и куда ты собираешься плыть?
— Тебя это не касается.
Теперь я уже видел, что вторым в шлюпке был человек в накидке. Та же накидка, та же шляпа. Но чего-то не хватало. Чего?
Борода… В последний раз, когда я видел этого человека, он был с бородой.
— Ударь его по пальцам, — сказал…
Нет! То был не прежний человек в накидке. Не он. Эти длинные рыже-золотистые волосы, что торчали из-под шляпы. Голос был женским. Лицо было женским. И фигура, которую я различал под накидкой, определенно была женской. «Он» был «она».
От удивления у меня чуть не разжались пальцы. Мужчина в накидке оказался не мужчиной!
— Давин, прекрати эти глупости! Я не дам подняться в шлюпку. Можешь с тем же успехом вернуться!
Я по-прежнему не спускал глаз с мужчины, который не был мужчиной. Я так замерз, что думать было трудно, но где-то в моем насквозь промерзшем мозгу все-таки что-то еще шевелилось.
Мне пришла в голову мысль.
— Больно далеко туда!
— Ты справишься!
— Вода холодная!
— Ты сам прыгнул в море!
— А что если я утону?!
— Ты не утонешь, Давин!
— Я и вправду жутко устал!
Это было верно.
— Ты хороший пловец. Думаешь, я этого не знаю?
Да, ему это было прекрасно известно после того, что случилось в фоте Сагис-Крепости. Хотя это он первым нашел золотой кубок.
— У меня ноги окончательно онемели. Истинная правда. Я вовсе не чувствую своих рук. Тоже правда истинная. Нико, я пойду ко дну, если ты не дашь мне подняться наверх.
— Ударь его по пальцам! — повторила женщина в накидке. — Никодемус, у нас нет на это времени!
Нико смерил меня взглядом. Затем прикинул расстояние до набережной. А потом протянул мне руку.
— Поднимайся! — сказал он. — Но тебя высадят на берег. Я не желаю, чтобы ты плыл со мной.
— Никодемус! — запротестовала женщина.
— Кармиан, так дело не пойдет! Берег слишком далеко!
Ему пришлось втащить меня в шлюпку, как большую тяжелую рыбину. Я был даже удивлен, обнаружив, как я сильно ослабел от холодной воды. То, что я воспринимал как спектакль, было на самом деле, возможно, не таким уж притворством, как думал я. Быть может, я и вправду зашел так далеко, что не мог бы уже самостоятельно вернуться на берег.
— Идиот! — пробормотал Нико, когда я уже лежал, задыхаясь, на дне шлюпки. — У тебя будет воспаление легких от всего этого.
Он опустил оба весла в воду и стал грести к набережной.
Но как раз в этот миг несколько фонарей засветились там, во мраке.
— Давин! — То был голос Каллана. — Нико! Возвращайтесь назад!
Нико издал что-то вроде раздраженного шипения:
— Тебе что, нужно разбудить весь город?
— Ты что надумал? Что мы позволим тебе исчезнуть во мраке?
— Теперь, само собой, все не по моему хотению! Каллан стоял на набережной, да еще, похоже, в обществе Дины и Розы.
На это я не рассчитывал, но мог хорошенько воспользоваться случившимся.
— А что скажешь теперь ты, Нико? Ты по-прежнему хочешь вернуться к берегу и высадить меня на набережной? И по-твоему, Каллан даст тебе отплыть вновь?
— Швырни его за борт! — предложила женщина. Кармиан, так называл ее Нико. — Он и сам как следует справится на суше, а если нет, его знатные друзья наверняка ему помогут.
Нико взглянул на меня. Я сделал все, чтобы выглядеть так же устало и измученно, как было в самом деле.
— Нет, — выговорил он в конце концов. — Забираем его с собой!
Дина
Охота на волков
Я стояла на набережной и смотрела, как шлюпка с моим братом и Нико уходит навстречу кораблю. «Только не это, — думала я, — только бы не разлука…» Мне не пережить, если нам придется расстаться вновь, если матери, и мне, и Мелли, и Розе снова придется жить на краю сумасшествия от страха. Ведь мы не знали, что случилось, а кроме того, во всем этом таилась опасность, и нам, быть может, никогда с ними не свидеться.
— Дина! — Роза коснулась моей руки. — Он был в шлюпке? Ты видела его?
— Они оба там были, — ответила я. — И он, и Нико!
Каллан обернулся. Он взял мою другую руку, не так чтобы это причинило боль, но все же достаточно твердо.
— А теперь выкладывайте, я хочу получить объяснение, — произнес он. — И никто никуда отсюда не удерет, прежде чем я получу его.
Роза и я глянули друг на друга. Она слабо кивнула, а я подумала то же самое. Уже не было причины сохранять тайны. По крайней мере те, что касались Давина и Нико.
— Нико что-то задумал, — сказала я. — Давин полагает, будто Нико попытается убить Дракана. В одиночку.
Каллан тихонько выругался:
— И поэтому оба мальца сбежали?
— Да… Или так мы, во всяком случае, думаем. Но это не… Мы думаем, что Нико выбрал опасный корабль. Потому как один из тех, кто на борту, угрожал Давину ножом, а другой проговорился: тут, мол, речь идет о куче денег.
— Денег? Но у юного господина никаких денег нет!
— Однако можно хорошо на нем заработать, если продать Нико Дракану, — пояснила я.
— Сто марок золотом, — добавила Роза. — Дракан посулил сто марок золотом за голову Нико. Это прорва денег!
— Как зовется корабль?
— «Морской Волк».
— Корабль Вороны?
— Да! Ты знаешь его?
Каллан прямо на вопрос не ответил. Он лишь пустился бежать назад, в усадьбу Портового Капитана.
— Погоди, — остановила его я, потому что мне показалось, словно он помчался не туда, куда надо. — Мы ведь не можем лишь…
— Оставайтесь здесь! — закричал Каллан. — Не трогайтесь с места! Если кто из вас смоется, покуда я вернусь, будете иметь дело со мной!
Прошло время, пока Каллан вернулся обратно. Роза и я, стоя на берегу, не спускали глаз с поверхности черной воды и видели, как паруса «Морского Волка» все уменьшались и уменьшались. В конце концов мы уже больше не различали само судно, а лишь свет фонаря на корме, фонаря, который, будто малюсенькая звездочка, низко повис в полном мраке.
— Почему мы не рассказали Каллану об этом еще вчера? — спустя некоторое время спросила Роза.
— Давин не хотел…
— Все равно нам должно было это сделать.
— Да!
— Как глупо!
— Да!
Мы немного постояли молча. А потом Роза очень тихо, словно боясь обидеть меня, произнесла:
— Дина?
