Патрик Несс - Вопрос и ответ

Солдаты, готовые броситься в бой.

И их — тысячи.

— Но… — с трудом выдавливаю я, — но их же убили! Они все умерли на войне!

— Все, Тодд? — спрашивает мэр. — По-твоему, жизнь есть только на этом крошечном участке планеты? Как же ты наивен…

Огни на склоне оказались факелами, закрепленными на спинах тварей, — горящими факелами, которые освещают путь армии. В их свете видны копья, луки и булавы.

Каждый солдат вооружен.

— О да, мы разбили спэклов, — говорит мэр. — Убивали их тысячами и в конечном итоге очистили территорию на много миль вокруг. Хотя они значительно превосходили нас численностью армии, мы были лучше вооружены и умели воевать. Мы выгнали их с этих земель и велели никогда сюда не возвращаться. Часть пленников оставили, разумеется, — они стали нашими рабами и помогали отстраивать город. По-моему, это справедливо.

Вот теперь город по-настоящему РЕВЕТ. Армия мэра остановилась, и я слышу, как жители бегают туда-сюда и что-то кричат друг другу — что-то невразумительное, что-то испуганное.

Я спускаюсь обратно к мэру и приставляю винтовку к его груди:

— Почему они вернулись? Почему сейчас?!

А он все лыбится.

— Наверно, придумали способ раз и навсегда стереть нас с лица земли. Столько лет прошло — давно пора! Думаю, они просто ждали повода…

— Какого еще повода?! Что мы им…

Я умолкаю.

Геноцид.

Мы перебили всех рабов без остатка.

Груды трупов, похожие на мусорные кучи…

— Вот именно, Тодд, — говорит мэр и кивает, словно мы тут о погоде беседуем. — Подозреваю, это стало последней каплей.

Я опускаю на него глаза, и меня осеняет — как всегда, слишком поздно.

— Это ты сделал! Ну конечно, ты! Убил всех спэклов до единого, а вину свалил на «Ответ»! — Я тычу винтовкой ему в грудь. — Ты хотел, чтобы они вернулись.

Мэр пожимает плечами:

— Я только хотел разделаться с ними окончательно, вот и все. — Он поджимает губы. — Но надо отдать тебе должное — благодаря тебе все произошло гораздо раньше.

— Благодаря мне?!

— Ну да, а как же? Я, можно сказать, подготовил почву. А ты послал им вестника.

— Какого еще вестни…

О нет.

Нет.

Я разворачиваюсь и снова взбегаю на кучу камней. Включаю бинокль.

Их слишком много, и они слишком далеко.

Но он там, верно?

Где-то в этой толпе.

1017-й.

О нет.

— Я бы сказал «О да», Тодд, — окликает меня мэр. — Я нарочно оставил его в живых, чтобы ты его нашел. И хотя между вами установились особые отношения, он тебя не очень-то полюбил, а? Как бы ты ни старался, что бы ни делал, ты все равно оставался для него главным мучителем, и именно твое лицо он показал свои собратьям. — Мэр тихо смеется. — Не хотел бы я сейчас оказаться на твоем месте, Тодд Хьюитт.

Я осматриваюсь по сторонам. На юге одна армия, на востоке другая. А теперь появилась и третья — на западе.

— Вот-вот, а мы сидим ровно посерединке, — все тем же спокойным голосом говорит мэр и чешет нос о плечо. — Интересно, что подумали те бедолаги с разведывательного корабля?

Нет.

Нет, нет!

Я снова кручусь на месте, как бутто могу что-то увидеть. Увидеть всех, кто идет за мной.

В голове — ураган мыслей.

Что мне делать?

Что мне делать?

Мэр начинает беззаботно насвистывать.

А где-то там — Виола…

Господи, она там одна…

— Армия, — говорю я. — С ними сразится армия.

— В свободное время, хочешь сказать? — спрашивает мэр, приподнимая брови. — Пока будут отдыхать от боя с «Ответом»?

— «Ответ» встанет на нашу сторону.

— Нашу?

— Они будут биться вместе. Другого выхода нет.

— Ты в самом деле думаешь, что госпожа Койл на это пойдет? — Он улыбается, но я вижу, что ему не сидится — ноги так и пляшут на месте. — Она скорей подумает, что теперь у нее и спэклов — общий враг. Попомни мои слова. Она попробует вступить с ними в переговоры. — Мэр снова ловит мой взгляд. — И что ты будешь делать тогда?

Я тяжело дышу. У меня нет ответа.

— А Виола там совсем одна, бедняжка… — напоминает мне он.

Да.

Она там одна.

И даже ходить не может.

Ох, Виола, что я натворил?!

— Учитывая новые обстоятельства, мой мальчик, ты в самом деле думаешь, что армия изберет тебя новым главнокомандующим? — Он смеется, как бутто глупее ничего и придумать нельзя. — Думаешь, они доверят тебе командование?

Я разворачиваюсь и снова поднимаю бинокль. Нью-Прентисстаун погряз в хаосе. На востоке горят дома и склады. По улицам мечутся перепуганные жители — они бегут от «Ответа», от армии мэра, а теперь еще и от спэклов. Они носятся туда-сюда, потомушто бежать — некуда.

Снова трубят в рог — да так, что в некоторых окнах разлетаются стекла.

Я вижу его в бинокль.

Огромный длинный рог — длиннее четырех спэклов, вместе взятых, — лежит на спинах двух рогатых тварей, и дует в него самый здоровый спэкл, какого мне доводилось видеть, — настоящий великан.

Они уже дошли до подножия холма.

— Не пора ли меня развязать? — спрашивает мэр. В воздухе разносится тихое гудение его Шума.

Я снова наставляю на него винтовку:

— Даже не пытайся меня контролировать!

— Я и не пытаюсь, — отвечает мэр. — Просто мы оба знаем, что сейчас это было бы разумно, не так ли?

Я медлю, тяжело переводя дыхание.

— Я ведь уже бился со спэклами — и успешно. Город это знает. Армия это знает. Вряд ли они захотят списать меня со счетов и пойти за тобой, когда поймут, что им предстоит.

Я все молчу.

— И хотя ты предал меня, Тодд, — продолжает мэр, глядя прямо мне в глаза, — я все еще хочу, чтобы мы сражались вместе. — Он на секунду умолкает. — И победили вместе.

— Я не хочу побеждать вместе с тобой, — говорю я, глядя на него поверх дула. — Ты уже проиграл.

Он согласно кивает.

— Все меняется, и в то же время не меняется ничего.

Неподалеку от собора раздается солдатский марш.

Похоже, одному отряду из армии мэра всетаки удалось собраться с духом и войти в город. Я слышу, как они идут по улице к главной площади.

Времени совсем мало.

— Я даже не обиделся, что ты меня связал, Тодд, — говорит мэр. — Но тебе придется меня развязать. Только я умею воевать со спэклами.

Виола…

Виола, что мне делать?

— Да, кстати о Виоле, — ласковым и теплым голосом произносит мэр, — она все еще там, одна-одинешенька. — Он ждет, пока я посмотрю ему в глаза. — Они ее убьют, Тодд. Правда. И ты знаешь, что только я могу им помешать.

Спэклы снова трубят в рог.

На востоке гремит очередной взрыв.

Топот сапог по мостовой приближается.

Я смотрю на мэра:

— Я тебя победил, помни об этом. Победил — и сделаю это снова.

— Ни капли не сомневаюсь, — говорит он.

Но сам улыбается.

ВИОЛА, думаю я прямо в мэра. Он морщится.

— Спасешь ее — сохраню тебе жизнь. Она умрет — умрешь и ты.

Он кивает:

— Договорились.

— А попытаешься меня контролировать или ударить Шумом, я тебя пристрелю, ясно?

— Да-да, — кивает мэр, — понял.

Я выжидаю еще секунду, но лишних секунд больше не осталось.

На раздумья времени нет.

Весь мир идет сюда, чтобы встретиться в последней битве.

А Виола где-то там.

Я ни за что и никогда с ней не расстанусь, ясно? Больше никогда!

Прости, думаю я.

Обхожу мэра сзади и развязываю веревки.

Он медленно встает, потирая запястья.

И вскидывает голову, заслышав очередной трубный клич:

— Ну наконец-то. Больше никаких диверсий, тайных вылазок и шпионских игр. — Мэр поворачивается ко мне, ловит мой взгляд, и в его улыбающихся глазах я различаю проблеск безумия. — Наконец-то перед нами настоящее дело — то, что делает нас мужчинами, то, для чего мы рождены. — Он потирает руки, и его глаза вспыхивают. — Война.

Примечания

1

Перевод Н. Полилова