Диана Лот - Черепашки-ниндзя против Злобного Крага

Уродливая, покрытая лохмотьями стару­ха сидела у дверей. Герцогиня протянула ей золотую монету, промолвив:

—                  Примите, матушка.

—                  Зачем вы дали золотой? — удивился Грегори. Ведь она ничего не сделала, чтобы заработать эти деньги.

—                  Разве ты не знаешь, что надо почитать бедных? — спросила его герцогиня. — Ведь их возлюбил Христос.

Наклонившись к Грегори, старуха сказа­ла, хихикая:

—                  Желаю вам, прекрасный принц, завое­вать столько королевств, сколько мне при­шлось потерять. Я была когда-то короле­вой Жемчужных островов и Золотых гор. Каждый день у меня за столом подавали четырнадцать сортов рыбы, а за мной хо­дил негритенок и нес мой шлейф.

—                  Но как же случилось такое несчастье, что вы лишились ваших островов и гор, до­брая женщина? — спросила Клер.

—                  Я навлекла на себя гнев глуммов. Они унесли меня далеко от моих владений.

—                  Разве они такие могущественные, эти глуммы? — спросил Грегори.

—                  Могущественны, потому что живут в недрах земли и знают силы камней, — от­ветила старуха. — Они добывают металлы и открывают источники.

—                  А чем же вы их так прогневили, ма­тушка? — спросила герцогиня.

Один из глуммов явился ко мне декабрь­ской ночью и попросил позволения пригото­вить к сочельнику праздничный ужин в кух­не замка, — рассказала старуха. — Эта кухня была больше самого большого дворцового за­ла. Полки в ней ломились от множества вся­кой посуды. Глумм обещал, что они ничего не сломают и не испортят. Но я все-таки отказа­ла ему в его просьбе. И он исчез, бормоча под нос невнятные угрозы. А на третью ночь — это был канун Рождества — тот же глумм явился ко мне в опочивальню, а за ним не­сметное множество других человечков. Они схватили меня с моего ложа в одной рубашке и унесли далеко-далеко, сюда, в Каледию. Покидая меня, глуммы сказали: «Такая кара ждет тех богачей, которые ничего не хотят уделить из своих сокровищ трудолюбивому и доброму народу глуммов».

—                  Отчего же вы не попытались вернуть­ся назад на Жемчужные острова? — спро­сил присутствовавший при разговоре Ми­келанджело старуху. — Ведь если ваши подданные любили вас, то сумели бы защи­тить от глуммов.

—                  Мои подданные терпеть меня не мог­ли, — вздохнула бывшая королева Жем­чужных островов и Золотых гор. — Они считали меня непомерно жадной и скупой. Когда глуммы уволокли меня, все поддан­ные, даже придворная свита, несказанно обрадовались. Они поблагодарили глуммов и попросили их утащить меня куда-нибудь подальше, если мне только вздумается вер­нуться на престол...

—                  Тогда я вам, действительно, ничем не могу помочь, — подумав, сказал благород­ный Микеланджело.

Утешив беззубую старуху за рассказ доб­рым словом и щедрым подаянием, герцогиня отправилась со своими спутниками об­ратно в замок. *

Как-то утром, через неделю после посе­щения монастыря, Грегори и Клер подня­лись по лестнице, ведущей на башню, воз­вышавшуюся над Каледийским замком.

Очутившись на самой верхней площадке, девушка радостно захлопала в ладоши.

Перед глазами у них расстилались скло­ны холмов, изрезанные зелеными и ко­ричневыми квадратами распаханных по­лей. Далеко на горизонте синели леса и горы.

—                  Какая большая, оказывается земля! — воскликнула Клер.

—                  Мой отец говорил, что, на самом деле, земля еще больше, чем мы можем увидеть, — важно заметил Грегори.

Они обошли кругом всю площадку.

—                  Вот так чудо! — восхищенно говорила Клер. — Замок наш стоит посреди земли, а мы забрались на башню, которая посреди замка. Вот мы и очутились теперь в самой середине мира!

И, действительно, горизонт окружал их правильным кругом, а замковая башня на­ходилась в самой его середине.

—                  Мы в середине мира! — повторила Клер.

Потом девочка глубоко задумалась.

—                  Как ужасно, что мир такой большой, — сказала она. — В нем можно заблудиться. И тогда придется жить в разлуке с друзь­ями.

Грегори пожал плечами:

—                  Как прекрасно, что мир такой боль­шой! Можно отправиться на поиски всяких приключений. Я остался без своего коро­левства. Поэтому хочу завоевать вон те горы, на самом краю земли. Это оттуда выхо­дит месяц. Я его поймаю и подарю тебе, Клер.

—                  Вот хорошо! — обрадовалась Клер. - Ты мне его подаришь, а я воткну его в ко­сы и буду носить.

Потом они стали разыскивать, как на карте, места, которые знали.

—                  Я очень хорошо узнаю все, — сказала Клер, хотя, на самом деле, ничего не узна­вала, — только никак не пойму, что это за камешки, вроде кубиков — вон там рассы­паны по холмам.

Дома, — ответил Грегори. — Это про­сто дома. Разве ты не узнаешь столицу Каледийского герцогства? А ведь это большу­щий город. Там целых три улицы и по од­ной можно ездить в карете. Мы на прошлой неделе проезжали по ней, когда ехали в мо­настырь. Помнишь?

—                  А этот ручеек, который вьется вон там?

—                  Это река. Видишь старый каменный мост? — ответил Грегори.

—                  Тот самый мост, под которым мы ло­вили раков? — удивилась Клер.

—                  Тот самый, — с важным видом знато­ка кивнул умбрийский принц. — И там, в нише, стоит статуя безголовой женщины. Только ее отсюда не видно, потому что она очень маленькая.

—                  Я помню. А почему у нее нет головы? — игривым тоном полюбопытствовала Клер.

—                  Потеряла, наверно, — пошутил Грего­ри, надеясь, что Клер по достоинству оце­нит его чувство юмора.

Клер, не сказав, удовлетворяет ли ее это объяснение, продолжала рассматривать го­ризонт:

—                  Видишь, как там что-то блестит, око­ло синих гор? Это озеро!

—                  Озеро!

Оба они вспомнили, что герцогиня гово­рила им об этих опасных и чудесных водах, где находится дворец фей.

—                  Пойдем туда! — сказала Клер.

Это предложение ошеломило Грегори, который даже открыл рот от удивления.

—                  Твоя матушка не велела нам уходить одним, — озадаченно пробормотал он. — И как мы доберемся до этого озера? Ты ведь сама говорила, что свет очень большой, и в нем легко заблудиться, не зная дороги...

—                  Как мы доберемся, этого я, конечно, не знаю! А вот ты должен знать, потому что ты мужчина и у тебя есть учитель грамма­тики.

—                  Можно быть мужчиной, и даже насто­ящим мужчиной, но все-таки не знать всех дорог на свете, — ответил задетый за жи­вое Грегори.

Клер состроила презрительную гримаску, от которой он покраснел до ушей, и сухо сказала:

—                  Я вот никому не обещала покорить синие горы и отцепить месяц с неба. Я не знаю дороги к озеру, но как-нибудь ее найду.

—                  Ах, вот как! Ха-ха! — фыркнул Грего­ри, делая попытку расхохотаться.

—                  Ты смеешься совсем как мой ослик!

—                  Ослики не смеются и не плачут! — за­метил Грегори.

А если бы они смеялись, то точь-в-точь, как ты! — дразнила его Клер. — Пой­ду одна на озеро и разыщу прекрасные во­ды, где живут веселые феи! А ты будешь сидеть дома, словно девочка. Я тебе остав­лю свое рукоделие и куклу.

Самолюбивому Грегори обидно было слу­шать насмешки Клер. Опустив голову и на­супившись, он мрачно пообещал:

—                  Ну хорошо! Завтра отправимся на озеро.

На другой день, после завтрака, когда герцогиня удалилась в свои покои, Грегори взял Клер за руку и сказал:

— Идем!

—                   Куда? — удивилась Клер, напрочь по­забывшая о вчерашнем разговоре на башне.

—                  Т-с-с! — Грегори приложил палец к гу­бам, чтобы их ненароком не услышал Ми­келанджело, проходивший в этот момент по коридору.

Они спустились по лестнице и пошли че­рез двор. Клер опять спросила:

- Так куда же мы все-таки направля­емся? .

—                  На озеро! — твердо ответил Грегори.

Девушка так и застыла на месте. Ей ка­залась безумной мысль уйти так далеко без спросу. Да еще в атласных туфельках! А на ней были атласные туфельки. Ну разве это благоразумно?

—                  Нам надо идти, и вовсе не обязательно быть благоразумным! — величественно за­метил Грегори.

Он с возмущением думал о том, что Клер сама его стыдила за нерешительность, а те­перь прикидывается удивленной... На этот раз, Грегори сам готов был презрительно отослать ее к куклам и рукоделию.

—                  Девчонки всегда так! Подстрекают, а потом увиливают! — возмущенно сказал юноша. — Оставайся! Я пойду один.