Алека Вольских - Мила Рудик и кристалл Фобоса
Ее отражение в зеркале вдруг затуманилось и очень быстро стало исчезать. Зеркальная поверхность покрылась толстыми трещинами и тут же стала похожа на огромный кусок льда. Но лед спустя еще мгновение разгладился, вновь превратившись в зеркало.
Вот только в этом зеркале теперь отражалось совсем другое лицо — то, что она видела сегодня во сне. Прямо перед Милой, словно ее собственное отражение, в зеркале стоял Лукой Многолик. Он презрительно усмехался, глядя на нее из-под красиво изогнутых рыжеватых бровей.
Мила ни на секунду не заподозрила, что Лукой Многолик стоит у нее за спиной, поэтому не стала даже оборачиваться. То, что происходило, даже не удивило ее, так как было слишком хорошо ей знакомо.
И, словно в подтверждение ее мыслей, лицо Многолика в зеркале заволокло туманом. Туман сменился льдом. И снова перед Милой было самое обычное зеркало, из которого на нее расширенными от волнения глазами смотрело ее собственное отражение.
Видение Аримаспу исчезло.
Мила потрясенно пялилась на зеркальную копию самой себя, не в силах понять, что может означать увиденное. Она была настолько погружена в свое странное заторможенное состояние, что даже не вздрогнула и не испугалась, когда в зазеркалье открылась дверь в ванную и сквозь дверной проем на Милу глянуло озабоченное лицо Белки.
— О, вот ты где! — сначала радостно воскликнула она, а потом, округлив глаза, ужаснулась: — Ты что, собралась чистить зубы в таком виде?!
Белка была возмущена до глубины души.
— Ты же можешь испачкать парадную форму! — на вдохе выдала она.
Мила заставила себя закрыть рот, непроизвольно открывшийся, когда перед глазами у нее появилось видение, и громко сглотнула. Секунд пять она не моргая пялилась на Белку. Потом глубоко вдохнула, смыла зубную пасту со щетки, так и не донеся ее до рта, и, отложив на полку возле зеркала щетку вместе с тюбиком, решительно заявила Белке:
— Точно. Вообще не буду чистить зубы. Ну его на фиг! Что, я давно зубы не чистила? Вчера только вечером чистила.
Проговорив все это нелепой скороговоркой, Мила даже не удивилась, когда глаза Белки округлились еще сильнее. Она посторонилась, давая Миле выйти из ванной, и, проследив за ней подозрительно-растерянным взглядом, тихонько согласилась:
— Как скажешь. Тебе виднее…
Глава 3
Четвертый «спасенный»
Ромка встретил их внизу, возле двери гостиной, и, бросив на Милу оценивающий взгляд, тут же безапелляционным тоном заявил, что вид у нее такой кислый, словно пока она спала, кто-то затолкал ей в рот штуки три лимона и даже поленился добавить немного сахару.
— Так не пойдет, — энергично выталкивая Милу с Белкой из Львиного зева, сообщил он. — Сейчас по дороге завернем в «Слепую курицу» — возьмем по мороженому, а потом с ленцой, как положено бывалым думовцам — третьекурсники как-никак, — поплетемся к замку. Такую кислую физиономию, как у Милы, всегда надо заедать мороженым.
— Я бы предпочла шоколад, — сказала Мила, выходя за калитку первой. — Но раз уж тебе хочется мороженого…
— Мне очень хочется мо… — начал Ромка и тут же осекся.
Мила с Белкой засмеялись. Ромка, не долго думая, присоединился.
— Белка, учись дипломатии у Лапшина, — деловым тоном заявила Мила. — Когда ему хочется мороженого, он делает вид, что больше всего на свете его заботит моя кислая физиономия.
Ребята снова засмеялись, включая Ромку, который не слишком смутился оттого, что его маленькую хитрость разгадали, и не спеша направились к «Слепой курице».
* * *К тому времени, когда ребята подошли к Думгротскому холму, мороженое не успела доесть только Мила.
— Давайте здесь подождем, пока Мила доест, — назидательным тоном заявила Белка. — Лучше не соваться в толпу с мороженым — можно кому-нибудь случайно испачкать парадную форму.
Ребята остановились у подъема на холм. Спешить было некуда — до Распределения Наследников еще было достаточно времени.
Мимо них то и дело сновали небольшие группки студентов в формах своих факультетов: оранжево-черные златоделы, бело-зеленые белорогие, красно-синие меченосцы. В потоке толпы то и дело звучал смех и приветствия:
— Как лето, котята?
— Нормально, козлята!
— Эй, зоопарк, дайте пройти нормальным магам!
— Ой, можно подумать! Видали, с каким апломбом теперь ходят эти общипанные курицы?
— Да пусть идут, петух с ними!
Смешанная компания из меченосцев и белорогих из Старшего Дума взорвалась смехом. Мила уже давно привыкла к таким эпитетам: из-за животных, изображенных на гербах факультетов, ученики имели не только своего рода официальные названия — меченосцы, белорогие и златоделы, — но и шутливые прозвища. Котятами, чаще всего облезлыми, называли меченосцев. Козлятами, обыкновенно — скачущими, звали белорогих. Ну а златоделов именовали то цыплятами, то петухами, то курицами, но непременно общипанными.
Не спеша доедая подтаявшее мороженое, Мила проводила взглядом проходящих в этот момент златоделов с четвертого курса. На ходу один из них грубо оттолкнул белобрысого мальчишку — тот был такой неуклюжий, все время путался у кого-то под ногами.
— С дороги уйди, придурок!
Мальчишка, словно резиновый мячик, отлетел в сторону и упал бы, не окажись у него на пути Милы. Он буквально врезался в нее, да так неудачно, что Мила выронила мороженое, и то, падая, дважды коснулось ее юбки, оставив на синей ткани две жирные светлые отметины.
— Ой, извини, я не хотел! — испуганно воскликнул белобрысый, глядя на Милу затравленным взглядом. — Я случайно.
— Смотреть надо, куда несешься, — хмуро ответил ему Ромка.
— Мила, твоя парадная форма! — ужаснулась Белка. — Эти пятна… Ты же не сможешь пойти в таком виде на Распределение!
— Э-это я виноват, — убитым голосом пробормотал белобрысый, внезапно начав заикаться. — Н-но я не х-хотел, честное слово.
— Забудь, я видела, что тебя толкнули, — ответила Мила, удрученно разглядывая свою юбку. Белка была права, так идти нельзя — пятна на самом видном месте, их никак не спрячешь. Причем они мгновенно въелись в ткань, и даже верхний слой оттереть было невозможно, как ни старалась Мила, вытирая ткань руками. — Ерунда! Сейчас уберем! — сказала она решительно.
Взявшись за подол юбки, чтобы натянуть ткань, Мила направила на одно из пятен кулак с карбункулом в перстне и произнесла:
— Очистить!
Пятна никуда не делись. Мила, Ромка и Белка переглянулись между собой.
— Давай я попробую, — сказал Ромка и, направив на юбку Милы свой синий сапфир, произнес несколько заклинаний подряд:
— Очистить! Дефекацио! Катарсис!
Однако пятна по-прежнему оставались.
— Что за… чертовщина? — недовольно насупился Ромка.
Казалось, что из-за пятен на платье Милы он расстроился сильней, чем она сама, хотя, прекрасно зная Ромку, Мила полагала, что расстроился он по другой причине — у него слишком редко случались подобные неудачи. А вот с Милой нечто похожее уже было — когда она не могла удалить грязь с помоста Поллукса Лучезарного.
Поднимая голову, чтобы оглядеться вокруг, она уже, кажется, догадывалась, почему пятна не удаляются.
В нескольких шагах от них в компании своих однокурсников-златоделов стоял Нил Лютов и ехидно ухмылялся. Убедившись, что она его заметила и обо всем догадалась, Лютов издевательски-вежливо помахал ей рукой, будто бы в знак приветствия, и, кивнув друзьям, первый стал подниматься на холм.
— Вот гад! — яростно прошептала Мила и, оборачиваясь, увидела, как от ее слов белобрысый мальчишка весь съежился.
— Я не о тебе, — поспешила успокоить его Мила, недоумевая, почему парень так трясется от страха. Повернувшись к Ромке, она без слов кивнула в сторону удаляющейся компании во главе с Лютовым.
— Лютов? — догадался Ромка, проследив за ее взглядом.
Мила кивнула.
— Он, конечно, скотина, но хотела бы я знать, как он это делает. Какие он заклинания произносит?! Откуда он их только берет?!
— От Амальгамы, откуда же еще? — буркнул Ромка и, заметив, что белобрысый паренек все еще стоит рядом, спросил у него: — Тебя как зовут? Я тебя что-то раньше не видел. Ты на каком факультете?
Белобрысый весь ссутулился, словно в ожидании хорошей взбучки, и, продолжая заикаться, ответил:
— М-меня зовут Бледо. Я ни на каком факультете. Я еще Р-р-распределение не прошел.
Ребята удивленно окинули Бледо взглядами с ног до головы.
— Ты что-то не похож на первокурсника, — с сомнением сказал Ромка.
Бледо отрицательно покачал головой.
— Я у-учился раньше в другой школе, я б-буду на третий поступать, а не на первый.
Мила вдруг прозрела.
— Подожди! А ты, случайно, не племянник Массимо Буффонади?
Бледо кивнул.
