Матвей Ганапольский - Черная рука и пирамида Хеопса
— Что случилось? — спросила Катя, завороженно наблюдая за игрой цвета. — Вы идете на охоту? Кого-то убьете из пистолета?
Черная Рука погладила оружие.
— Мы стреляем метко, но редко, — пояснила она. — Чаще всего конфликтные ситуации удается решать путем переговоров, как твоему папе на работе. Но про охоту ты сказала правильно.
Перчатка скорчила смешную рожицу и страшным шпионским голосом сказала:
— У меня новое задание!..
Она со свистом взмыла в воздух, несколько раз перекувырнулась и приземлилась точно перед отверстием трубы.
— Показывай объект! — приказала она.
Черная труба загудела, и из нее с громким шипением вырвался луч света.
Гера подпрыгнула и выронила мышку. Шерсть ее встала дыбом.
Саша, как всегда, спрятался за Катю.
Шипение изменилось, и луч вдруг раскрылся, как веер, и начал двигаться из стороны в сторону, все время убыстряя темп.
— Я знаю, что это, — восхищенно выдохнула Катя. — Это луч лазера.
— Получай пятерку! — крикнула Черная Рука, перекрывая шум. — Это трехмерная лазерная система.
— А что сейчас будет? — Саша высунулся из-за спины Кати.
— Кино будет, — как-то рассеянно сказала перчатка, внимательно наблюдая за лучом.
Луч света вдруг стал многоцветным. Он продолжал качаться из стороны в сторону, и это качание все убыстрялось. Совсем скоро оно стало таким быстрым, что Катины глаза не могли за ним угнаться. Все оказались как будто в светящемся пространстве.
— Смотрите туда! — Черная Рука показала вдаль, по направлению луча.
Дети обернулись и застыли пораженные.
Оказывается, все действительно было как в кинотеатре, но если там луч проектора рисует кино на экране, то тут лазерный луч нарисовал кино прямо на огромной горе игрушек.
Правда, пока что это кино было не совсем понятным.
Дети увидели очень большую комнату с огромным окном. Она была богато украшена. Посередине комнаты стоял трон, на котором сидел какой-то важный человек. К нему время от времени с поклонами подходили люди, которым он давал какие-то указания. Люди снова кланялись и, пятясь задом, выходили. Сам важный человек то и дело как-то нервно подбегал к окну и внимательно что-то рассматривал. Само окно было сбоку, и то, на что смотрел этот важный человек, не было видно.
Наверное, там, в этом фильме, было очень жарко, потому что по бокам трона стояли еще два человека в набедренных повязках и махали огромными веерами. Катя даже подумала, что это кинокомедия, потому что когда важный человек из фильма подбегал к окну, то эти двое смешно бегали за ним, не переставая размахивать опахалами.
— Очень хорошее кино, — вежливо сказал Саша, — только звук сломался. Ничего не слышно, что говорят.
Действительно, этот загадочный фильм шел без звука.
— Мальчонка-то, оказывается, с претензиями, — обиделась Черная Рука. — Смотрит кино бесплатно, в первом ряду, и все равно плохо. Может, тебе еще попкорн купить? Ты бы лучше вспомнил, как ваш телевизор в детской показывает. Все двоится.
Катя удивилась. Действительно, после того как на крыше их дома упала антенна, на экране все двоилось. Правда, непонятно было, откуда это знает Черная Рука.
— Извините, — культурно сказал Саша. — Просто непонятно.
— А мне, думаешь, понятно? — перчатка сразу перестала обижаться. — У нас, конечно, передовые технологии, но на то оно и железо, чтобы ломаться. Ничего, вызовем мастера.
Она опять стала разглядывать изображение.
— Звука нет, но есть наши светлые головы. Итак, в пятнадцать ноль пять мне поступил сигнал о помощи. Кто-то три раза подумал или сказал: «Нужно спасти игрушки». И это произошло там.
Черная Рука показала на изображение.
— Но где это «там»? Давайте думать вместе. Катя, давай подсказывай.
— Хорошо… — Катя зарделась от оказанного ей доверия. — Итак, перед нами какой-то начальник. Он дает какие-то указания. И все время бегает к окну.
Катя замолчала.
— Всё? — иронично спросила перчатка.
— Всё, — сухо сказала Катя. — Что вижу, то и говорю.
— М-да… — задумалась Черная Рука. — Тебя явно надо на курсы сыщиков отдать. Сашу, я думаю, тоже спрашивать нет смысла, потому что в той комнате нет машинок. Гера разговаривать не умеет. Ну что ж, тогда попробую я.
Она снова повернулась к изображению.
— Итак, перед нами помещение в жарком климате, это понятно. Один человек, явно главный, одет богато, на нем золотые украшения и золотая корона, а остальные в набедренных повязках. Они кланяются и машут опахалами из страусиных перьев. Понятно, что это слуги, но слуг сейчас так не одевают. Значит, это какие-то древние времена.
Катя посмотрела на изображение и даже удивилась, почему она не смогла сама обо всем догадаться, ведь все было очевидным.
— Посмотрим на стены, — продолжала перчатка, — и спросим себя, что мы на них видим.
Катя посмотрела на стены и обнаружила, что они покрыты не обоями в цветочек или обычной краской, а удивительными рисунками.
Это были красивые птицы, звери, какие-то змеи и люди. Но люди были изображены как-то странно. Их тело было развернуто вперед, а ноги и голова — вбок.
— Все понятно, — сказала Черная Рука. — Перед нами Древний Египет. А в те времена у людей не было развито пространственное мышление в рисунках.
— А что значит «пространственное мышление»? — спросил Саша.
— Это значит, что древние египтяне не знали, как на рисунке изобразить, что находится ближе, а что дальше. Например, если ты хочешь нарисовать один дом спереди, а один сзади, то ты нарисуешь один дом побольше, а другой поменьше. И от одного дома к другому ты нарисуешь дорожку, которая сужается. Это называется — уметь показать перспективу. И любой, кто смотрит на этот рисунок, сразу понимает, что где, потому что эту перспективу умеет читать. А они не умели.
Катя уважительно посмотрела на Черную Руку.
— Из всего того, что мы увидели, мы уже можем сделать вывод, что перед нами Египет времен Древнего царства, — тоном учителя сказала перчатка. — Теперь осталось определить, что это за человек. Ну, Катя, как ты думаешь?
— Может, это какой-нибудь фараон?
— Умная девочка, — похвалила перчатка Катю. — А ну-ка увеличь надписи на стенах, чтобы Катя их прочитала, — приказала она черной трубе.
Труба послушно увеличила изображение. Перед Катей и Сашей предстал смешной рисунок: в один ряд были изображены разные птички, палочки, змейки и прочие замысловатые закорючки.
— Вы сказали про надпись, но где буквы? — спросила Катя.
— Это и есть буквы. Они же слова.
Черная Рука вгляделась и прочитала:
«Брат мой, золота в твоей стране столько же, сколько песка! С уважением, твой друг, вавилонский царь». Катя, ты гений! Это действительно фараон. И я даже знаю какой, — вдруг обрадовалась перчатка. — Посмотрите на тень на стене.
Дети вгляделись. Действительно, на стене можно было заметить слабую тень от чего-то, что находилось за окном.
Это была очень странная, но очень знакомая тень четкого большого треугольника.
Катя мучительно задумалась. Она была уверена, что тысячу раз видела этот треугольник, и нужно было только сильно постараться, чтобы вспомнить, как он называется.
Она даже зажмурилась от напряжения.
И вдруг догадка молнией мелькнула в ее голове.
— Это пирамида! — вскрикнула она.
Глава десятая, в которой Черная Рука хочет сбежать от Кати и Саши
— Это пирамида, — восхищенно повторила Катя. — Но кто же этот фараон?
— Это великий Хуфу, — ответила Черная Рука, пристально вглядываясь в изображение. — Или, как вы его сейчас называете, фараон Хеопс.
На картинке тот, кого назвали фараоном, опять вскочил со своего трона и взволнованно подбежал к окну.
— Старый знакомый, — заметила перчатка. — Опять что-то натворил.
— Так вы его знаете? — удивилась Катя.
— А кто же его не знает? Великий фараон бегает по комнате и любуется великим творением своих рабов и несчастных сограждан-египтян, что для него, впрочем, одно и то же. Да и как не любоваться. Такую красотищу отгрохал — ведь его пирамида самая большая в мире. Но когда ты строишь большую пирамиду, то часто обижаешь маленьких людей. Думаю, что он опять кого-то обидел.
— Так я не понял, это мы сейчас фильм смотрим или это взаправду? — заинтересовался Саша.
— Как бы тебе ответить, детка, чтобы ты свою пожарную машинку не уронил от испуга, — задумалась Черная Рука. — Скажу так: мы видим то, что происходило почти пять тысяч лет тому назад. Но это происходит именно сейчас. Мы тут, сейчас, стоим и смотрим. А он там, пять тысяч лет назад, но именно сейчас волнуется и смотрит на свою пирамиду.
