Татьяна Леванова - Сквозняки. Повелитель иллюзий
— А я ей верю, — сказала Колва, — разве вы не видите, что она отличается от нас? Посмотрите, какая она бледная. А глаза?
— Это просто физический недостаток!
Маша испуганно схватилась за зеркальце — оно отразило ее лицо, никаких явных аномалий. Но потом подняла глаза на окружающие ее лица и поняла, что они имели в виду. Все — и мальчики и девочки — выглядели так, словно пользовались косметикой. Теперь, когда более десятка пар глаз уставились на Машу, они все казались одинаковыми — темные, огромные очи, окруженные пушистыми ресницами. А губы и веки отливали сиреневым. Девочка поняла, почему ей казались такими красивыми и Колва, и Либрант, и Мариванна. Странно, что ни персонал, ни охранник не заметили, что Маша не такая, как все.
— Подумаешь, бледная со светлыми глазами, — не унимался блондин, — таких по одной на десяток, просто ей не повезло с внешностью, так сразу объявлять ее инопланетянкой? Тогда уж внесем в этот списочек и няню Люлю, за то, что она толстая, и Алексавея Борисловича, за то, что он высокий…
— Послушайте, Алексавей Борислович, я не говорила, что она опасна! — с лестницы послышался голос Ирвины Фильевны.
— По-моему, вы сказали именно это!
— Нет, я сказала, что она безнадежна, еще хуже, чем Вель, иллюзия в ней феноменальная, до малейших деталей, ни единой зацепки…
— Эта девчонка у меня уже в почках! — Алексавей Борислович почти вбежал в комнату.
Маша встала ему навстречу, со страхом ожидая своей участи.
— Что ты говорила о солнце и животных?
— Это что, запретная тема? — удивилась девочка.
— Почему же, и солнце и животные существуют, их тщательно изучает Совет ученых и травников, откуда тебя к нам привезли. Их изучают в школах, в научных кружках, они попадаются в сказках, некоторые виды идут в пищу, для тебя это не новость, я полагаю?
Врач обходил вокруг Маши, не глядя, наступал на подушки, ребята поспешно убирались с его пути.
— В моем мире солнце и животные совершенно обычные вещи, но если вам неприятно, я не буду больше о них упоминать, — вежливо сказала Маша.
— Бедная девочка, — голос врача дрогнул, — ты хоть понимаешь, что говоришь? Многие «задумчивые» не помнит реальный мир, но в твоей голове нет даже основ устройства мира, в котором ты живешь!
Он попытался погладить Машу по голове, но та увернулась, и рука врача беспомощно упала.
— Абсолютно антисоциальный элемент, — обратился врач к Ирвине Фильевне, — наши усилия бесполезны. Нам никогда ее не вернуть. Продолжайте занятие. С этой пациенткой я побеседую в моем кабинете.
Провожаемая сочувствующими взглядами, Маша покинула комнату, направляясь следом за врачом. Тот шел, угрюмо сдвинув брови, и девочка не ожидала от него ничего хорошего. «Ну за что он меня так невзлюбил? Что я ему сделала?» — думала она с отчаянием, идя по приютским коридорам. Наконец они остановились у застекленной двери в уютный кабинет — с изящными прозрачными, словно из лилового стекла, креслами, длинным столом и лампой в виде бутона. Его можно было бы принять за гостиную, если бы не стена в голубых мониторах и стеллажи с неряшливо торчащими растрепанными карточками.
— Я должен тебя предупредить, девочка, — сказал врач, — в моем кабинете говорят только правду. Лгать там небезопасно.
— Меня уже проверяли на детекторе лжи, — сообщила Маша, — Кармин 212, тот, что привел меня.
Войдя в кабинет, врач указал Маше на одно из кресел, сам сел напротив, за стол, поставив перед собой блюдо с желтыми сливами.
— Хочешь пить?
— Нет, — скривилась Маша, подумав о травяных настоях.
— Просто воды, — предложил врач, — разговор нам предстоит очень серьезный, нужно, чтобы у тебя была ясная голова.
Помедлив, Маша согласилась. Воду тотчас же принесли.
Угощайся, — пододвинул врач тарелку с фруктами. Сливы оказались очень сочными и сладкими.
— Начнем сначала, — вздохнул Алексавей Борислович, — ты для меня сейчас — чистый листочек. Просто расскажи о себе правду.
— Я только и делаю, что говорю правду, — проворчала Маша. — Меня зовут Маша Некрасова, я — СКВОЗНЯК из другого мира, пришла помочь вам…
Врач внимательно выслушал ее, не перебивая, потом спросил:
— И много миров ты уже спасла?
— Всего один, — Маша вдруг почувствовала болезненные уколы в кончиках пальцев.
— Каждый раз, когда ты говоришь неправду, тебе будет больно, и с новой ложью все больнее и больнее, — сказал мужчина, — прости, это вынужденная мера, я приглашаю в мой кабинет только в самых серьезных случаях.
— Хорошо, я не спасала тот мир, вернее, просто помогла спасти его. В общем, я не супермен, чтобы в одиночку спасать Вселенную. Я нахожу то, чего люди не замечают под своим носом, исправляю это, потом лишь участвую во всем, пока мне не будет позволено вернуться домой.
— А когда ты вернешься домой? Кто должен тебе это позволить?
— Честно говоря, я не знаю, — Маша вдруг задумалась. — В Академии Сквозного пути нам говорили, что это зависит лишь от успеха миссии.
— Чтобы отправиться домой, ты должна изменить мир, в котором находишься? — уточнил врач.
— Да.
— Политику, атмосферу, климат, мировоззрение, что именно?
— Не знаю, все, наверное. — Так!
Алексавей Борислович поднялся со стула и нервно зашагал по комнате.
— Я сказала что-то не то?
— Девочка, милая, я просто в отчаянии. — Маша вдруг увидела, что врач не желает ей зла, на самом деле он в ужасной тревоге. — Я не знаю, что делать! По инструкции я должен отправить тебя на дикие острова!
— Вы считаете меня опасной? — побледнела Маша.
— Подумай сама — ты желаешь изменить мир, значит, ты способна на все — террор, революцию, рождение новой секты, все, что угодно! При этом исключительно в благих целях — ведь ты искренне считаешь, что спасаешь мир!
— Но я не выбирала ваш мир, он сам выбрал меня! Значит, вы действительно нуждаетесь в моей помощи!
— Это ты нуждаешься в помощи. Знаешь, сколько я повидал подобных тебе? — Алексавей Борислович наклонился над ней, положив руки на подлокотники ее кресла. — В этом кресле частенько сидели девочки и мальчики, которые говорили чистую правду. Из других миров, с других планет, из-под земли, со дна Великого Океана. Истории, подобные твоей, я слышал сотню раз! Пойми, ты все придумала — и СКВОЗНЯКОВ, и другой мир. А свою жизнь забыла.
— Этого не может быть, — убежден но сказала Маша, — подумайте сами. Я не похожа на других, я говорю чистую правду, я абсолютно ничего не знаю о вашем мире: ни о правительстве, ни о Лабиринте Иллюзий, ни даже о Великом Океане. Названия блюд, растений, городов, имена…
— Съешь еще, прошу тебя.
— Нет, спасибо,
— Ну пожалуйста…
— Я слопала уже шесть слив и боюсь за свой желудок.
— А вот сливы ты помнишь. И то, какое воздействие они оказывают на твой организм, тоже. — Алексавей Борислович обошел стол и сел в кресло. Маша остолбенела.
— Это просто совпадение, — непослушными губами ответила она.
— Не обманывай себя, девочка.
— Меня зовут Маша.
— Я умышленно не называю тебя твоим иллюзорным именем, потому что верю, что ты в конце концов вспомнишь настоящее. — Мужчина устало потер глаза. — Ладненько, милая, я думаю, мы все-таки сдвинулись с мертвой точки. Групповую терапию не отменяю, но после нее ты должна будешь завтра прийти ко мне в кабинет. И не допусти Великий Океан, если ты по-прежнему будешь упорствовать в своих иллюзиях… Тебе задание: до конца дня ты должна найти хотя бы несколько воспоминаний, которые тебя смущают — то есть не вписываются в твою иллюзорную реальность. Думай о любимых вещах: еде, книгах, музыке. В противном случае завтра прямо из моего кабинета ты отправишься на дикие острова! Ступай.
Глава 7
ЗАГОВОР «ЗАДУМЧИВЫХ»
Маша молча вышла из кабинета, добралась до спальни и рухнула на кровать ничком. Ее никто не беспокоил, даже пришедшая прибираться нянечка Люля не поинтересовалась, почему это пациентка, вместо того чтобы вместе со всеми гулять в саду или сидеть в игровой комнате, лежит на кровати в полном одиночестве.
«Я пропала, — сказала себе Маша, снова и снова переживая разговор с Алексавеем Борисловичем. — Может, я действительно только придумала, что я СКВОЗНЯК?»
Она обняла подушку, которая шуршала так, словно была набита луковой шелухой. Бог их знает, чем они тут набивают подушки.
«Если я все придумала, с какой стати меня удивляет подушка, почему мне кажется, что внутри должны быть куриные перья, пух или холофайбер какой-нибудь? Нет, от этого и впрямь можно сойти с ума».
Она долго перебирала варианты, как ей поступить. Идти через Лес Лиловых шепотов было страшно, но ничуть не страшнее диких островов, где метеориты сыплются на голову, словно град. Расспросить ребят про жизнь в этом мире, выдать их воспоминания за собственные? Но они все «задумчивые», в их рассказах невозможно отличить правду от вымысла. Маша не заметила, как уснула, казалось, она все думает, перебирает, и вдруг проснулась от того, что кто-то осторожно тряс ее за плечо. Вокруг было темно, только слабый свет из коридора да сияние звездного неба освещали лицо Либранта, стоящего перед ее кроватью на одном колене.
