Проклятие Энтаны - Брюс Алина
Прошу, Альканзар, помоги.
И в какой-то момент я почувствовала: Альканзар словно встал рядом и зашептал продолжение. Мой голос перестал мне принадлежать.
Меня не перебивали. Лишь однажды выступление прервал короткий вскрик, когда я рассказала о появлении Первого. Мать-Служительница прижала руку к сердцу, а Отец-Служитель расширил глаза в немом потрясении.
Когда я закончила, казалось, будто с последним словом меня покинули оставшиеся силы, и я вцепилась в край стола, чтобы не упасть. В ушах зашумело, и я не сразу поняла, что это заговорили Советники: «невероятно», «возмутительно», «блажь» мешалось вместе с «зато это объясняет…», «откуда бы иначе она это узнала?» и «это можно легко проверить».
Возникший шум неожиданно перекрыл зычный голос Главы Карателей:
– Уважаемые члены Совета, я прошу слова. Речь, которую мы только что заслушали, безусловно потребует от нас длительного и всестороннего рассмотрения. Однако сейчас, как охранитель Закона, я бы хотел заострить ваше внимание прежде всего на прозвучавших в этом выступлении обвинениях, тем более что они касаются одного из нас. Мне представляется это чрезвычайно важным. Утешитель Йенар, – повернулся он к нему, – вы можете дать предварительный ответ по поводу высказанных вам обвинений?
В этот момент я позавидовала самообладанию Утешителя – ни один мускул не дрогнул на его лице.
– Все эти обвинения бездоказательны и основываются на свидетельстве одного-единственного человека, который, напомню, был изгнан за лжесвидетельство.
– Вы проводите опыты над дремерами в своем поместье, – не выдержала я.
– Если Совет сочтет необходимым, я предоставлю доступ и к своему дому, и к своему поместью. Уверяю, ничего противозаконного там нет.
Один из Советников, приземистый мужчина с острым носом, спросил:
– А что насчет торговли через Псов, Утешитель? Помнится, Советник Линд поднимал на Совете вопрос по поводу источника ваших… кхм… дополнительных доходов.
– Мы уже имели разбирательство в Совете по этому поводу. Инцидент был исчерпан, – ледяным тоном ответил Утешитель.
Я стояла оглушенная, растерянная. Конечно, рано или поздно найдутся те, кто обличит Утешителя, но сейчас – когда мне как никогда требовалось, чтобы моим словам поверили, – он выходил победителем, бросая тень на весь мой рассказ.
Что бы сказал на это Кинн?..
Внезапно я вспомнила, как мы с ним сидели друг напротив друга в музыкальной гостиной, в Квартале Теней, и Кинн со злостью назвал Утешителя мерзавцем, узнав, что тот…
Я подняла на Утешителя Йенара взгляд и твердо сказала:
– Вы украли у Ронса Террена ианит.
Лицо Утешителя на миг застыло, потом он поднял брови будто бы в удивлении.
– Из всех обвинений, которые я от вас сегодня услышал, это самое нелепое.
Первый Советник, кашлянув, спросил:
– Госпожа Линд, прошу вас, поясните.
– Ронс Террен собственноручно добыл ианит у Южных островов и подарил его своей первой жене в качестве свадебного подарка, она была певицей из Аира, – произнесла я. – Позже он передал камень своему сыну, Кинну Террену, чтобы тот в свою очередь подарил его своей избраннице. Однако, когда Ронс Террен покинул Зеннон, ианит исчез. Кинн обращался к Карателям, и те заверили, что камень забрал его отец, но Ронс Террен этого не делал!
– Я помню этот случай, – задумчиво проговорил Глава Карателей. – Мне докладывали, что мальчишка устроил истерику из-за камня, обвинял даже моих Карателей. Я тогда велел тщательно всё обыскать и проверил тех, кто занимался обыском, но ианита нигде не было. Именно поэтому мы и заявили, что камень, должно быть, у его отца.
Всё это время Утешитель сидел с лицом, выражающим легкое недоумение и даже скуку. Я посмотрела ему прямо в глаза.
– В день моего суда Утешитель Йенар навещал меня в Башне Изгнания. У него с собой был ианит, он просил посмотреть, не скрыта ли в камне вторая сила.
Голубые глаза потемнели от гнева, пригвоздив меня к месту. И в это же время Глава Гильдии камневидцев – высокий лысеющий мужчина – с легкой хрипотцой проговорил:
– Ронс Террен в свое время показывал мне свой ианит… Должен сказать, прекрасный образчик, и весьма редкий! Я предлагал его выкупить для нужд Гильдии, однако господин Террен наотрез отказался. Но примечательно другое: несколько раз за прошедшие годы Утешитель Йенар подходил ко мне, интересуясь высшей камнелогией и спрашивая в том числе об ианите. Особенно он желал знать, как выявить, обладает ли камень второй силой. При этом Утешитель дал мне недвусмысленно понять, что этот вопрос интересует его сугубо в теоретической плоскости.
– С каких пор научный интерес объявляется преступлением? – с тщательно скрываемой яростью проговорил Утешитель Йенар. – Нам вновь не предъявили ни одного доказательства…
В порыве вдохновения я сказала:
– Допросите надзирательницу, которая в то время дежурила у моей камеры. Она должна была слышать наш разговор. Мы беседовали без роммиев, – добавила я специально для Утешителя.
По его глазам я поняла, что наконец-то попала в точку. Естественно, он считал, что после изгнания я исчезну – с большой долей вероятности навсегда. А надзирательница… откуда бы ей знать все эти тонкости про ианит?..
В помещении воцарилась гулкая тишина. Глава Карателей медленно поднялся на ноги.
– Я представляю, насколько это всё неприятно, и всё же сочту своим долгом, Утешитель, временно вас задержать до выяснения всех обстоятельств. Уверен, что…
Утешитель его не дослушал. Вскочив, он молниеносно схватил Карателя за пояс и со всей силы толкнул его. Тот, не ожидая ничего подобного, рухнул вместе со стулом, за который успел ухватиться. А Утешитель бросился мимо растерявшихся Советников в сторону выхода.
Ферн отреагировал первым и метнулся к дверям наперерез. Однако Утешитель тут же сменил направление и в одну секунду оказался рядом со мной. В его руках что-то блеснуло, а в следующий миг мое горло перехватило и я захрипела.
Сквозь шум в ушах я услышала страшный, леденящий душу крик Утешителя:
– Не подходите! Или она умрет!
Он до боли вцепился в мое правое плечо и оттащил меня назад, к стене. Я нащупала на шее металлическую нить и смогла ее оттянуть, но это нисколько не помогло. С ужасом я вспомнила удавку с геллорами, которую Имрок Дейн использовал на Амри: если все камни в ней пробудить, человек умрет от удушья.
В зал ворвались Каратели и на несколько секунд замерли, оценивая обстановку.
– Не подходите! – снова крикнул Утешитель.
Советники вразнобой заговорили, предлагая ему успокоиться и отпустить меня, но он их не слушал. Он зашептал мне на ухо:
– Ты, дремера, окончательно лишила меня всего, к чему я так долго стремился. Эти минуты – последнее, что у тебя есть. Начинай прощаться. – После этого он заговорил громче: – Я отпущу ее, когда вы обеспечите мне беспрепятственный выезд из города. Вы должны… – Он стал перечислять свои условия, но я уже не вникала.
Он не собирается меня отпускать.
Я попыталась крикнуть, предупредить, но из горла выходил только хрип. Я нашла взглядом Кьяру с Ферном – оба, бледные, в смятении стояли рядом с Советницей Кейлой, не зная, что делать. Двое Карателей нерешительно застыли у дверей, ожидая сигнала. Но было ясно: пока все верят, что Утешитель отпустит меня, никто не сдвинется с места.
Мне никто не поможет.
В отчаянии я дернулась, стараясь освободиться, но лишь закашлялась. Утешитель встал ко мне вплотную, и неожиданно я почувствовала, как к шее прикоснулась рукоять от удавки. Не задумываясь, я схватилась за нее, но Утешитель, продолжая говорить, лишь раздраженно встряхнул меня за плечо – он держал рукоять слишком крепко, чтобы я смогла вырвать ее из его руки.
Однако я попыталась поудобнее перехватить рукоять, чтобы попробовать еще раз, и в этот момент что-то произошло. У меня в голове вдруг возник четкий образ – переплетение странных мерцающих линий.
