Юлия Вознесенская - Паломничество Ланселота
— Души у них всегда были ангельские, — заметил доктор. — Выходит, дорогая Матушка, я больше не нужен в Долине, так что благословите меня вернуться к моим обязанностям в Бабушкином Приюте.
— Ну что ж, — сказала Матушка, — Сандра с Леонардо и дядя Леша уже готовят новую экспедицию: вот с ними и поедете.
ГЛАВА 9
К острову Иерусалим Дженни и Лансеот подошли ночью. Это было не трудно, потому что Вавилонская Башня, резиденция Мессии, издали была похожа на исполинский черный маяк, по спирали обвитый голубой полосой, ночью светившейся ярко-рубиновыми точками огней. На верхушке Башни горели три огненные шестерки. Подойдя ближе, они увидели, что и весь остров Иерусалим полыхает разноцветными огнями, а море вокруг него освещается мощными прожекторами. Остров был окружен причалами, всюду сновали большие и малые суда, грохотали моторы, лязгали грузовые краны, завывали сирены. А позже, уже после полуночи, начался еще и фейерверк: Башня выплевывала во все стороны разноцветные фонтаны и букеты огней, и сопровождалось все это свистом, воем, хлопками и взрывами в воздухе.
— Надо бы найти местечко потише, что бы спокойно причалить, — сказал Ланселот.
— Вон там островок, возле которого нет ни какой толчеи, — показала Дженни. — Видишь? — Не вижу. Где?
— Да вон же, смотри на восток от Башни! Он отделен от большого острова проливом. Он еще так хорошо освещен, как будто бы сам светится. Неужели ты не видишь, Ланселот? Да ты погляди в бинокль!
— Ну-ка… Нет, я в бинокль не вижу там никакого острова. Наверное, я слишком долго глядел на огни Иерусалима, и у меня теперь в глазах все искрит и плывет.
— Давай я сама подойду к островку и поищу, где там можно причалить, — предложила Дженни, и Ланселот уступил ей место за штурвалом.
Дженни завела катамаран в пролив и подошла к островку. При свете взрывающихся в вышине цветных ракет-шутих она увидела небольшой причал, к которому и пристали. На берег решили ночью не сходить.
— В городе, наверное, какой-то праздник, — предположил Ланселот.
— Землю Европы сковал холод, люди голо дают, замерзают на улицах разрушенных городов, а у них — праздник! — удивилась Дженни.
Ланселот взял бинокль и принялся разглядывать город и Башню.
— Ты знаешь, Дженни, а ведь Башня Мессии опоясана красными крестами.
— Этого не может быть. Башня — и кресты? Дай мне взглянуть!
Дженни взяла у Ланселота бинокль и поглядела.
— Ты прав, Ланселот, эта огненная спираль состоит из крестов. Что бы это значило? Какая-то символика или просто красные лампочки на крестообразных фонарях?
— Я думаю, это значит, что вы все заблуждались: Мессия вовсе не враг христианства — иначе он никогда не украсил бы свою резиденцию крестами.
— Они такого кровавого цвета, что на них страшно смотреть!
— Уже и на кресты ей страшно смотреть! Тебе, Дженни, не нравится все, что исходит от Мессии.
— Так оно и есть, — вздохнула Дженни. — Мне так грустно, Ланселот!
— Это печаль от усталости. Тебе не мешало бы поспать. Рано утром мы пойдем в город. — Как скажешь, Ланселот…
Но оба они не смогли уснуть в эту ночь: с берега до самого утра доносились барабаны, визгливая ритмичная музыки, залпы и завывания фейерверков. Они так и просидели до самого рассвета, укрывшись одним одеялом, глядя на огни ночного города и изредка переговариваясь. Зато на островке, к которому они причалили, всю ночь стояла полная тишина.
На рассвете они увидели, что весь островок занимает довольно высокая гора, и вся она покрыта садами, среди которых кое-где виднеются белые стены и зеленые крыши, а вверх от причала идет неширокая каменистая дорога. Людей на острове они не видели, вокруг по-прежнему стояла тишина.
— Ланселот, давай пустим Патти немного попастись, — предложила Дженни.
— Пожалуй. Да и тебе, наверное, охота походить по твердой земле, Дженни?
— Да, очень. Столько дней в море! Мы пойдем с Патти и поищем чего-нибудь зелененького ему на завтрак.
— Я поеду с вами, мало ли что… Подозрительный какой-то остров, уж очень на нем тихо.
Дженни опустила сходни и помогла Ланселоту выкатить коляску на старый деревянный причал. Патти быстро нашел себе по-травушку — кусты чертополоха возле стены, идущей вдоль улицы. Дорога наверх была вымощена выщербленными известковыми плитами. Дженни осталась с осликом, а Ланселот тихонько поехал дальше по пустой улице. Он поднялся немного вверх по дороге и вскоре увидел в стене незапертые железные ворота. Он подъехал и заглянул в приоткрытые створки: за ними был тенистый сад, спускающийся к воротам широкими террасами. Вьющаяся пологая дорожка из белых плит перебегала с террасы на террасу, а на самой верхней стоял золотисто-белый храм с золотыми куполами-луковицами и крестами. Ланселот въехал в ворота и покатил вверх по дорожке. На ней он никого не встретил, но ему показалось, что чуть дальше под деревьями прямо на земле спят люди. Он поднялся на следующую террасу и увидел маленький красный огонек перед иконой Божией Матери в деревянном киоте, установленном на столбике из белых камней. А дальше он увидел светлую скалу, увитую плющом, в ней вход в темную пещеру за железной решетчатой дверью. Ланселот подъехал к двери и заглянул в нее. Внутри пещерка была неглубокой, размером с большую комнату. Прямо напротив двери на каменной стене висели иконы, под ними висели горящие лампады, а на каменном полу стояли черные кованые подсвечники. Ланселот тронул дверцу — она была не заперта. Он заехал внутрь. В пещерной часовне было прохладно и пахло ладаном. Самая большая из икон изображала Иисуса Христа в Гефсиманском саду. "Моление о чаше", — вспомнил Ланселот и подъехал ближе. Он долго вглядывался в скорбный лик Христа.
— Опять Ты, — сказал он Христу. — Куда я ни пойду, везде меня встречаешь Ты. Что это значит, а? Христос на иконе молчал.
— Если бы я умел молиться Тебе, — про должал Ланселот, — я бы попросил Тебя помочь моей Дженни. Ее христианское имя Евгения, впрочем, Ты ведь это Сам должен знать. Она в Тебя верит. Но и меня она очень любит. Она такая маленькая, глупая и верная девочка, а Ты такой всемогущий, и всесильный, и Ты, конечно, не станешь ревновать ее ко мне и наказывать за эту простенькую человеческую верность! Если Ты меня слышишь, исполни мою просьбу — побереги нашу Дженни. Для себя я у Тебя ничего не прошу: то, что мне нужно, мне даст Мессия… Я уже не очень верю ему, Тебе я могу в этом признаться. Но я должен ему довериться и пройти свой путь до конца, чтобы исцелиться. А Ты, как там у вас говорится, спаси и помилуй рабу твою Евгению. Ну вот, я сказал Тебе все, что хотел. Аминь.
Ланселот кончил молиться, еще немного посидел, глядя на икону "Моление о чаше", а потом покинул пещерную часовню, аккуратно закрыв за собой дверцу. Он спустился вниз по дорожке и выехал из таинственного сада через распахнутые ворота.
Он вернулся туда, где оставил Дженни с Патти. Ослик все еще хрустел чертополохом.
— Совсем рядом такой шумный город, — сказала Дженни, — а тут так спокойно, так тихо.
— Да, тут хорошо, — согласился Ланселот. — Между прочим, там наверху храм с золотыми куполами и православными крестами, а ниже в саду много людей, они спят прямо на земле под деревьями. Мне на коляске было туда не проехать, да и я все равно не решился бы никого разбудить. — О пещерной часовне и о своей молитве Ланселот не стал говорить Дженни, только добавил: — Мне кажется, в случае чего ты можешь найти тут своих единоверцев. — В случае чего, Ланселот?
— Ну, в случае чего-нибудь неожиданного. Я боюсь за тебя, Дженни.
— А я за тебя. Может, вернемся? Разве так уж плохо нам было в Бабушкином Приюте, Ланс? Дети тебя любят… Мы могли бы пожениться.
— Дженни, прошу тебя, не начинай все сначала! У меня есть реальный шанс встать на ноги, неужели я теперь от него откажусь, в трех шагах от цели? — Ох, Ланселот… — Пойдем к "Мерлину", Дженни.
Они спустились к катамарану, завели на него Патти и отчалили от чудесного острова.
Возле непрерывной цепи иерусалимских причалов им пришлось изрядно покрутиться, лавируя между других мелких судов, весельных, парусных и моторных, пока они, наконец, нашли платный причал для паломников и пришвартовались. На причале дежурил пожилой еврей, собиравший плату за стоянку продуктами и золотом. Расплатились с ним двумя банками рыбных консервов — по одной за неделю. Сторож клятвенно заверил, что не пустит на палубу катамарана посторонних. Он же подтвердил: да, Мессия по-прежнему творит исцеления.
— Если тебе повезет, парень, ты можешь не только исцелиться, но и заработать на этом хорошие деньги! — сказал он Ланселоту. — Я бы на тебя, во всяком случае, поставил. А идти к Башне отсюда надо через старый город. Пройдете мимо источника — в нем, кстати, вода очень чистая, можете ею запастись, потому что вода в городе стоит дорого, и она плохая. Потом поднимитесь к городской стене, войдете через Львиные ворота, пройдете через весь старый Иерусалим и через Яффские ворота выйдете в новый город. А там любой покажет вам короткий путь к Башне. Да вы и так не заблудитесь, ее отовсюду видно.
