Клайв Баркер - Абарат. Абсолютная полночь
— Время пришло. Отведи меня к сыну. — Когда Зефарио произнес эти слова, на него смотрела Бабуля Ветошь.
Он был прав — время пришло. Принц Полуночи находился внутри Бурехода со своей бабкой; разве было иное место, где он мог оставаться в эту ночь ночей, когда выяснялась истинная преданность? Кэнди должна была поднять их обоих в огромную, метающую молнии машину прежде, чем Буреход их уничтожит.
В тот момент из ее бессознательной памяти на язык выскочило слово на старом абаратском. У него был надежный источник. Кэнди взяла его из спящего сознания принцессы Боа в те дни, когда использовала ее как живое хранилище магии. Боа в свою очередь выучила это слово у человека, который был ей нужен для властвования и заклинаний, молитв и некромантии — у преданного ей Кристофера Тлена. А кто был источником знаний Тлена? В этом Кэнди не сомневалась ни на секунду. Тлен выучил слово у Бабули Ветоши, которая находилась на Буреходе высоко над ее головой.
Каким-то образом это подтвердило правильность слова, которое она собиралась произнести. Она замкнула круг и вернула заклинание Ведьме Горгоссиума.
Она даже не знала, что это слово означает. Но она знала, что его нужно произнести именно сейчас. В нем было четыре слога:
— Йе-
— та-
— си-
— ха.
— Вы готовы? — спросила она Зефарио.
— К чему?
— Не знаю, но по-моему сейчас тут появится лестница из дыма, и мы должны будем по ней забраться.
— Тогда я готов.
В этот момент, хотя Кэнди об этом не знала, Императрица Абарата изучала их в Окно; нет, не их, только Зефарио, пытаясь понять, что в его обгоревшем лице так ее заинтересовало.
— Йе… — начала Кэнди.
«Магические слова надо произносить очень осторожно, — сказал ей однажды Шалопуто, цитируя то, что вычитал в книгах Захолуста. — Их следует говорить четко, чтобы силы, которые ты призываешь, точно знали, что им выполнять».
Когда Кэнди произнесла второй слог — та — Императрица, смотревшая в Окно, внезапно поняла, какая стихия произвела такую ужасную трансформацию с лицом человека внизу на склоне.
— Огонь, — сказала она.
Стрелок Г'ниматта решила, что слышит приказ Императрицы. Она не целилась ни в одну из фигур, а собиралась выстрелить в камень между ними. Ракета проделает в скале дыру, вызвав обрушение склона, что унесет их обоих навстречу смерти.
— Си…
Г'ниматта нажала на курок. В пусковом устройстве вспыхнул заряд.
— Ха.
Взрывной заряд ударил о вышибную пластину в основании ракеты.
Феноменальная мощь оружия, которое совсем недавно появилось на Буреходе, и у стрелка не было возможности его испытать, полностью ослепила ее. Орудие содрогнулось так сильно, что Г'ниматту в артиллерийской башне отбросило назад, и ее шея сломалась в ту же секунду, как ракета ударила в склон горы Галигали.
Сила взрыва была такова, что его отголоски разнеслись по всему Буреходу. Он завибрировал и покачнулся. Когда колебания стихли, Императрица вызвала еще пять окон, чтобы изучить последствия пуска ракеты.
— Что ты видишь? — спросил ее Кристофер.
— Дыру в склоне Галигали, пыль и мертвый камень.
— Значит, они погибли?
— Конечно. Под ними просела земля, и они отправились вниз. В огонь.
— В какой огонь? — спросил Кристофер, глядя в сторону окна. — На Галигали ничего не горит.
— Я могла убить Кэнди Квокенбуш, но я воскресила Галигали. — Бабуля Ветошь развернулась и посмотрела на вулкан. — Так много воскресений. Сперва Боа, потом ты, теперь Галигали.
— Я не умирал, леди, — ответил он. — Если б я умер, то остался бы мертв. С большим удовольствием.
Он не смотрел на нее. Он продолжал смотреть на умножающиеся потоки магмы, которые струились по склону вулкана.
— Прекрати сходить с ума по девчонке! Неужели она действительно что-то для тебя значила?
— Да. Она напоминала мне о том, что когда-то я был влюблен. И, возможно, тоже заслуживал любви. — Он смотрел мимо своей бабки на пустоши, видимые сквозь оконные стекла наблюдательного пункта корабля. — Она была интересным созданием. Смотри! Вон там! Ее последнее чудо. Она создала для них глиф. На нем они сумели бежать. Она сделала глиф настолько большой, что он унес всех пленников.
— Это невозможно, — сказала Императрица.
— Я на него смотрю, — ответил Кристофер, показывая мимо нее.
Императрица обернулась, следуя направлению его пальца, и тоже взглянула в окно.
Позади опустевшего лагеря расстилалась покрытая валунами равнина, а за ней — Пустота. Тьма, в которую направлялся огромный глиф, созданный с помощью Кэнди.
— Они направляются к Краю Мира, — заметил один из заплаточников-командующих.
— Воистину, — ответила Императрица.
— Там им наступит конец, — сказал второй заплаточник. — Их ничто не удержит. Они будут падать вечно.
— Как она это сделала? — проговорила Бабуля Ветошь.
— Разве это важно? — спросил Тлен. — Она мертва. Больше она ничего такого не сотворит.
Императрица продолжила, словно не слыша его слов.
— Количество силы, которое для этого нужно — откуда она ее взяла? — Она говорила очень тихо, почти про себя.
— Не похоже, что они падают, — сказал Тлен. — Ты уверена, что это Край Мира?
В рубке уже был экземпляр «Альменака», и заплаточники тщательно его изучали. Кристофер подошел к командующим и выхватил у них из рук книгу, чтобы рассмотреть самому.
— Разумеется, в этом жалком «Альменаке» нет никакой достоверной информации, — произнес он. К северу от Окалины море Изабеллы падало в бесформенную тьму, вдоль которой было написано: «Это Край Мира». На черном фоне стояло семь больших белых букв:
ПУСТОТА
— Они упадут, — сказал один из командующих.
— И будут падать вечно, — сказала Бабуля Ветошь.
— Мы должны подойти к самому краю, — сказал Тлен. Теперь он улыбался, искренне радуясь такой перспективе. — Хочу посмотреть, на что похожа эта Пустота.
— Я уже отдала приказ, — ответила Императрица. — Мы будем ждать их, если они попытаются вернуться назад.
Буреход сделал один шаг и был готов сделать второй, с невероятной скоростью двигая свой двухмильный корпус над опустевшим лагерем к Краю Абарата.
— Не вижу никаких признаков того, что ее глиф падает, — сказал Тлен.
— Он упадет, — ответила его бабка. — Его ничто не удержит. Взгляни сам. — Она направила внимание Кристофера к левому борту Бурехода. Там, за языками затвердевшей лавы, Изабелла устремлялась к краю мира, где падала вниз, поднимая клубящиеся облака брызг.
— Впечатляет, — сказал Тлен.
— И все же ее глиф продолжает лететь, — проворчала Ведьма. — Как? Откуда такая сила? — Она покосилась на внука. — Она когда-нибудь говорила с тобой об этих силах?
— Девчонка? Нет. Но у меня есть теория, — ответил он с напускной скромностью.
— Я слушаю.
— Тот слепой человек, который с ней был… Мне кажется, я его знал. Не в лицо, конечно. От лица ничего не осталось. Но глаза. Что-то в его глазах…
— Хватит увиливать. Продолжай!
— Это странно, — сказал он, — но… я помню их из сна. Я был ребенком, и они смотрели на меня. А он что-то мне шептал.
— Что говорил этот человек?
На секунду взгляд Тлена скользнул в направлении его бабки. Потом отвернулся.
— Он смотрел на меня и говорил: «Я люблю тебя, малыш».
Глава 63
Свиньи
— ЙЕТАСИХА!
Лестница из тумана прекрасно понимала всю срочность Кэнди и Зефарио. Едва возникнув у них под ногами, она мгновенно сжалась, как аккордеон, вознеся их к Буреходу и доставив в его недра через открытую дверь, которая тут же закрылась, защитив пассажиров от взрыва, когда в днище ударилось множество мелких каменных осколков, бивших, словно пули.
Они выжили. Задыхаясь после подъема, они очутились гораздо ближе к Карге Горгоссиума, чем хотел бы любой из них, но все же они остались живы.
— Ну и словечко, — сказала Кэнди. — Никогда раньше не создавала ничего, что двигалось бы так быстро…
Она замолчала, услышав двух солдат-заплаточников, которые что-то активно обсуждали, в тот момент открывая железную дверь в эту часть трюма. Судя по болтовне, швеи Ведьмы не утруждали себя созданием их интеллекта.
— На этом корабле полно болотных клещей. Клянусь.
— Ты уже достал своими болотными клещами, Сбритень, — сказал другой заплаточник и принюхался. Звук его голоса внезапно изменился. — Хм. Ты прав. Ты прав.
— Ага! Ты их тоже чуешь? — возбужденно произнес Сбритень. — Это Ловек. Я же говорил, что знаю, Простун.
