Наталья Щерба - Часограмма
— Зато я смогу проверить часольбом, — опасаясь быть услышанной, едва прошептала Василиса.
— Главное, сама выберись, — продолжил Маар, бездумно глядя вперед. — Пока что никто не тронет тебя — из-за дара. Но будь осторожной. И особенно берегись Марка. Мне кажется, что с ним что-то произошло… Он изменился. Нет сомнений, златоключник полностью перешел на сторону Непростых.
— Точно, — быстро прошептала Василиса. — Марк стал каким-то другим… Только я не могу понять, что в нем не так.
Когда они выходили из дверей, Фэш, шедший вместе с Ником и Захаррой, оглянулся, ища кого-то глазами, увидел Василису с Мааром, гневно скривился и отвернулся.
Впрочем, к Василисе тут же подошел Миракл и попросил, чтобы она его подождала в коридоре — зодчий собирался дать ей последние наставления перед завтрашним походом.
Елена увела Марка и Маришку, причем Василисе опять бросилась в глаза та почтительность, с которой обращалась к своему ученику Мортинова. Диану, Маара и Захарру, несмотря на их протесты, отправили на второй этаж. Они не должны были мешать Василисе и Фэшу отдыхать перед завтрашним походом. Ника и Норта забрал Константин Лазарев, пообещав вернуться и за Фэшем — он должен был переночевать на крыше, в башне Ника.
Наконец все люди, участвующие в собрании РадоСвета, разбрелись, коридор опустел. Остались два стражника возле дверей да Василиса с Фэшем, ожидавшие своих «попечителей».
Небо хмурилось за высокими окнами, все покрытое густыми облаками, дневной свет почти не проникал в безлюдный коридор, опоясывавший Лазурную залу. Зажглись свечи на темных железных кольцах потолочных люстр, но их свет только усиливал тревожное настроение.
Фэш молчал. Повернувшись к окну, он смотрел в даль и, скорее всего, крепко размышлял о чем-то своем, личном.
Василиса не решилась нарушить молчание. Правда, ей очень хотелось поговорить о завтрашнем походе, о Серебряной комнате и о том, почему так изменился Марк. Тем более что они все так и не обговорили, как бы Василисе завтра «разговорить» часольбом, подаренный мальчиком Рунисом…
Неожиданно Фэш сам развернулся к ней. Некоторое время они просто смотрели друг на друга. Но вот, поддавшись некоему порыву, мальчик приблизился стремительным шагом и, осторожно, но цепко ухватив Василису одной рукой за плечо, а другой — за талию, рывком притянул к себе и поцеловал в губы.
Несколько секунд растянулись в вечность. Этот поцелуй не был похож на те, другие — несмелые, оставленные украдкой или впопыхах. До этого момента Василиса даже не подозревала, что можно так увлеченно целоваться. Ее всю будто окутывали волны нежного, воздушного тепла — едва ощущаемого, невесомого, и почему-то казалось, что в жизни нет ничего важнее. Рука мальчика вдруг сместилась с плеча — его пальцы нежно обхватили ее шею, и Василиса вообще перестала что-либо соображать.
Нарушая идиллию, один из охранников вдруг кашлянул громко и с надрывом — судя по всему, уже давно сдерживался. Второй издал короткий смешок, и вот Фэш и Василиса в смущении отступили друг от друга. Где-то за поворотом раздались неторопливые шаги, и стражники вновь застыли на посту, всем своим видом копируя клокеров.
— Извини, что без предупреждения, — сказал он, улыбаясь ямочками на щеках. — Боялся, что снова помешает Захарра.
Василиса только улыбнулась — она вряд ли бы смогла сейчас говорить.
Из-за поворота вышел Константин Лазарев и Миракл. Они остановились, а зодчий поманил ребят пригласительным жестом.
Василиса испустила едва слышный вздох облегчения, радуясь, что эти двое не подошли мгновением раньше.
— Ну ты даешь… — только и сказала Василиса, пока они шли по коридору.
Фэш скосил глаза, глядя с обычной ехидцей.
— Увижу, что ты обнимаешься с каким-нибудь новоиспеченным ключником, убью обоих. — Он состроил свирепую гримасу. — Вернее, его на куски разорву, а с тобой просто разговаривать не буду.
Василиса опешила настолько, что даже забыла попрощаться. Лазарев забрал Фэша наверх, на крышу, а Миракл увел Василису в часовую мастерскую.
Вначале она почти не слушала Миракла, все еще пребывая в эйфории от недавнего горячего поцелуя, как вдруг до нее дошел смысл сказанного зодчим:
— Астариус не смог присутствовать в Лазоре, потому что отправился на поиски твоего отца, Василиса. Иначе он не допустил бы подобного произвола… — Миракл сердито постучал по столу костяшками пальцев. — А знаешь, что меня беспокоит больше всего? Мы с Нортоном думали над тем, чтобы ты попробовала тиккер над великими Ключами… Но полагали, что ты еще не готова. Ты не знаешь… — Он помедлил, но вдруг продолжил с еще большим жаром. — А, к черту! Нортон в плену, нельзя больше ждать и недоговаривать. Время сейчас не на нашей стороне. — Он положил руки на стол и сцепил пальцы в замок.
Василиса неожиданно увидела на его пальце огромный изумрудный перстень в золотой оправе. Прямо на камне имелась надпись, но слишком крохотная, чтобы ее разглядеть.
— Астрагор владеет часовым флером, Василиса. И владеет виртуозно. Когда-то он предлагал нам использовать его силу. Конечно, на своих условиях. Он сообщил, что вскоре переселится в новое тело и тогда сможет свободно разгуливать по Временному Разрыву. Нортон пытался оттянуть момент перевоплощения, потому и сказал, что подумает. А после нападения Астрагора на своего племянника твой отец, Василиса, принял решение взять Фэша Драгоция под свое крыло. Чем все это закончилось, ты уже знаешь…
Василиса кивнула, мрачнея. А что, если Фэша специально заманивают в Расколотый Замок? Чтобы Астрагору все-таки удалось задуманное?
— Фэшу нельзя идти завтра, — решительно произнесла она.
На лице Миракла появилось недоуменное выражение.
— Драгоцию вряд ли что-либо угрожает, — успокаивающе произнес он. — Другое дело ты. Уверен, что тиккеровка даже одного Ключа отнимет много силы… Ты должна сказаться больной. — Миракл выпрямился, его взгляд стал сосредоточенным. — Я даже принес тебе одно зелье, вызывающее небольшую лихорадку. Но не переживай, через два дня все симптомы исчезнут без следа.
Василиса мгновенно взволновалась, разом позабыв обо всем.
— Нет-нет, я обязательно должна пойти! — сказала она пылко.
Зодчий удивленно взглянул на нее.
— Я не хочу подвести друзей, — пояснила девочка. — Кроме того, нам действительно следует узнать секреты комнат, чтобы иметь в запасе оружие против духов.
Миракл сощурил серые глаза, очевидно над чем-то раздумывая.
— Астариус просил меня доверять твоей интуиции, — неожиданно усмехнулся он. — Ну что ж… если ты настроена идти, то я не намерен чинить препятствия… Только вот что — сегодня тиккеровкой мы заниматься не будем. Тебе надо отдохнуть… Лазарев сообщил мне, что в Голубиной башне ты найдешь все необходимое для сна… А сейчас давай поедим? Меня приглашали на банкет, но, признаться, что-то совершенно не хочется снова встречаться с этими холеными советниками, заглядывающими в рот змее Мортиновой… Чего тебе хочется?
— Всего, — честно призналась Василиса. — Я бы не отказалась сейчас от любого блюда.
Миракл что-то быстро набрал на своем браслете.
— Начнем с мясного пирога… — пробормотал он. — Что еще? А, пусть принесут все, что у них есть.
Вскоре в башню влетел поднос, заставленный тарелками со всякой всячиной.
— Хороший сервис, — довольно улыбнулся Миракл и принялся расставлять тарелки и приборы прямо на столе.
Василиса схватила было бутерброд, как вдруг кое-что вспомнила.
— Господин учитель, я хотела спросить…
— Да, я тебя слушаю.
— Вы правда считаете, что мой дар появился не благодаря синей искре?
Миракл не спеша отрезал по большому ломтю пирога, разложил по тарелкам.
— А ты сама как считаешь?
— Я не знаю… — Девочка развела руками. — Вначале я думала, что мой дар становится лучше благодаря постоянным упражнениям. Но если все дело в синей искре…
Миракл неожиданно широко усмехнулся.
— Как интересно, Василиса, — начал он, продолжая улыбаться, — я специально не заводил с тобой разговор об этом, предполагая, что ты будешь лучше развивать часовой флер, считая, что это дар синей искры. А оказалось, наоборот! В таком случае вынужден тебя приятно разочаровать: синяя искра, возможно, дала толчок, всего лишь ускорив развитие твоего дара… В остальном же работа с тиккером и мантиссами будет зависеть только от тебя, от труда над собой. Разве ты не слышала известную мудрость о том, что гениальность состоит из одного процента таланта и девяносто девяти — тяжелого труда… Так что впредь не обольщайся.
Василиса хмыкнула.
— Немного жаль, что синяя искра все-таки ушла из моего сердца, — доверительно произнесла она.
Во взгляде Миракла появился хитрый, таинственный блеск.
