Алека Вольских - Мила Рудик и кристалл Фобоса
Она невольно попятилась, но, отступив всего на несколько шагов от появляющихся из могильных теней чудовищных псов, вдруг поняла, что они даже не смотрят в ее сторону, словно она для них не существует. Кошмарные, какие-то потусторонние создания сходились к тропе, где всего на расстоянии трех-четырех метров от них замер с выражением панического ужаса на лице Мантик Некропулос. Несколько пар налитых кровью глаз неотрывно следило за ним: навевая ужас, гипнотизируя, подчиняя старого некроманта тому первобытному и дикому страху, которому нет названия. Некропулос даже не пытался бежать, хоть и отступал маленькими, неуверенными шажками назад. Но отступал лишь потому, что так ему велел его страх, а не потому, что надеялся спастись. Он понял…
Псы Гекаты пришли за ним. И он боялся их. Боялся так сильно, что, казалось, забыл и о Миле, и о кристалле Фобоса.
Мила вдруг поняла, что самой ей совсем не страшно. Она вспомнила, что псы Гекаты никогда не нападают на людей первыми. Вспомнила, что эти существа равнодушны к людям. Что охотятся они только на нежить. Но ведь Мантик Некропулос был человеком!
— Пошли прочь! — прошипел старик, почти не размыкая рта. — Прочь, твари!
Но псы, настолько жуткие, что, казалось, они пришли сюда из самой преисподней, лишь ответили рычанием, продолжая приближаться к старому некроманту.
Миле показалось, что они уже готовы броситься на него. Наверное, Некропулос подумал то же самое, потому что он вдруг истошно завопил, его тело выгнулось, словно что-то с силой ударило его в спину. И в тот же миг из кладбищенской темноты за спиной некроманта раздался ровный, холодный как лед голос:
— Салюбер сомнус! Сопор пилорос!
Некропулос пошатнулся, обмяк и без единого звука повалился наземь.
Мила широко распахнутыми глазами смотрела на неподвижное, словно мертвое, тело некроманта и собравшихся сворой в шаге от него псов Гекаты, которые больше не рычали, а только стояли и смотрели на бесформенную черную массу, позади которой из темноты вдруг проступили очертания человеческой фигуры.
Незнакомец переступил через груду черного одеяния, под которым с трудом угадывалось человеческое существо. Не обращая внимания на псов Гекаты, прошел сквозь них, словно они были бестелесными призраками. Впрочем, они и в самом деле прямо на глазах Милы становились прозрачными и таяли, растворяясь в воздухе, пока не исчезли совсем.
Мила подняла глаза на приближающегося к ней человека. Не удивительно, что она сразу не услышала акцента в его голосе — ведь заклинания он произнес не на русском.
— Как вы здесь оказались, профессор? — изумленно спросила она у возникшего непонятно откуда учителя монстроведения.
— Меня привел сюда твой щенок, — ответил Буффонади.
— Шалопай?!! — пораженно воскликнула Мила, озираясь вокруг себя, и тут же что-то уткнулось ей в ногу.
— Шалопай! — радостно улыбнулась Мила, наклоняясь к щенку, который в этот момент, вывалив синий язык из пасти, с обожанием смотрел на нее яркими янтарными газами и елозил драконьим хвостом по земле. Как же она могла забыть слова Ориона, что драконовые псы имеют волшебное чутье, благодаря которому могут найти своего хозяина где бы он ни был?! — Ты молодец, Шалопай.
Она почесала щенка за ухом, и тот тявкнул от удовольствия.
— Где Бледо? — спросил профессор Буффонади. Наклонившись над Милой, он взял ее за плечи и поднял с корточек.
— В сторожке, — прошептала в ответ Мила.
— Пойдем, покажешь дорогу, — велел Буффонади таким тоном, что Мила даже не подумала бы возражать.
Они быстро шли по тропе к сторожке кладбищенского сторожа. Смуглое, почти черное в темноте ночи лицо Буффонади выглядело взволнованным. Шалопай бежал впереди, словно его назначили проводником.
— Что с Некропулосом? — спросила на ходу Мила. — Вы убили его?
Буффонади стрельнул в нее хмурым взглядом.
— Он спит. Только и всего. Я поразил его заклинанием сна-привратника. Он будет спать до тех пор, пока его не разбудят антизаклятием. Этот сон не причинит ему ни малейшего вреда, напротив, скорее пойдет на пользу.
Мила почувствовала себя пристыженной. Почему-то она не подумала, что если маг с легкостью создает самые кошмарные иллюзии, то это еще не значит, что он способен убить человека, пусть даже некроманта.
— А эти псы… они…
— Иллюзии, — лаконично ответил на ее не до конца высказанный вопрос Буффонади.
— Но почему Некропулос их так испугался?!
Мила просто не могла держать свои вопросы при себе, хотя и понимала, что профессора сейчас волнует только его племянник. Но ей казалось, что если она сейчас же не разберется со всем произошедшим, то сойдет с ума.
— Потому что господин некромант — лич, — начиная раздражаться от неуместных с его точки зрения вопросов, ответил профессор. — Иными словами — нежить. Соответственно, он уязвим перед псами Гекаты.
Мила кивнула. Она вспомнила, что говорил о личах Гарик: маг, прошедший обряд смерти и воскрешения, перестает быть человеком, но не становится мертвецом — он превращается в лича. Значит, Некропулос не простой некромант — он лич. И профессор Буффонади каким-то образом догадался об этом.
— Но как вы узнали, что Некропулос лич? — вновь не удержалась от вопроса Мила.
— Никак, — невозмутимо ответил Буффонади. — Не имел ни малейшего представления, что он лич. Я создал эти наваждения, надеясь на ваше… как это говорится по-русски… надеясь на авось. Авось подействует.
Мила ошеломленно вытаращилась на итальянца, одновременно пытаясь представить себе, что было бы, если бы не подействовало. Но ее воображение еще не успело подсказать ей картины того, что могло бы произойти, как Буффонади произнес:
— Некромант сильнее обычного мага. У меня не было бы шансов, если бы пришлось сражаться с ним один на один. Мои наваждения отвлекли его внимание, а страх ослабил силы. Я, конечно, действовал наугад, но все сложилось удачно. — Он искоса посмотрел в испуганное лицо Милы. — Не вижу причин переживать по поводу того, чего уже не случится.
Миле снова стало стыдно. Она потупила глаза. Какое-то время они шли молча. Но когда впереди замаячили очертания кладбищенской сторожки, Мила не выдержала и снова спросила:
— А цепи и ошейники… — Она запнулась, подумав, о какой ерунде спрашивает в такой неподходящий момент, но теперь уже казалось невозможным смолчать, и она договорила: — На иллюстрациях у псов Гекаты никаких цепей не было. А вы говорили, что иллюстрации достоверные…
Они уже были в двух шагах от сторожки, и Мила подумала, что Буффонади не ответит, но он вдруг неожиданно смутился и, эмоционально, быстрым жестом, всплеснув руками, с неловкостью в голосе сказал:
— Привычка. Во время шоу я всегда использую дополнительные атрибуты, чтобы…
Не договорив, он махнул рукой и торопливо вошел в сторожку. Увидев Бледо, Буффонади молниеносно бросился к нему. Мальчик был по-прежнему без сознания, хотя его губы слабо шевелились, а веки подрагивали.
— Что с ним? — спросила Мила.
— Ничего непоправимого, — уже более спокойным голосом ответил Буффонади, — но здесь нужны знахари.
Итальянец вдруг прикрыл глаза, словно задремал, но не прошло и полминуты, как он снова открыл их.
— Владыка Велемир уже все знает, — сказал он, потом посмотрел на Милу долгим немигающим взглядом и, выдохнув, сообщил: — Будем ждать.
* * *Мила догадалась, что Массимо Буффонади связался с Владыкой при помощи мысли. Телепатию преподавали в Старшем Думе, поэтому Миле пока даже представить себе было сложно, как это происходит. Но она была уверена, что профессор сообщил Велемиру все, что было необходимо.
Владыка появился в дверях кладбищенской сторожки буквально через несколько секунд. Мила не раз видела, как директор Думгрота мгновенно исчезал, но только теперь ей пришла в голову простая мысль: если он исчезал в одном месте, значит, непременно появлялся где-то в другом. Сейчас он появился здесь, в этой ветхой сторожке, и первым делом, приблизившись к Бледо, с тревогой в лице склонился над мальчиком.
Вскоре после него снова открылась дверь и вошла госпожа Мамми с двумя знахарями, а следом, поверх плеча госпожи Мамми, появилось взволнованное лицо Акулины.
Знахари уложили Бледо на носилки и вынесли из сторожки. На улице стояла ступа госпожи Мамми, к которой было прислонено три метлы. Почему их было три, Мила поняла только тогда, когда вместе со знахарями в воздух поднялся и Массимо Буффонади.
Мила, Акулина и Велемир проследили за удаляющимися в небе носилками, и только после этого Владыка заговорил.
— Акулина, полагаю, профессор Ледович не будет возражать, если Мила остаток сегодняшней ночи проведет у тебя во флигеле.
Акулина улыбнулась и обняла Милу за плечи.
