Юлия Вознесенская - Паломничество Ланселота
— А климат, похоже, опять изменился, — заметила мать Евдокия. — Когда мы уходили в горы, в этих местах было сыро и тепло, действовал парниковый эффект, а теперь здесь царит сухой леденящий холод. Но солнца все равно не видать, небо по-прежнему подернуто дымкой. Интересно, сколько сейчас градусов ниже нуля, если даже в машине так холодно?
— Не знаю, — сказал Леонардо, — у нас нет градусника.
— Как хорошо, что в Бабушкином Приюте теперь действует паровое отопление, — заметила Сандра. — Я уверена, что у них в доме тепло.
Но Сандра ошиблась. Первое, что они увидели, когда подъехали в сумерках к Бабушкиному Приюту, был дым, столбами поднимавшийся из обеих труб в холодное небо.
Ворота они нашли запертыми, а все ставни на окнах были опущены. Они остановились перед воротами и посигналили.
— Ты только погляди, что тут творится! — удивленно сказала Сандра.
Вся площадь вокруг дома была усеяна черно-серыми тушками мертвых и замерзших ворон. — Неужели это наш Карл так развлекается?
— Ну что ты, быть того не может, — ответил Леонардо и снова посигналил.
Через минуту на крыльцо вышел незнакомый супругам Бенси человек, грузный, высокий и до самых глаз заросший черной бородой. В руках у него была винтовка. Он помахал путникам и снова скрылся в доме. — Интересно, кто это? — спросил Леонардо.
— Кто-то новый, — ответила Сандра. — Надеюсь, не какой-нибудь захватчик.
Бородач снова появился на крыльце и крикнул:
— Сандра, Леонардо! Въезжайте, сестра и брат! Ворота открыты и ток отключен!
— Это Драган, — теперь Сандра узнала его по голосу. — Смотри-ка, Леонардо, ему доверили оружие! — Вижу. Тем и должно было кончиться. Леонардо вышел из машины, открыл ворота, завел джип во двор усадьбы, снова запер ворота и первым пошел к дому. — Привет, Драган! Как дела?
— Привет. Дела пока не очень плохие. Вот только дом становится очень тесный. Знаете, сколько теперь обитателей в Бабушки ном Приюте? Больше двух сотен. — Откуда же они взялись?
— Кто-то сам до нас добрался, других мы нашли и привели сюда. Люди замерзают прямо на дорогах. Раз в два-три дня мы выходим на аквастрады, обходим окрестности, и почти всегда кого-нибудь находим.
— А что же правительство, местные власти? Неужели нет какой-нибудь организованной помощи тем, кто замерзает на дорогах? — Помощи нет, — коротко ответил Драган.
— Понятно… Знакомься, Драган. Это дядя Леша, монастырский смотритель, а это — мать Евдокия.
— Я мыслю, она есть монахиня? — Драган уставился на мать Евдокию. — Монахиня.
— Из православного монастыря?
— Конечно, православного, — ответила с улыбкой мать Евдокия.
— Слава Богу! Значит, творится еще монашеская молитва за весь наш грешный и погибающий мир! — воскликнул Драган и широко перекрестился, перекинув для этого винтовку в левую руку.
— По великой Божьей милости творится, — подтвердила монахиня.
— Проходите в дом все сразу, — сказал Драган, отворяя дверь, — а то холода напустим и детей простудим.
Они прошли в холл, в котором было значительно теплее, чем на улице, но все-таки довольно прохладно. Сандра сразу же подошла к окну и попробовала рукой радиатор — и чуть не обожглась: отопление работало на полную мощь. "Такие морозы даже мой дедушка не мог предвидеть", — подумала она.
Зато в бывшей Бабушкиной гостиной было тепло, почти жарко, как показалось вошедшим путешественникам. Вокруг топящегося камина в несколько рядов стояли кровати, раскладушки и кресла, на которых сидели и лежали больные дети. Некоторые кресла и раскладушки занимали люди с измученными лицами, по виду старики и старушки, но все тепло и чисто одетые. Тут же находились Карл, леди Патриция и Эйлин.
Отец Иаков читал "Жития", а все внимательно его слушали. Леди Патриция с дочерью сидели напротив друг друга, а между ними стояли деревянные пяльцы с натянутой на них голубой шелковой тканью: посередине шел длинный серебряный узор. Карл зачищал наждачной бумагой какую-то дощечку, по виду паркетную плашку.
— Смотрите все, кто к нам приехал! — воскликнул Драган, входя в гостиную. Общий крик радости был ему ответом.
Карл бросился со всех ног и повис на шее Леонардо.
— Здравствуй, братец Кролик! — сказал тот, подхватывая и целуя мальчика. И Карл на этот раз не рассердился, что Леонардо его так назвал.
— Я знал, что вы приедете! — сказал он дрожащим голосом, и стало ясно, что какие-то сомнения у него на этот счет все-таки были.
— Дохлые вороны вокруг дома — это не твоя работа, Робин Гуд ты наш дорогой? — спросила Сандра, целуя мальчика.
— Моя. Мы неделю из дома не могли выйти, пока стая не убралась отсюда. — Вы сидели взаперти из-за стаи ворон?
— Вы бы видели эту стаю! Когда она налетела на наш остров, небо потемнело!
— Это было настоящее нападение, — подтвердил доктор. — Стая из тысяч ворон,
голодных, свирепых и бесстрашных. Они бросались на окна, лезли в печные трубы — в общем вели себя как безумные. Хорошо, что стекла в окнах пуленепробиваемые. Мы опять жгли все подряд, чтобы огонь не дал им пробраться в дом по дымоходам.
— А некоторые все-таки врывались в дом через дымоходы. Они горели заживо, но все равно бросались на людей!
— Боже мой, какой это, должно быть, был ужас! — воскликнула Сандра.
— Ничего, мы справились, — успокоил ее Карл. — А дохлых ворон потом, конечно, уберем. Сейчас времени на это нет, дрова надо добывать. Эй, Эйлин! Ну что, ты проспорила? Я говорил, что они приедут на Рождество, а ты боялась, что в такой мороз они к нам не доберутся. Кто из нас был прав?
— Ты, слава Богу, — ответила девочка, обнимая Сандру. — Мы вас так ждали!
— Здравствуй, милая. Здравствуйте, леди Патриция. А что это за вышивание у вас?
— Епитрахиль для отца Иакова. Мы нашли внизу книгу о вышивании церковных облачений "по карте" и теперь осваиваем это старинное рукоделие. — А где Марта и Хольгер?
— На кухне, — сказала Эйлин. — Марта с новыми женщинами готовит обед, а хитрый Хольгер играет им на гитаре, греется у плиты и время от времени снимает пробу.
— Сегодня на кухне дежурит Мария, — пояснила леди Патриция.
Когда все знакомые перецеловались, а незнакомые перезнакомились, Сандра сбегала на кухню поцеловать Марту, Марию и Хольгера и пообещала им дополнение к обеду.
Потом гости уселись у камина и слушали новости. Ланселот с Дженни все-таки уплыли в Иерусалим, и вестей от них, конечно, никаких нет. Ланселот предлагал Хольгеру и детям ехать с ним, но все они решительно отказались просить исцеления у Антихриста. Зато Хольгер и Мария теперь муж и жена, они обвенчались перед Рождественским постом.
— Передайте хозяйке Бабушкиного Приюта, что, несмотря на морозы, паркет мы бережем, — сказал отец Иаков. — Во время налета ворон немного сожгли, но тронули только ту часть пола, которую перед этим починили, старые дубовые плашки не брали, берегли.
— А сейчас где берете топливо? — спросил дядя Леша.
— Пока в лесу. За целый день работы мы успеваем напилить и наколоть дров на три дня топки, но большой запас сделать никак не удается: при сильном ветре работать в лесу просто невозможно. Уже месяц как ртутный столбик стоит на сорока градусах почти недвижно. Кроме того, у нас мало работников. Доктор не может заниматься заготовкой дров: без него дети пропадут, поэтому мы ему не позволяем заниматься тяжелым трудом и выходить из дома в сильный мороз. У него теперь прибавилось пациентов. Тех, кто просто умирал с голоду на дорогах, довольно скоро удается откормить, но среди новых жильцов много больных. Достается нашему доктору, и мы его бережем. В общем, работаем в лесу, пилим деревья и рубим дрова мы с Драганом, а Карл, Хольгер и женщины помогают их носить в дом. К сожалению, у нас нет ни тележки, ни санок. В общем, с топливом беда. А если лес еще больше завалит снегом, тогда мы вынуждены будем начать пилить деревья в саду и разбирать сараи. Курятник, простите, Сандра, мы уже разобрали, ведь Патти уплыл в Иерусалим вместе с Дженни…
— Дорогой батюшка, если вы не перестанете извиняться, я на вас обижусь, — сказала Сандра. — Бабушка дала вам свое благословение на все, вы же это знаете преотлично.
— Мы помним об этом, и наши дети каждый день поминают ее и вас с Леонардо в своих молитвах, — сказал отец Иаков.
Тем временем мать Евдокия отвела в сторонку доктора Вергеланна. — Скажите, доктор, ваши дети постятся?
— Конечно, постятся, мать Евдокия. Но в меру, само собой: если кто простужен, а простужаются они часто, Марта разводит молочный порошок и поит их горячим молоком. А почему вы спросили?
— Мы привезли козье молоко, и я поду мала — не дать ли его детям? Как вы считаете, доктор?
— Милая моя монахиня, в этом пока нет нужды. Если бы вы знали, как питались наши дети до того, как Сандра открыла для нас тайное хранилище своего деда, вы бы это поняли. За эти три месяца все наши ребятишки набрали вес, подросли, а главное поздоровели. Я думаю, молоко надо отдать нашей поварихе Марте: она сообразит, как его приберечь до Рождества.
