Евгений Гаглоев - Сотрясающий землю
Девушка была мертва.
Глава тридцать восьмая
Все течет, все меняется
Никита плохо помнил, что происходило дальше…
Потрясенный Гордей пытался оттащить его от тела Ксении, а он рычал и упирался, не желая поверить в то, что ее больше нет. Он даже расцарапал Лестратова до крови. Где-то неподалеку уже были слышны сирены патрульных машин. Наконец Гордею удалось силком запихнуть его в свой автомобиль и закутать в теплое одеяло. Затем они быстро тронулись в сторону города. Никита все порывался выброситься из машины, кричал что-то нечленораздельное, и тогда Гордей пригрозил пристегнуть его к сиденью наручниками. Дальше они ехали в полном безмолвии.
Домой Никита вернулся только под утро. Гордей довез его до самого подъезда. Затем положил руку ему на голое плечо и слегка сжал.
– Крепись, – тихо сказал он, хотя сам был очень бледен, и в глазах его стояли слезы. – Будь сильным, Никита.
– Нужно было забрать ее, – едва слышно произнес парень.
– И как бы ты это объяснил остальным? Тебе пришлось бы слишком многое рассказывать следователям. Это ужасно звучит, но Ксении ты уже не поможешь. Поэтому постарайся ничем не выдать себя. И держись изо всех сил. Знаю, это будет непросто, но ты постарайся…
Никита молча кивнул. Длинная челка упала ему на глаза. Это было к лучшему: он не хотел, чтобы кто-то видел его слезы. Гордей вынул из бардачка ключи от квартиры Легостаевых и протянул ему. Никита, не говоря ни слова, взял связку, выбрался из машины и вошел в дом. Он шел босиком, кутаясь в одеяло, которое дал ему Гордей. Оставалось лишь надеяться, что никто из соседей не выглянет в такую рань и не увидит его.
Стараясь не шуметь, Никита отпер входную дверь и вошел в квартиру. Настенные часы в кухне показывали пять тридцать утра. Через полчаса должен был зазвонить будильник в спальне родителей. Апельсин выглянул из комнаты Никиты и, бросившись к хозяину, стал радостно тереться о его ноги, но Никита не обратил на это внимания.
Он на цыпочках прокрался в ванную комнату и сбросил с себя одеяло. Затем включил горячий душ.
В ванне Никита съехал по стенке вниз, обхватил колени руками. И только теперь тихо заплакал, содрогаясь всем телом. Шум льющейся воды заглушал все звуки.
Под душем он сидел до тех пор, пока в дверь не постучали.
– Никита? – раздался удивленный голос отца. – Как это ты поднялся раньше нас?
– Освобождай помещение! – весело сказала мама. – А то мы из-за тебя на работу опоздаем!
Никита молча выбрался из ванны и наскоро обтерся полотенцем. Синяки и ссадины на нем уже почти зажили, лишь рваные раны были еще видны. Он набросил на плечи белый махровый халат, затолкал окровавленное одеяло под ванну, чтобы разобраться с ним попозже, когда родители уйдут на работу. И побрел в свою комнату.
День начинался как обычно. Отец брился, мама на кухне готовила завтрак. Кот Апельсин громко мяукал и гремел своей миской, выпрашивая еду, радио передавало утренние новости.
Вот только Ксении больше не было.
Никита уткнулся носом в подушку и тихо взвыл. Вся боль, которую он так долго сдерживал, наконец вырвалась наружу. Чтобы родители ничего не услышали, он включил телевизор и сделал звук погромче.
На экране появились ужасные картины разрушения. Трудно было узнать в этих руинах аккуратные улочки Клыково.
«С места происшествия ведет репортаж Лидия Белохвостикова,» – скорбным тоном произнес диктор.
Никита оторвал голову от подушки и с ненавистью взглянул на улыбающуюся репортершу. Она помогала в похищении Ксении, и он ненавидел ее всей душой.
Белохвостикова только что не приплясывала среди развалин от плохо скрытого восторга. Еще бы! Она опять в центре внимания.
«Ужасной силы тайфун пронесся этой ночью на территории всей области, – вещала Лидия. – Особенно сильно пострадал город Клыково, находившийся в самом очаге разбушевавшейся стихии. Здания, причисленные к памятникам архитектуры, превратились в руины. Многочисленные автокатастрофы, разрушения, обрывы линий электропередач – вот печальный итог. Множество пострадавших, есть и погибшие… Среди них – дочь главного прокурора Санкт-Эринбурга Павла Васильевича Воропаева. До сих пор неясно, каким образом девушка оказалась в Клыково. Это трагическое происшествие…»
Картинка на экране сменилась. Пара дюжих санитаров несла носилки, накрытые белой простыней. Из-под простыни свисала тонкая бледная рука. Рука Ксю.
В кадре вдруг возник Павел Васильевич, разом постаревший и осунувшийся. Рядом с ним стояла Людмила Афанасьевна.
«Моя дочь, – беззвучно шептал Воропаев. – Моя дочь…»
В этот момент в комнату Никиты вошла потрясенная Ирина Юрьевна.
– Ты смотришь? – испуганно прошептала она.
В глубине квартиры зазвонил телефон. Тут же запиликал мобильник Никиты. На дисплее высветилось лицо Артема.
В комнате появился Игорь Николаевич с трубкой в руке.
– Никит, тебя Ирина Клепцова, – сказал отец. – Она чем-то очень сильно расстроена… – Увидев лицо сына, он замер: – Что случилось?
Ирина Юрьевна тихо сказала:
– Ксения умерла…
Отец переменился в лице.
Никита не выдержал и снова заплакал.
«К другим новостям, – как ни в чем не бывало продолжил диктор. – Прошедшей ночью был арестован Эдуард Кривоносов, президент корпорации «Экстрополис». Кривоносова обвиняют в проведении незаконных экспериментов над людьми, сотрудничестве с криминальными структурами, подготовке заказных убийств и организации похищения людей. Ни по одному обвинению он себя виновным не признал. В данный момент деятельность корпорации приостановлена и подвергается тщательной проверке. Все банковские счета «Экстрополиса» заморожены. Члены правления корпорации задержаны для дачи показаний. Наша телекомпания будет следить за дальнейшим ходом событий!»
* * *Барон Фредерик Ашер внимательно следил за теленовостями, стараясь не пропустить ни одного слова диктора. Сердце старика едва не выпрыгивало из груди от волнения. Арест Эдуарда Кривоносова он воспринял с величайшим удовлетворением, но вторжение властей в деятельность корпорации его совсем не радовало. Ашер ненавидел и презирал Кривоносова всей душой. Его тайная ненависть была лютой, страшной, многолетней. Долгие годы он вынашивал планы мести, один изощреннее другого, желая во что бы то ни стало покончить с этим человеком. Но то, чем занимался «Экстрополис», не должно было закончиться. Опыты, проводимые в лабораториях корпорации сегодня, были напрямую связаны с будущим процветанием Ашера и его приближенных. Поэтому он просто не мог допустить, чтобы все так оборвалось.
Барон выключил телевизор и подошел к окну. Он находился в рабочем кабинете своего загородного особняка, расположенного в живописном сосновом бору. Тишина, свежий воздух и вид припорошенных снегом деревьев помогал старику успокоиться и собраться с мыслями. Ашер отодвинул штору и выглянул на улицу.
В этот момент у ворот особняка остановился знакомый барону черный джип, из которого выбрался Андреас Хокинс в своем настоящем облике стройного широкоплечего блондина. Только глаза Андреаса, когда-то голубые, после перерождения навсегда приобрели нездоровый кроваво-красный цвет. Из-за этого он отчасти смахивал на вампира из фильма ужасов.
Андреас обошел машину и открыл дверь заднего сиденья. Затем галантно подал руку сидящей там женщине и помог ей выйти.
Иоланда Медейра выскользнула из джипа, кутаясь в роскошные черные меха, и окинула дом изучающим взглядом. Ашер тут же испуганно опустил штору и отпрянул от окна.
Последняя его встреча с этой женщиной закончилась взаимными угрозами и последующим взрывом зеркал в музыкальном салоне теплохода «Гавана». Целый фонтан острых осколков изуродовал тогда лицо Ашера, и шрамы остались на его морщинистой коже навсегда.
А теперь Иоланда заявилась к нему в дом. Что ей здесь нужно?
Минуту спустя интерком на его столе ожил.
– Господин Ашер, – послышался из динамика голос привратника. – К вам посетители. Прикажете пропустить?
– Пусть заходят, – ответил ему Ашер, усаживаясь за письменный стол, доставая из верхнего ящика пистолет и снимая его с предохранителя.
Затем он опустил руку с оружием под столешницу и направил дуло в сторону дверей.
Иоланда вошла в кабинет первой. Длинный подол черного шелкового платья струился за ней по полу. Андреас держался позади на почтительном расстоянии. Молодому человеку было не по себе. Не так давно он имел глупость поработать на Ашера втайне от Иоланды, своей покровительницы. Ничем хорошим это не закончилось, он едва не поплатился жизнью за свою ошибку и теперь опасался даже глаза поднять на барона. Андреас встал у самых дверей, скромно потупив взор.
Иоланда замерла перед столом барона. Ашер под столом направил оружие ей в живот.
– Чем обязан вашему визиту? – сухо осведомился он.
