Борис Карлов - Карлуша на Луне

— Что такое?! Куда вы меня привели? — разорялся новый пленник. — Я требую адвоката! Эй, вы, слышите?..

Но охранники уже убрались восвояси, а привлечённые запахом ещё одного чужака собаки вновь стали собираться вокруг будки.

Глава седьмая

Подперев дверь, Кролл чиркнул спичкой, и лицо нового пленника осветилось.

— Кротик? — удивленно воскликнул Мига.

Кротик в свою очередь разглядел Мигу и Кролла, а затем сокрушённо всплеснул руками:

— Так я и знал… Попались-таки с порошком! — он обхватил голову и застонал: — И зачем я только связался с такими идиотами!..

Мига и Кролл молчали, так как добавить к сказанному им было совершенно нечего. Кротик заметил у Миги на лице синяк и немного смягчился, полагая, что беднягу не иначе как пытали.

Время шло далеко за полночь, и всем троим, как бы там ни было, зверски хотелось спать. Ворча и зевая, стали, как могли, устраиваться на ночлег. Кролл завладел трёхколесной тачкой, подставив под нее для устойчивости несколько перевёрнутых пустых вёдер. В тачке оказалось мягко, рыхло и как-то по-особенному тепло. Разгорячённые Мига и Кротик завалились прямо на землю, подложив под себя какое-то тряпье. Скоро все захрапели.

Под утро Мига и Кротик проснулись от холода. Они так закоченели, что зуб не попадал на зуб. Между тем устроившийся в тачке Кролл сладко похрапывал.

— Чего это он один занял всю плацкарту? — пихнул Кротик Мигу локтем.

Они поднялись с земли и, стуча зубами, полезли в тачку. Кролл начал отпихивать их ногами, тачка потеряла равновесие, и все трое, под грохот покатившихся вёдер, свалились на пол. Послышался лай сбегающихся собак.

Только сейчас пленники обратили внимание на то, что снаружи посветлело и между досок кое-как сколоченной будки проявились щели.

Скотный двор начал оживать: загорланили петухи, закрякали утки, захрюкали свиньи. Послышались шаги и ворчливый голос:

— Будет вам… сейчас… уже загалдели… несу, несу…

Гном, в рваном ватнике и резиновых сапогах, принялся кормить животных, а потом куда-то сходил и вернулся с кастрюлей, наполненной костями, обрезками и объедками. Его тут же окружили собаки, наперебой засовывая морды в кастрюлю и стараясь оттуда что-нибудь ухватить. Гном высыпал объедки прямо у дверей в будку и скрылся в свинарнике.

Кротик вдруг резко оживился:

— Хватай лопату! Быстрей, быстрей!

Мига схватил лопату и, хлопая глазами, замер с нею наперевес. Кротик достал из потайного кармана бумажный пакетик и высыпал его содержимое на лопату.

— Порошок! — разом воскликнули Мига и Кролл.

— Что стоишь! — в нетерпении зашипел Кротик. — Открой… А ты сыпь порошок в их жратву!

Мига не заставил повторять: он моментально просунул лопату через приоткрытую Кроллом дверь и высыпал порошок на кучу объедков. С жадным хрипом пожиравшие корм, собаки не обратили на это внимания.

— Теперь порядок, — прошептал Кротик. — Через пару минут будут как шёлковые.

Прошло минут пятнадцать, и Кротик сказал: «Пора!». Все трое вышли из будки и направились к видневшемуся вдалеке высокому забору. Несколько собак тотчас побежали в их сторону.

— Сидеть! — крикнул им Кротик.

Собаки послушно сели и жалобно заскулили.

Та же самая история повторилась со всеми другими собаками: поначалу они свирепо бросались преследовать беглецов, но, услышав команду «Сидеть!», послушно садились на траву и жалобно скулили.

Перемахнув через забор и продравшись через густые колючие заросли, Кротик, Мига и Кролл рванули бегом по незнакомой лесистой местности, рассчитывая где-нибудь выбраться на шоссе и остановить попутную машину.

Вскоре они уткнулись в ограду птицефермы, из-за ворот которой выезжал грузовик. Всё это время, как оказалось, они бежали вдоль шоссе.

Пока водитель закрывал ворота, беглецы вскарабкались в кузов и зарылись в мягкие тюки. Только теперь они заметили, что все с ног до головы перепачканы навозом, к которому теперь лип отделявшийся от тюков гусиный пух. Грузовик двигался по направлению к окраинам Давилона, на фабрику пуховых изделий «Тепло и уют».

Глава восьмая

Утренние газеты буквально взорвались сенсационным известием о пожаре в типографии. В огне погиб весь тираж акций общества «Космические поставки», а заодно и оказавшаяся поблизости партия этикеток мыла Труппа.

Сторож показал, что двое неизвестных стукнули его чем-то по голове, связали и выволокли на улицу. Потом он услышал фразу: «Вот так, отдохни пока что здесь, на травке». При этом он ощутил отчётливый запах не то бензина, не то керосина.

Потом гномы сели в легковой автомобиль марки «Пудл» и умчались в неизвестном направлении.

После этого в складском помещении типографии начал бушевать пожар, и сторожу стало жарко. При помощи торчавшего из забора гвоздя он освободился от верёвок и вызвал пожарную команду.

Благодаря умелым действиям пожарных оборудование типографии не пострадало, но от мощных струй пены и воды пришёл в негодность свежеотпечатанный тираж газеты «Давилонские юморески».

Первой версией газетчиков стал умышленный поджог с единственной целью уничтожение акций самими владельцами общества «Космические поставки». Некто Сухарик убедительно и остроумно доказывал, что «учёные ослы» Сигма и Мемега надавали сгоряча невыполнимых обещаний, а когда опомнились и подсчитали хорошенько предстоящие расходы, решили, что им остается только одно: уничтожить в якобы случайном пожаре все акции ещё до того, как они поступят в продажу.

В своей обстоятельной статье Сухарик также утверждал, что таких опасных фантазёров, как Сигма и Мемега, необходимо вообще изолировать от общества. «А что если в другой раз им взбредёт в головы печатать деньги, чтобы их было больше и всем было хорошо? — вопрошал автор статьи. — Или превратить всю имеющуюся на Луне воду в сладкий сироп?..»

Высмеивая учёных при помощи подобных нелепиц, автор сеял недоверие к самой идее этого коммерческого предприятия. Прочитав статью, многие гномы задумались, стоит ли на самом деле покупать акции у таких сомнительных чудаков.

Не скроем, что автором этого материала был не кто иной, как управляющий делами Пупса господин Крысс, укрывшийся под псевдонимом Сухарик. Статья эта была так называемой «заказной», то есть за её публикацию платили не автору, а, наоборот, сам автор платил владельцу газеты. Излишне говорить, что статья была заказана и оплачена господином Пупсом.

В другой газете писали, что пожар, несомненно, устроил сам хозяин типографии, так как всё имущество было им застраховано на весьма кругленькую сумму, а оборудование давно пришло в негодность и его оставалось только выбросить.

Этот материал привлёк пристальное внимание владельцев страховой компании, однако в вечернем выпуске газеты хозяин типографии отверг эти подозрения, представив экспертную оценку стоимости своего имущества, которая на самом деле значительно превышала величину страховки.

Также высказывалась версия, что пожар возник по вине сторожа, который неосторожно обращался с огнём, а вину свалил на им же самим выдуманных злоумышленников в масках.

В двух заметках высказывалось предположение, что типографию запалил фабрикант Трупп для рекламы своего мыла, которое никто не покупает.

Кто-то обратил внимание на марку автомобиля преступников. Поскольку плохой автомобиль для такого опасного дела никто не возьмёт, всю эту историю можно было с натяжкой представить как рекламу автомобилей марки «Пудл».

Стоит ли говорить, что все эти версии как нельзя лучше устраивали господина Пупса, который просматривал газеты за утренней чашкой кофе. Но среди прочих была и такая заметка, которая его насторожила.

В опасную для настоящих виновников поджога сторону копнул знаменитый репортёр Буравчик, имевший собственную газету «Правдивые расследования» и программу «Момент секретности» на телевидении. Буравчик напомнил, что во время тушения пожара намок и пришёл в негодность тираж газеты «Давилонские юморески». И на этот факт, по его убеждению, следовало обратить особое внимание. «Кто являлся совсем недавно редактором упомянутой газеты? вопрошал репортёр Буравчик. — Господин Крысс. А чем занимается теперь господин Крысс? Служит управляющим делами у господина Пупса, ближайшего друга и компаньона господина Скарабея, негласного владельца газеты „Давилонские юморески“!..»

Из этой путаной цепочки ровным счётом ничего не следовало, однако чтение заметки заставило Пупса не раз болезненно поморщиться. «Надо будет хорошенько прощупать этого Буравчика, — подумал Пупс. — Возможно, он о чём-то догадывается…»