Дмитрий Емец - Гость из склепа

– А сам Мартирос? Его тоже убили? – спросил Филька.

– Нет, грек куда-то исчез. Затворился в лаборатории, а когда туда ворвались, его уже там не было, только дымилась ванна с кислотой. То ли он туда бросился и растворился, то ли ушел через потайной ход – никто не знает. Его потом искали по всему городу, переслали его приметы на все заставы, но так и не обнаружили.

– А лаборатория? Что там было?

Библиотекарша поморщилась.

– Не знаю, говорить ли вам... Там было что-то отвратительное. Нельзя даже описать. Стояли столы, а на них лежали человеческие тела, явно с кладбища, а вдоль стен располагались полки с химическими реактивами. Похоже, грек проводил опыты по оживлению мертвецов. Видимо, его слуги и были теми самыми мертвецами. На стене же огромными буквами было начертано: «ВЕДАЙТЕ: В ДЕНЬ, КОГДА МОЙ ДОМ БУДЕТ СНЕСЕН, Я ВНОВЬ ПОЯВЛЮСЬ!»

– А что было потом? – спросил Филька.

– Губернатор не стал сносить дом, а ограничился тем, что уничтожил лабораторию, а у дверей дома поставил военный караул, велев не пускать любопытных. Но слухи-то само собой все равно распространились, и очень быстро. Лет пять или десять дом простоял пустым, а потом его мало-помалу стали использовать как городскую мертвецкую. А теперь вот вы говорите, что его снесли... – закончила библиотекарша.

Филька сглотнул слюну.

– А вы верите... ну сами-то? – спросил он.

– Во что верю?

– Ну в то, что все это правда. Про грека Мартироса?

Библиотечная девушка вздохнула и захлопнула папку.

– Не знаю. Раньше верила, а теперь выросла уже. А взрослые – они не то чтобы не верят, а так, сомневаются, серединка на половинку... Ладно, ребята, бегите. Мне работать надо.

Домой мальчишки возвращались молча. Все самые худшие их опасения подтвердились. Теперь им ясно стало, кто заточил Хваталу-Растерзалу в железный ящик и выпускал его ночами в город. Делал это Теодорос Мартирос – чернокнижник, оживляющий мертвецов.

Теперь Теодороса Мартироса давно уже не было на свете, но его черная душа жила в высохшем теле упыря...

Глава 5

ЖЕЛТЫЕ БОТИНКИ

По городу ходили огромные ноги в носках в клеточку и затаптывали людей насмерть. Только пятна оставались на асфальте. Горожане испугались и вызвали к себе супермена.

– Не бойтесь! Я раздавлю огромные ноги в носках в клеточку! – сказал супермен.

Он сел на танк и поехал давить огромные ноги. Огромные ноги пнули танк, и танк улетел в озеро. Супермен утонул.

Все в городе испугались и попрятались кто куда. Не спрятался только маленький мальчик. Он взял роликовую доску и пошел кататься. Огромные ноги увидели, и им тоже захотелось покататься. Они разбежались и вскочили на скейт. Мальчик едва отпрыгнул. Ноги поскользнулись на доске, врезались в стену и разбились.

Когда вечером Филька заявился к Петьке Мокренко, тот стоял на лестнице-стремянке и отыскивал чего-то на антресолях.

– Берегись! Пришибет! – заорал он, когда приятель подошел поближе.

Удивленный Хитров замешкался и едва сумел увернуться от большой коробки с искусственной елкой, свалившейся ему прямо на голову.

– Ты чего коробками швыряешься? – возмутился он.

– Я не швыряюсь. Она сама. Я высунулся, чтобы посмотреть, кто пришел, а она раз – и свалилась! – пояснил Петька.

– А зачем ты наверх забрался?

– Сейчас узнаешь.

Петькина голова скрылась в глубине антресолей; когда же она вновь показалась, на ней красовался рыжий хоккейный шлем.

– Отцовский! Там внутри еще прокладка мягкая. С ним можно даже в стену впечататься – ничего не будет, – довольно сообщил Мокренко и для убедительности постучал себя по шлему. Звук был соответствующим.

– Зачем ты его надел?

– А Желтые Ботинки? Надо же черепушку от них защитить, – пояснил Петька.

Филька с сомнением разглядывал шлем. Для хоккея он, может, и сойдет, но вряд ли спасет от потусторонних ботинок. Хотя, с другой стороны, кто его знает?

– А второго такого же у тебя нет? – на всякий случай спросил он.

– Не-а, нету... Но я могу дать тебе ушанку, – великодушно предложил Мокренко.

– Обойдусь как-нибудь, – пробурчал Хитров, прикинув, как по-дурацки это будет выглядеть: в кровати и с ушанкой. С другой стороны, когда прилетят Желтые Ботинки...

– Ладно, давай сюда свою ушанку, – решился он.

В половине двенадцатого, когда из комнаты Мокренко-старших вовсю доносился уже могучий храп, семиклассники сидели на кроватях и ждали, не отрывая глаз от часовой стрелки.

– Скоро заявятся, – хмуро сказал Петька.

Внезапно из сумки у Фильки вылетел какой-то звук. Хитров сразу сообразил, что это звенит осколок зеркала, спрятанный между страницами книги.

– Похоже, оно хочет, чтобы я его взял, – пробурчал Филька, доставая зеркало и убеждаясь, что его собственное лицо там по-прежнему не отражается, если не считать одного левого глаза, беспрестанно подмигивающего. Зато в мутноватом стекле, как и вчера, отразилось висевшее на стене радио.

– Берегитесь! – сказал хриплый голос из репродуктора. – Хватало-Растерзало открывает глаза и садится в гробу. Хватало-Растерзало снимает Желтые Ботинки. Он велит им убить вас, а тела принести к нему... Желтые Ботинки вылезают из железного ящика. Желтые Ботинки собираются вас затоптать. Они очень сильные, намного сильнее Черной Перчатки.

– Ты слышал? – прошептал Мокренко, с ужасом глядя на вздрагивающее радио.

Филька кивнул.

– Желтые Ботинки шагают по городу. Везде, где они проходят, в асфальте остаются чудовищные следы. Желтые Ботинки переходят улицу. Им встретилась милицейская машина. Желтые Ботинки раздавили милицейскую машину. От машины осталось только мокрое место, – с клоунскими интонациями сказало радио.

Филька снова взглянул в зеркало и замер. Теперь в стекле больше не отражался репродуктор, а отражалась большая медвежья шкура. И это было тем страннее, что в самой комнате никакой шкуры не было.

– Петька! У вас есть шкура? – спросил Филька.

– Какая шкура? – не понял Мокренко.

– Большая такая, медвежья, – сказал Хитров, разглядывая ее в зеркале.

– Нету... Тьфу ты, что я говорю, есть! Дед когда-то на охоту ходил.

– А где она?

– Кто, шкура? В коридоре, в ящике. Из нее шерсть лезет, так мама ее убрала. А чего ты вдруг о шкуре заговорил?

Не отвечая, Филька задумался. Зачем зеркало отражает шкуру, которой даже нет в комнате?

Радио тем временем снова ожило:

– Желтые Ботинки ищут вашу улицу... Желтые Ботинки нашли улицу и теперь ищут дом. На пути им попалась кошка. Желтые Ботинки раздавили кошку. Скоро точно так же они раздавят и вас.

Филька покосился на окно. Ему чудилось: он уже слышит мерный гулкий топот. Это, давя все на своем пути, шагают к ним огромные Желтые Ботинки Хваталы-Растерзалы.

– Тащи сюда шкуру! – потребовал он у Петьки.

– Зачем? Ее долго доставать!

– Тащи, тебе говорят! Сам не знаю зачем, но тащи!

Ворча, что ему последние пять минут прожить спокойно не дадут, Петька выбрался в коридор, открыл ящик и стал рыться в разном старье. Вначале из ящика вылетело старое мамино пальто, потом коньки, а под конец и медвежья шкура.

Вдвоем с Филькой они втащили шкуру в комнату и расстелили ее на полу. Шкура была огромная. От нее сильно пахло нафталином. Но что поразило Фильку больше всего – шкура была целая. У нее имелись голова, клыки и длинные загнутые когти на лапах.

– Она всегда такая была? – спросил Филька.

– Ясное дело, всегда, – проворчал Мокренко, не понимавший, зачем им понадобилось связываться со шкурой.

– Желтые Ботинки нашли дом! Теперь Желтые Ботинки ищут подъезд! Скоро от вас останутся только два мокрых пятна, – заговорщицки сообщил голос из радио.

На лестнице уже грохотали шаги, от которых сотрясался дом и раскачивалась люстра. Казалось, по ступеням поднимается нечто невероятно массивное. Удивительно, как дом еще выдерживал такую тяжесть. И – что самое загадочное – никто в подъезде не просыпался. Мокренко-старшие за стеной продолжали храпеть как ни в чем не бывало. Мама храпела с присвистом, а папа гулко рокотал с короткими потрескиваниями, точно тракторный двигатель.

– Желтые Ботинки сделали так, что никто не проснется и не придет вам на помощь. Желтые Ботинки поднялись на площадку и теперь стоят у двери! – сказало радио.

– Я под диван! – прошептал Филька.

– Нет, не успеешь! Лучше в шкаф! – скомандовал Петька.

В последнюю секунду приятели забились в шкаф и захлопнули за собой дверцу. Вернее, попытались захлопнуть, но у них не вышло, потому что дверце мешала крышка чемодана, который Петька, забиваясь в шкаф, вытолкнул ногой. Теперь же было уже поздно избавляться от чемодана.

Дверь распахнулась. Желтые Ботинки с топотом вошли в комнату.

– А, Желтые Ботинки уже здесь! – сказал голос из радио.