Клайв Баркер - Абарат: Дни магии, ночи войны
Перевалившись через край, они рухнули на рыбу. К счастью, высота была небольшой; трюм почти целиком заполняли верхоплавки. Но все же падение оказалось не из приятных — под ними скользили тысячи рыб, холодных, мокрых и мертвых.
Кэнди все еще держала зетека за волосы, так что когда создание поднялось — а это произошло почти мгновенно, — она тоже оказалась на ногах.
Существо не привыкло, чтобы его хватали, тем более какая-то мелкая девчонка. Он яростно извивался, щелкая гигантским ртом, пытаясь ее сбросить и трясясь всем телом так, что кости клацали друг о друга.
Наконец, отчаявшись отцепиться, зетек воззвал к собратьям:
— Куд! Наттум! Сюда, в трюм! Скорее!
Через несколько секунд на краю палубы появились Куд и Наттум.
— Метис, — ухмыляясь, сказал Наттум. — У тебя для меня девочка.
Он раскрыл рот и сделал такой мощный вдох, что Кэнди пришлось серьезно сопротивляться, чтобы не очутиться прямо у него в пасти.
Куду такие шутки были неинтересны. Он оттолкнул Наттума.
— Она моя, — сказал он. — Я хочу есть.
Наттум толкнул его в ответ.
— И я! — проворчал он.
Пока они спорили, Кэнди воспользовалась возможностью и начала звать на помощь.
— Кто-нибудь! Шалопуто! Чарри!
— Поздно, — сказал Куд, перегнулся через край, поймал ее и потянул вверх, сделав это настолько быстро и резко, что Кэнди выпустила Метиса. Ее ноги заскользили по рыбе, а потом она повисла в воздухе, приближаясь ко рту Куда, похожего на зубастый тоннель.
В следующую секунду все вокруг потемнело. К ужасу Кэнди, ее голова действительно оказалась во рту зверюги.
5. Рождение Слова
Хотя весь ее череп был во рту зетека, Кэнди все еще слышала звуки, доносившиеся из внешнего мира. Точнее, одну-единственную глупую, развеселую песенку, которую пел скрипучий голос Малыша Коммексо.
— Счастье! Счастье! Счастье! — визжал он.
В эту тяжелую минуту Кэнди обратилась с краткой молитвой к любому Богу или Богине Абарата и Иноземья. Молитва была очень простой: «Пожалуйста, пусть то, что я услышу перед смертью, будет не этот нелепый Малыш…»
И ее молитва была услышана.
Прямо над ней раздался глухой удар, и Кэнди ощутила, как напряженные челюсти Куда расслабляются. Она мгновенно выдернула голову у него изо рта. На этот раз скользкая рыба помогла ей. Кэнди заскользила по ковру из верхоплавок и увидела, как Куд падает в трюм. Она отвела от него глаза и посмотрела на своего спасителя.
Им оказался Шалопуто. С молотком Скеббля в руке, он стоял и улыбался Кэнди. Но время его триумфа оказалось недолгим. В следующее мгновение Куд с ревом поднялся со скользкого рыбьего ложа и дернул Шалопуто за ноги, опрокинув на спину.
— Ага! — воскликнул Куд, увидев молоток, выскользнувший из рук Шалопуто. Зетек схватил его и встал. За последние несколько минут сверкание его костей стало опасно ярким. При взгляде на Кэнди в глазах зетека вспыхнули две алые точки ярости: сейчас он походил на пассажира поезда-призрака. Взмахнув молотком, Куд ринулся на Кэнди.
— Беги! — закричал Шалопуто.
Но бежать было некуда. Слева и справа стояло по зетеку, а позади — стена. На лице Куда возникла зубастая улыбка.
— Последнее слово? — сказал он, поднимая молоток. — Ну, давай, — проворчал он. — Должно же в твоей голове быть хоть что-то?
Как ни странно, в голове Кэнди действительно кое-что было — слово, которое она никогда прежде не слышала.
Куд заметил в ее глазах замешательство.
— Говори! — рявкнул он, ударив молотком по стене слева от ее головы. Звук разнесся по всему трюму. Мертвые верхоплавки вздрогнули, словно в них на секунду вдохнули жизнь. — Говори со мной! — произнес Куд, теперь ударив молотком справа. Из места удара посыпался дождь искр, и рыбы подскочили во второй раз.
Кэнди поднесла руку к горлу. Там было слово. Она чувствовала его, будто что-то ела, но не смогла до конца проглотить. Оно хотело, чтобы его сказали. В этом она была уверена. Слово хотело, чтобы его произнесли.
Разве она могла сопротивляться такому желанию? Кэнди перестала сдерживать звук и сказала:
— Джассассакья-тюм!
Краем глаза она увидела, что Шалопуто резко сел на куче рыбы.
— Ну и ну, — сказал он потрясенно. — Откуда ты его знаешь?
— Я не знаю, — сказала Кэнди.
Но его знал воздух. Знали стены. Не успели с губ Кэнди сорваться звуки, как все вокруг начало вибрировать. С каждой вибрацией воздух и стены повторяли слово своим необычным образом.
Джассассакья-тюм!
Джассассакья-тюм!
Джассассакья-тюм!
— Что ты сделала, девчонка! — проговорил Куд.
Кэнди не знала. В отличие от Шалопуто.
— Она произнесла Слово Силы, — сказал он.
— Правда? — удивилась Кэнди. — То есть да, правда. Так и есть.
— Магия? — спросил Куд. Он попятился; молоток выскользнул из рук. — Я с самого начала знал, что с тобой что-то не так. Ты ведьма! Вот ты кто. Ведьма!
Паника зетека росла, как и отражения звуков от стен трюма. С каждым повторением вибрации только усиливались.
Джассассакья-тюм!
Джассассакья-тюм!
Джассассакья-тюм!
— Думаю, отсюда надо вылезать! — крикнул Шалопуто Кэнди.
— Что?
— Я сказал — уходи! Уходи!
Говоря это, он пробирался к ней по рыбе, вибрировавшей в ритме слов. Зетеки не обращали внимания ни на него, ни на Кэнди. Они явно страдали от действия слова и приложили руки к ушам, словно боясь, что оно оглушит их — как это, возможно, и было.
— Здесь опасно, — сказал Шалопуто, подходя к Кэнди.
Она кивнула, начиная сама ощущать неприятное влияние вибраций. Галатея помогла ей выбраться на палубу. Затем обе девушки склонились, ухватили Шалопуто за длинные руки, и Кэнди сосчитала:
— Раз, два, три…
Вместе они потянули и с удивительной легкостью вытащили его из трюма.
Происходящее внутри становилось все более невероятным. Слово вызывало сильные вибрации, и рыба, казалось, ожила. Зетеки походили на трех мух, запертых в банке, мотаясь взад-вперед и ударяясь о стены. Такое впечатление, что они забыли о возможности побега. Слово сводило их с ума, или лишало возможности мыслить, или и то, и другое сразу.
На противоположной стороне трюма стоял Скеббль. Он ткнул пальцем в Кэнди и крикнул.
— Останови его! Или ты хочешь, чтобы лодка развалилась?
Он был прав. Вибрации из трюма распространялись по всему судну. Доски тряслись так яростно, что в воздух летели гвозди; треснувшая рубка качалась туда-сюда, снасти дрожали, как струны огромной гитары. Качалась даже мачта.
Кэнди посмотрела на Шалопуто.
— Видишь? — сказала она. — Если бы ты научил меня магии, я бы знала, как это остановить.
— Погоди, — сказал Шалопуто. — Где ты выучила это слово?
— Нигде.
— Ты должна была его где-то слышать.
— Нет, клянусь! Оно просто возникло у меня в горле. Не знаю, откуда оно взялось.
— Вы двое — может, перестанете болтать? — рявкнул Скеббль. — Моя лодка…
— Да! — крикнула Кэнди в ответ. — Я знаю, знаю!
— Вдохни его, — посоветовал Шалопуто.
— Что?
— Слово! Вдохни Слово!
— Вдохнуть?
— Делай, что он говорит! — крикнула Галатея. — Иначе мы утонем!
Сейчас в ритме Словакачалось все. От носа до кормы не было доски, веревки или крюка, которые бы не были в движении. Зетеки болтались из стороны в сторону, моля о пощаде.
Кэнди закрыла глаза. Как ни странно, в своем сознании она увидела слово, что недавно произнесла. Оно было там, прозрачное, словно кристалл.
Джасс… асса… кья… тюм…
Она выдохнула через ноздри. А затем, все еще плотно закрывая глаза, сделала глубокий вдох.
Слово в ее сознании вздрогнуло, треснуло и разлетелось на куски. Было ли это воображение, или она действительно почувствовала, как оно возвращается в горло? Кэнди сглотнула, и слово исчезло.
Реакция оказалась мгновенной. Вибрации прекратились. Усыпанные вылетевшими гвоздями доски встали на свои места. Мачта перестала шататься. Рыба прекратила подпрыгивать.
Зетеки быстро сообразили, что атака закончена. Они отняли руки от ушей и потрясли головами, словно приводя в порядок мысли.
— Пошли, братья! — сказал Наттум. — Пока ведьма не отколола очередной фокус.
Он не стал проверять, последуют ли братья его совету. Яростно взмахивая крыльями, Наттум начал по спирали подниматься в небеса. Метис готов был сделать то же самое, но потом вдруг повернулся к Куду.
— Давай испортим их улов.
Скеббль издал вопль отчаяния.
— Нет! — закричал он. — Не смейте!
На него не обратили внимания. Два создания присели среди рыбы, и из трюма до Кэнди донесся самый отвратительный запах, какой ей только доводилось чуять.
