Мэгги Стивотер - Большая охота
Пораженная, Мейлин произнесла:
– Отец говорил мне то же самое.
– Вот и хорошо, – еле заметно улыбнулся Финн. – Он, наверное, мудрый человек. Итак, эта башня не предназначена для тренировок. Скорее для игр или медитаций. Иногда музыка, искусство или логические игры позволяют создать более сильную связь и раскрывают скрытые способности.
Мейлин разочарованно вздохнула:
– Знаю я ее способности, и она ничем на меня не похожа.
Выражение лица Финна посуровело.
– Ты оказываешь всем дурную услугу, когда забываешь, кто ты на самом деле. Разве боевые искусства – это все, что в тебе заложено?
Она открыла рот и тут же закрыла его. Вопрос взбесил ее свой глупостью.
– Конечно же, нет. Но мой дом уже за хватили. А Цонгу и моему отцу нужно сейчас именно это!
– И что потом?
Мейлин беспомощно всплеснула руками.
– Увидим, когда туда доберемся. Если доберемся.
– Может быть, уже слишком поздно что-то менять. Взвесь все, Мейлин. Наверняка твой отец говорил так же.
Финн отвернул рукав, выискивая среди множества татуировок какую-то конкретную. Наконец он надавил пальцем на символ, нанесенный тушью между замысловатым терновым деревом и несколькими пиктограммами. Это был круг, разделенный пополам искривленной линией: одна половина светлая, другая – темная[1].
Мейлин снова поразилась:
– Это Цонгезский символ. Откуда вы его знаете?
– Когда-то я был одним из лучших воинов Зеленых Мантий. В свое время я объехал весь Эрдас. Тебе знаком этот символ?
Конечно же, он был ей знаком.
– Одна сторона светлая, другая – темная. Одна пассивная, другая – активная. День и ночь.
– Противоположности, – добавил Финн, – и при этом обе части составляют единое целое.
Мейлин с трудом сдерживала негодование. Она устала от того, что Зеленые Мантии бесконечно повторяют, что нужно прикладывать больше усилий для связи… Как будто она не старалась!
– И что с того?
Финн указал жестом на предметы в комнате.
– Здесь и выяснишь, – и, видя, что Мейлин убедить все еще не удалось, пояснил: – Я сам пользуюсь этой комнатой. Хочешь, расскажу тебе свою историю?
Она едва повела бровью в ответ. Финн начал рассказывать:
– Моя последняя битва произошла недалеко от Цонга, на берегу Океана. Вместе с братьями мы устроили засаду небольшой группе сторонников Пожирателя. Их было пятьдесят, нас – всего пятеро, но мы и не в такие переделки попадали с духами наших зверей. Да, в одной семье все пятеро братьев оказались Отмеченными, – подтвердил Финн, увидев озадаченный взгляд Мейлин. – Зеленые Мантии называли нас избранными. Считалось, что мне предстоит совершить немало великих дел.
Финн произнес последнюю фразу с такой горькой улыбкой, что Мейлин встревожилась. Ей Зеленые Мантии говорили то же самое.
– Я был хитер на выдумки, поэтому братья попросили меня соорудить ловушку. Она была каверзной: превосходная яма, над которой я согнул молодые деревца, прикрыв ее полностью. Поверх гибких стволов набросал подлесок с висящими корнями так, чтобы растения не засохли. Когда я закончил, все это выглядело будто обычная, заросшая травой насыпь. Просто-напросто еще один холм, на который можно подняться. Одного человека он легко выдержал бы, но стоило туда забраться двоим, и деревья сразу бы прогнулись. Нам оставалось только помахать врагам сверху, чтобы все они провалились в ловушку.
Предполагалось, что половина Захватчиков упадет туда, прежде чем вторая половина успеет сообразить, что происходит. Но потом что-то пошло не так, совсем не так. Они обнаружили ловушку – точнее, духи их зверей ее обнаружили. Каким-то образом у каждого из пятидесяти оказался свой дух зверя. Да, это невозможно, но все так и было. Поэтому против нас было не только пятьдесят Захватчиков, но вдобавок к ним пятьдесят духов зверей.
Мейлин фыркнула, выражая неверие – связь с духами животных была такой редкой, что трудно было представить пятьдесят Отмеченных человек, собравшихся в одном месте, если речь не идет о Замке Зеленых Мантий.
Но лицо Финна оставалось серьезным.
– Ты сомневаешься. Я сам себе не верю. Как я уже сказал: это было невозможно. Но ты и сама из серии невозможного. Никто не может призвать Великого Зверя, и, тем не менее, вы, четверо, это сделали. Похоже, мы вступаем во времена невозможного.
Мейлин склонила голову: что верно, то верно.
Финн продолжил:
– Духи животных запросто рассекретили ловушку, сделав ее бесполезной. Нет ничего опасного в яме, в которую никто не падает. Мы с братьями попытались задержать их, но без толку. Их было слишком много. Представь, если сможешь: пятьдесят духов зверей. Причем таких, которых мы раньше сроду не видывали: носороги, кугуары, анаконды, скорпионы. Мои братья были безжалостно убиты. Вот так. И я почти… Мой младший брат Алек отвлек их, спасая меня. Я едва выжил после нанесенных мне ран. Это было трудно не только для меня самого, но и для духа моего зверя, Донна. Я почти потерял его. Во время битвы он вошел в пассивное состояние и теперь не выходит обратно.
Глаза Мейлин расширились.
– То, что случилось с твоими братьями… ужасно. И твой дух зверя… Не знала, что та кое может случиться.
Финн осмотрел Башню Луны.
– У меня с духом моего зверя, Донном, связь устанавливалась очень сложно. Я жил в отдаленной деревушке и не выпил Нектар вовремя – просто оказался единственным ребенком того возраста, и Зеленые Мантии нашли меня слишком поздно. Башня Луны помогла нам с Донном примириться в некотором роде. Верю, что она поможет нам снова.
Мейлин сказала:
– Я хочу задать вопрос, но он может по казаться грубым.
На губах Финна появилась едва заметная улыбка.
– Я не обижусь. В этом мире осталось не так уж много вещей, которые могут меня задеть.
– А ваши волосы всегда были такого цвета?
Теперь Финн улыбнулся печально, проведя ладонью по невероятным серебристым, непослушным волосам.
– Нет. Они изменили цвет после той битвы. Очнулся я совершенно седым. Ну так что? Будешь налаживать контакт с Джи здесь, в Башне Луны?
Мейлин медленно кивнула. Вряд ли все это заставит ее передумать, но после ужасного признания Финна она почувствовала, что просто обязана попытаться.
– Как это делается правильно? – спросила девочка.
– Это игра, – пояснил Финн. – Нет правильного и неправильного.
Мейлин никогда не была игривым ребенком. Ей всегда было чем заняться: оттачиванием боевых искусств, изучением языков, развитием навыков. Возможно, у нее и оставалось время на игры, но Мейлин они были не интересны. Играми мир не изменишь.
Она еще раз осмотрела комнату. Если раньше та казалась Мейлин бесполезной и хаотичной, то теперь, при более тщательном осмотре, девочка заметила некоторую упорядоченность. Барабаны были собраны возле картин, так или иначе изображающих землю, а также рядом с предметами из дерева и кожи. Струнные инструменты были расположены там, где выстроились металлические скульптуры и зеркала, а также пейзажи с водой. Деревянные духовые инструменты, бумажные предметы и все, что было связано с воздухом, тоже, как выяснилось, было сгруппировано. Обнаружив это, Мейлин вдруг сильнее поверила в предназначение комнаты.
Ее воспитывали, приучая к мысли о бесполезности искусства. Поэтому Мейлин никто бы не убедил, что в хаосе может таиться некая цель. Ее взгляд упал на эрху[2], народный цонгезский инструмент. Мейлин когда-то училась играть на нем, но совсем недолго. А для того, чтобы заиграть на эрху хорошо, требовался, наверное, не один месяц. Взяв похожий на лук смычок, девочка прошла обратно к Джи. Стоя совсем близко от нее, Мейлин могла чувствовать тепло, которое шло от панды, и влажный запах бамбука, пропитавший ее мех.
Джи подняла глаза на Мейлин.
– Я пытаюсь, – сказала Мейлин. – Я буду пытаться, если ты тоже будешь.
Чувствуя себя немного глупо, она начала играть. Поначалу Мейлин могла вспомнить лишь то, как учитель поправлял ей положение пальцев и рассказывал, как водить смычком. Но через несколько тактов Мейлин начала ощущать что-то еще. Безграничное умиротворение. Похоже, эта эмоция исходила от Джи. Она было частью силы панды. И обычно именно из-за этого Мейлин теряла терпение – оставаться спокойной было не интересно. Но она пообещала Джи, что попытается.
Ощущение умиротворения медленно нарастало. И затем произошло нечто странное: Мейлин увидела, что ее окружают маленькие, парящие в воздухе планеты. Еще более крошечные луны вращались вокруг них. Туманно, как во сне, Мейлин поняла, что эти сферы олицетворяют собой ее варианты выбора. Пока где-то фоном приятно звучала эрху, Мейлин заметила, что ближе всего к ней находилась маленькая сфера, представляющая обратную дорогу в Цонг. И в самом деле, именно эту альтернативу она и собиралась выбрать, но эта сфера, увы, была самой маленькой. Вокруг нее не летала ни одна луна, и это значило, что вариаций выбора не было.
