Клайв Баркер - Абарат. Абсолютная полночь

На другом экране дерево Бракзет, слывшее самым старым деревом архипелага, превратилось в виселицу для сотен простых людей. И сделала это не какая-то злобная демоническая сила. Палачами были соседи повешенных.

Случай с Бракзет был не единственным. На всех островах ужас заставлял обычных людей совершать чудовищные поступки. Одна из швей, переходя от экрана к экрану, каждый раз полагала, что нашла самый худший кошмар, но скоро обнаруживала нечто еще более ужасное. В конце концов она произнесла:

— Это конец всему.

Ее поправила Бабуля Ветошь.

— Это конец их мира. Конец тех бессмысленных созданий, которые хотят жить только своей жизнью. Их время вышло. Наступила Полночь. Из тайных мест выходят Наследники Темного Часа. Смотри! Они идут взять этот разрушенный, окровавленный мир и править во имя меня.

На экранах из своих святилищ появлялись существа, которых женщина никогда прежде не видела: чудовищные создания, отсутствовавшие в бестиариях Часов и не имевшие желания там появляться. Теперь у них был целый мир, и они собирались управлять им по законам хаоса. На скользком валуне лежал слизень с красным языком и шипами вместо рук; двуногий зверь в сопровождении четвероногого шли на Обадайе, где падал огненный ливень; две птицы с человеческими головами сидели на мертвой ветке, обсуждая погоду…

Внезапно из запечатанной комнаты донеслась команда Императрицы:

— Женщины, ко мне!

Удар, а после…

— ЖИВО!

Швеи создавали прекрасную иллюзию равнодушия ради штурмующих войск Пикслера, но к этому моменту они были готовы.

Восемь из них, действуя так, словно ими управлял единый разум, прошли по замусоренному коридору и направили свою коллективную волю на запечатанные двери. Жесткий уплотнитель с внутренней стороны потрескался, и двери широко распахнулись под напором воды. Женщины с готовностью встретили ее мощь, выбросив вокруг себя покрывало невидимых заплат, сшитых ими самими. Это была ткань, как и любая другая, но ее решетчатая структура заключала в себе силу, выходящую за пределы возможностей того вещества, из которого она была сделана. Двери ударились о покрывало и сломались.

Войдя в комнату, швеи увидели, к чему привел бой между их Императрицей и Пикслером-Реквией. Бойцы висели в воздухе над рваной дырой в полу, через которую продолжала прибывать вода Изабеллы, и их запал не иссякал. Императрица стояла на колонне извивающейся тьмы, а хрупкая форма Роджо Пикслера висела на нитях постоянно регенерирующей анатомии Реквии, которая бесконечно растягивалась переплетениями воды. Внутри каждого шнура содержалось вещество, через которое передавались стремления ее сознания. Но одно желание Реквии было сильнее всех других — увидеть чудовищную женщину, стоящую перед ней в темноте, мертвой. Она была врагом, хоть и не величайшим из всех. Другое зло, более масштабное, использовало ее, чтобы достичь силы во Времени. Этого не должно произойти! Она должна быть повержена. Сверкающие морские веревки Пикслера-Реквии обернулись вокруг пьедестала теней, на котором она стояла, поднялись по складкам ее платья, украшенного чужими душами, и образовали вокруг нее сеть.

— Убери! Это! От меня! — взвизгнула Императрица, пораженная подобным насилием.

Произнести остальные слова ей уже не удалось. Водяные веревки забрались по ее телу, одна из них обернулась вокруг шеи и начала затягиваться.

— Нет! — сказала она и подняла руку с острыми темными пальцами, в которой когда-то держала Щипцоверна. На этот раз они вонзились в ее собственную плоть, скользя вниз между горлом и петлей. Она сумела оттянуть водную веревку и произнесла два других слова.

— Освободите… меня…

Швеи уже поднимали руки, говоря на старом абаратском Шесть Имен Создательницы, призывая силы для освобождения Императрицы.

— Джиатакат.

— Джут и Джуннтак.

— Кизазафлит.

— Энотху и Эйджо.

— Еготонин.

— Юут.

— Юут.

— Юут.

Еще до того, как были сказаны все восемь имен, в руках швей зажглись искры огня, образовав жестокие инструменты, гораздо более эффективные, чем любой нож. Они не говорили друг с другом. Они и так знали свое дело. Приблизившись к колонне тьмы, на которой стояла их госпожа, они начали резать серебристо-зеленую водяную плоть Пикслера и Реквии. Инструменты, дар Создательницы, были не только действенными, но и странными. Они резали воду, как убийцы режут горло. Туда-сюда. Вверх-вниз. Разрезанные нити падали в бурлящие волны, которые их создавали.

Пикслер-Реквия взревел от возмущения.

— Вы не должны участвовать в этой битве, — закричал он. — Для вас это означает смерть.

Вода продолжала изливаться из-под пола, сплетая новые веревки вместо разрезанных. Внезапно поднялись две из них, во много раз толще остальных, которые оборачивали колонну. Их не интересовало оружие женщин. Эти веревки собирались расправиться с ними самими.

Веревки не задумывались, какую женщину выбрать — они просто схватили первых двух швей и утопили. Оставшиеся были слишком заняты резкой, чтобы заметить их исчезновение. Однако Императрица все видела.

— Сестры! Осторожнее! — крикнула она. Смысл ее слов остался неясен. Утопив двоих, веревки поднялись за двумя другими.

— Нет, Пикслер! — закричала Бабуля Ветошь, и частота ее голоса была слышна только живой воде. — Это ведь просто женщины!

Пикслер был человеком, не лишенным сострадания. Его дух, оказавшийся в холодных объятиях Реквии, видел, что швеи действительно всего лишь женщины. Они выпустили из рук свои инструменты. Они хотели только одного — жить.

Мы должны пощадить их, — сказал Пикслер Реквии.

Пощадить? — спросила Реквия, ища в сети своего разума значение этого слова. Но ее разум был подобен кости или огню. В своем существовании она не нуждалась в пощаде. — Я ничего не чувствую, Пикслер.

Нет?

Нет.

Вряд ли он мог осуждать ее за то, чего она никогда не знала и что ей не требовалось знать. Ведь это он, оказавшись в глубинах моря, приманил ее своими огнями и биением сердца. Он сделал так, что Реквия поднялась и увидела небеса. Она не знала пощады. Такова была ее природа.

— Отпусти моих сестер! — вновь закричала Императрица.

На этот раз Пикслер и Реквия ответили в унисон.

— Это Абсолютная Полночь, — сказали они. — И в ее тьме твои сестры должны умереть.

ЧАСТЬ 6

Без будущего

Тьма окутывает мое сердце

И сокрушает скорбью.

Так давай же утешимся

Мимолетностью наших жизней.

Глава 53

Прощение

Кэнди проснулась, как просыпалась не раз за месяцы своего путешествия по Абарату, сперва не понимая, где находится, не помня, как она здесь очутилась, сознавая это медленно и пытаясь разобраться в окружающих ее видах и звуках.

Это был корабль-тюрьма. Она находилась в трюме вместе со множеством — не меньше тысячи, — других арестантов. Здесь было слишком мало света, чтобы подробно разглядеть, кто эти люди: трюм освещали две тусклые лампы, висевшие высоко над сгрудившимися заключенными и качаясь в такт движению корабля. Волнение было сильным, корабль трещал и перекатывался с гребня на гребень, что в свою очередь вызывало немалые страдания у сидящих вокруг Кэнди людей.

Она слышала их мысли, наполненные страхом и болью; в израненных головах роились немые, безответные вопросы.

Куда они меня везут?

Что такого я сделал?

Меня собираются судить?

Ей захотелось успокоить их страхи.

— Все будет хорошо, — пробормотала она.

Кто там?

Кто это?

Я слышал, как кто-то говорил…

— Я зажгу свет, — сказала Кэнди.

О чем она?

Здесь нет света.

Она сошла с ума.

— Просто доверьтесь мне, — сказала она. А затем очень тихо произнесла слово, призывающее свет:

— Оназаваар.

В воздухе вокруг ее головы возник слабый свет, не ярче пары свечей. Она мягко отослала его прочь, и он начал распространяться, словно тягучий туман, зажигая собой воздух. Она старалась его сдерживать. Вокруг было столько боли, что люди не очень хотели встречаться лицом к лицу с бесспорной реальностью, как бы мягко она себя ни проявляла. Теперь она слышала мысли тех несчастных, кто не имел ни малейшего желания видеть то, что им раскрывал спокойный свет.

Уберите! Уберите его!

Я сплю, неужели не ясно?

Уберите!

Это она. Девчонка из Иноземья. Она зажгла свет.