Марина Козинаки - По ту сторону реки. Ярилина рукопись

– Почему ты без головного убора? Замерзнешь ведь. Что ты хотела?

– Я хотела… – опешив от столь резкого обращения, Пелагея растерялась. – Может быть, ты все‑таки составишь нам компанию?

– Я не могу, сегодня провожу день с друзьями. К тому же не хочу кататься на коньках.

– Тогда мы могли бы к вам присоединиться…

– Не стоит, – отрезал Сева, но, заметив расстроенное выражение, появившееся на миловидном лице Пелагеи, мягко, как бы невзначай, добавил (кому же не хочется спасать города?): – Но, если хочешь, встретимся вечером.

– Вечером? – ее глаза блеснули. – Да, было бы замечательно. Тогда я разыщу тебя.

«Не сомневаюсь», – подумал Сева и, кивнув девушке, повернулся к ней спиной, зашагав к подножию холма.

По дороге Сева чуть не столкнулся с парнем, кажется, магом‑инженером, который бросил на него презрительный и словно обиженный взгляд. Заиграй‑Овражкин не отреагировал и поспешил дальше. Наивный Земляной Колдун, да его мысли можно было прочесть за километр! Пелагея – вот какие были у него мысли!

Но Сева не был виноват, что все девушки с готовностью бросали своих парней, стоило ему лишь недвусмысленно дернуть бровью, глядя им в глаза. И если опять же полагаться на легенды, то настоящую любовь не могла разрушить никакая магия, включая и чары Сирен. Но поскольку теория эта получала изо дня в день только одни опровержения, то любовь казалась ему еще большей сказкой, чем трехглавый Змей Горыныч.

У подножия горы Мити не оказалось. Среди кучки ребят, одетых в темные куртки, нигде не мелькнула кудрявая голова друга. Зато его силуэт тут же появился на самой вершине холма. Сева только собрался побежать наверх, чтобы не упустить Муромца из виду, но вовремя поглядел под ноги и замер – он едва не налетел на девчонку, сидевшую к нему спиной прямо на снегу возле тропинки, ведущей на холм. Ее яркий зеленый пуховик казался оазисом посреди белой пустыни.

«Освободи дорогу, – подумал он, глядя на ее затылок. Но девочка не послушалась. Он словно встретил внутреннюю преграду, через которую не мог пробраться в ее разум. – Встань», – повторил он, и по спине его пробежал холодок, потому что девочка осталась сидеть неподвижно, словно каменное изваяние.

На вершине холма послышались радостные визги и смех. Сева поднял голову и увидел, как разноцветные салазки сорвались вниз, неся на себе трех хохочущих девчонок.

Колдуньи еле умещались на одних санках, не предназначенных для такого количества «пассажиров». И в тот момент, когда Сева различил среди катящихся вниз Анисью, одна из юных колдуний спрыгнула и повалилась прямо на девочку в зеленом пуховике. С Маргариты слетел капюшон, а девочка‑оазис легла на спину, хохоча во все горло и обнимая подругу. В этот же момент пришло понимание, на кого он только что пытался повлиять и кто, как и говорили Митя с Арсением, не подчинялся его мысленным приказам.

Перед ним на снегу, раскинув руки, лежала Полина и, казалось, вовсе не замечала постороннего наблюдателя. Зато Маргарита тут же вскочила на ноги и, поправив растрепавшиеся волосы, сладким голоском произнесла:

– Привет, Сева.

Полина наконец обернулась, но, вместо того чтобы удивиться, она повторила выражение лица черноволосой подруги и произнесла, передразнивая Маргаритин голос:

– Привет, Сева. Прости, ты, кажется, хочешь пройти?

Маргарита моментально залилась краской и хмуро уставилась на Водяную Колдунью, а та задорно рассмеялась. Сева кивнул в ответ и вдруг понял, что почувствовал себя задетым. Маленькая ведьма издевалась! Издевалась над подружкой и над ним, и это доставляло ей радость. Теперь он вдруг понял, какие чувства она вызывала в нем. Он не хотел ее видеть. Не хотел ее видеть, потому что все его эмоции, подчиняющиеся строгому управлению, в ее присутствии вырывались из‑под контроля, создавая внутри ураган, но не приятный и упоительный, а пугающе буйный. Если чувства, спасающего города, он не знал, то чувство, способное эти города разрушить, он только что испытал. Он не хотел ее видеть, хотя почему‑то часто искал ее взглядом в толпе колдуний. Такой парадокс он никак не мог объяснить, разве что это немного напоминало ту ситуацию, когда человек сознательно ищет неприятности на свою голову. Это явно не было симпатией к ней, Сева был уверен. Она ему не нравилась. Нравиться могла Пелагея, яркая длинноволосая красавица с хитрыми глазами: к ней хотелось подойти, с ней хотелось разговаривать и быть рядом. А от Полины хотелось убраться подальше, чтобы вихрь странных мыслей в голове утих, а эмоции перестали разрывать созданные для них оковы.

Он тряхнул головой и отбросил глупые мысли. И чего ему сдалась эта невзрачная девчонка? Какое ему было дело до нее?

Илья Пророк оказался рядом совсем неожиданно. Сева лишь услышал его старческое бормотание «Не узнавши броду, не суйся в воду», а потом увидел его глаза, внимательные и всегда смеющиеся.

* * *

Маргарите показалось, что у нее начали сдавать нервы. Старославянский был не лучшим из языков, да и не самым легким. А от завтрашней встречи с наставницей и Верой Николаевной Велес зависело, кому достанется руна отличия.

Подруги сидели в просторном Огненном чертоге, погруженном в оранжевый полумрак. Колдунов вокруг было немного, да и те не мешали Маргарите и Полине, потому что сами были заняты чтением. Гораздо сильнее отвлекала Анисья, которая вместе с Василисой решила остаться ночевать в Белой Усадьбе, чтобы морально поддержать подруг перед тяжелым днем.

– Я так рада, что нам с Васей не приходится это изучать по второму разу. Просто не представляю, что мне пришлось бы вот так же сейчас сидеть и корпеть над этими таблицами, – сказала Анисья, развалившись в кресле и листая какой‑то журнал, пестрящий картинками.

– Угу, повезло, – загробным голосом произнесла Полина.

– Да ладно вам, все не так уж и сложно. – Василиса подсела к Полине на стул и заглянула в исписанную тетрадь, которая сохранилась у той еще со времен ее потусторонней жизни. – Будет просто словарный диктант – вот и все.

– Нет, не все, – отрезала Маргарита. – Будут еще руны: планетарные, зодиакальные, старославянские, будут рунограммы, таблицы – у меня голова идет кругом, я уже все перепутала. А еще эти непонятные слоги, читающиеся по‑разному в каждом отдельном слове!

– Да плевать на чтение! – вскрикнула Полина. – Марго, ты видела эту Весть Семи Богов? Это же издевательство! Каким боком она, спрашивается, относится к старославянскому языку?

– Весть Семи Богов? Эта случайно не та запутанная картинка, начертав которую можно овладеть непревзойденной силой? – спросила из своего уютного гнезда Анисья.

– Я ее уже пять раз «начертала», как ты выразилась. И хоть бы что!

– Дело не в том, чтобы ее просто нарисовать, – терпеливо пояснила Василиса, исправляя на Полининой рунограмме местоположение Серпа Мары. – Ее нужно начертить правильно до миллиметра и по памяти, тогда‑то и…

– По памяти! – Маргарита уставилась на изломанные линии, соединяющие десять древних рун. – Это невозможно!

– А с чего вдруг вы должны ее выучить? – Анисья перелистнула страницу журнала.

– Она состоит из древних рун, вот смотри: Щит Даждьбога, Серп Мары, Ярилино Копье, Велесов Шлем, Стрела Перуна, Трезубец Ильма Кресеня и Меч‑крест Буса. Как сказала наставница, нам будет легче запомнить эти руны с помощью рунограммы. Но я что‑то в этом сомневаюсь.

– Возможно, она втайне мечтает, что кто‑нибудь из вас все же обретет мощь Семи Богов, – улыбнулась Василиса. – А вам так не кажется? Я, например, в детстве пыталась заучить эту рунограмму наизусть – так меня поразила сказка о Богах.

– Какая сказка? – без особого интереса спросила Полина.

– Расскажи, вдруг она и нас так поразит, что мы сразу запомним начертание рунограммы, – поддержала Маргарита.

– Ну, – Василиса слегка растерялась. – Не то чтобы это прямо такая красивая легенда, но существует поверье, что давным‑давно Боги спустились с небес и оставили на этой земле свое оружие в знак перемирия. Считается, что эта рунограмма – карта, по которой можно отыскать все, что они здесь спрятали. Овладев истинным начертанием Вести Семи Богов…

– Ты получишь карту? – закончила Маргарита.

– Не уверена, – мягко ответила Василиса. – Я думаю, нет никакой карты. Это просто сказка такая. Ее рассказывают всем детям колдунов. Вот посмотри, научившись чертить рунограмму, ты становишься мудрее. Банально, но это так. Изгибы линий, соединяющих руны, подчинены определенному важному ритму, ритму природы… Знание и терпение, которым ты обучаешься в этом процессе, – и есть божественная сила. Поэтому данная рунограмма и является символом Росеника.

– Ага, конечно, боги прямо в Росеник спустились и закопали свои мечи и щиты…