Кир Булычев - Война с лилипутами
Пока Панченга смеялся и ему вторил сынок, пираты ввели еще одного изобретателя. Он был щеголеватым, стройным, почти трехметровым сирианцем, несколько похожим на зеленую ящерицу, гуляющую на задних лапах.
– Ага! – воскликнул при виде его старый разбойник. – Надеюсь, ты уже сделал, что тебе велели? Мое терпение истощается!
И Панченга указал пальцем на одну из бусин своих четок.
– О, простите, великий академик! – воскликнул сирианец. – Но осталось совсем немного!
– Ну, покажи моим друзьям, что мы с тобой умеем делать, – велел Панченга.
– Как прикажете. – Сирианец вынул баллон с распылителем. Вернулся к двери и жестом отогнал от нее стражника. Затем молча опрыскал дверь прозрачным раствором.
– Давай, давай! – торопил его Панченга. – Не можем же мы вечно тебя ждать.
– Одну минутку, чуть подсохнет!
Наконец, убедившись, что раствор высох достаточно, сирианец шагнул к двери, протянув вперед зеленоватые тонкие руки. И вдруг, ко всеобщему удивлению, его руки до половины прошли сквозь дверь.
– Ну! – Панченга даже привстал. – Давай, давай! Еще немного, и пройдешь.
Сирианец старался пройти сквозь дверь, но застрял посередине, руки почти по плечи – на одной стороне, туловище – на другой. Он дергался, рвался, старался, но ничего не получалось, хотя Панченга-старший очень сердился и готов был подбежать к сирианцу и протащить его сквозь дверь.
– Нет, – сказал наконец сирианец, устав бороться с дверью. – Слой не получается ровным. Молекулярный состав хромает.
– А ты его выпрями! Сколько можно ждать!
– Вы же знаете, я тружусь не покладая рук.
Ученый выглядел страшно расстроенным, даже его хохолок упал набок, что у сирианцев свидетельствует о крайнем душевном волнении.
– Ведь притворяется, – сказал Панченга. – Придется наказать.
Он снова взялся за бусинку. Пуччини-2, который внимательно наблюдал за ним, вдруг произнес:
– Не надо, господин Панченга. Это слишком жестоко и несправедливо.
– А ты откуда знаешь? – изумился Панченга.
– Я многое знаю, – ответил фокусник.
– Ладно уж, иди и работай, – смилостивился Панченга, и сирианец, вдвое согнувшись в дверях, покинул гостиную.
– Может, хватит? – спросил Весельчак У. – Я страшно как проголодался.
– Простите, – сказал фокусник, – мы хотели встретиться с супругами Коралли.
– Ах да! – Крыс сделал вид, что забыл о просьбе фокусника. – Конечно же, покажите нам профессора Коралли!
– Не имею ничего против, – сказал Панченга.
«Что-то он такой сговорчивый, – подумала Алиса. – Не иначе как замыслил какую-нибудь каверзу».
На этот раз пришлось ждать несколько минут. Панченга объяснил:
– Наверное, отдыхают. Они у меня устают, ученые. Головки у них слабые, мозгов слишком много.
Наконец в дверь втолкнули невысокого черноволосого мужчину, при первом же взгляде на которого Алиса поняла – это отец Лары Коралли.
– Карл Коралли, прошу любить и жаловать! – воскликнул старый разбойник.
Карл Коралли гордо поднял голову, и все увидели, что на виске у него кровоподтек, глаз подбит и лоб оцарапан.
– Ну вот, – вздохнул Панченга. – Опять, наверное, ввязался в пустую драку. Удивляюсь я тебе. Молодой профессор, достойный ученый, доктор наук – а такой невыдержанный характер! – Панченга развел руками, как бы приглашая всех разделить его огорчение по поводу того, какой плохой характер у молодого ученого.
Карл Коралли молчал и лишь внимательно обводил взглядом собравшихся в гостиной людей.
– А где ваша жена? – спросила Алиса, прежде чем Панченга успел что-либо еще сказать.
– Кто? – Коралли удивился.
– Ваша жена, мама Лары Коралли.
– Лара! – воскликнул ученый. – Моя Ларочка! Вы ее знаете? Где она? Она жива?
– Не беспокойтесь, – сказала Алиса.
Но тут вмешался Панченга.
– Поговорили – и хватит, – заявил он. – Пора и делом заняться. – И, видя, что Коралли готов и дальше задавать вопросы, оборвал его суровым голосом: – Молчать и подчиняться! Забыл, что ли?
И старый разбойник помахал в воздухе своими четками.
При виде их Коралли сжался, как будто его ударили.
– О нет! Умоляю вас! – прошептал он распухшими губами.
– То-то же, тогда рассказывай гостям, что ты изобрел.
– Вы же знаете, – сказал Карл Коралли. – Мы с моей женой Салли Коралли изобрели консервирующие кристаллы.
– Вот именно, – согласился Панченга.
– Что это такое? – спросил Пуччини-2.
– Вот… – Рука Коралли поднялась было, но замерла в воздухе на полпути.
Голос Панченги, остановивший жест ученого, был тихим и предвещающим опасность. «Как будто зашипела гремучая змея», – подумала Алиса.
– Ты рассказываешь нам о своем изобретении, – сказал Панченга, – и потом тихо, на цыпочках, уходишь отсюда к себе в камеру и сидишь там, ждешь моей милости. И ты знаешь, что будет с тобой, если ты произнесешь хоть одно лишнее слово.
– Я все знаю, – ответил Коралли мертвым, покорным голосом. – Я должен вам сказать, что изобрел небольшие кристаллы, в которые можно под влиянием особых лучей превратить любой продукт или материальное тело и хранить сколько хотите. Мое изобретение очень полезно при длительных перевозках. Вы можете законсервировать корову в шарике размером с виноградинку, – Коралли как бы невзначай показал на четки в руках Панченги, – и она останется заточенной там сколько угодно времени. Президент Академии наук господин Панченга высоко оценил мое изобретение и вынес мне благодарность. – Коралли провел пальцем по виску. – Мы все, находящиеся здесь ученые, рады служить этому великому ученому и организатору науки, который не жалеет сил и времени, чтобы обеспечить нас всем необходимым.
– Все! – приказал Панченга. – Уведите его.
– Нет! – вырвалось у Алисы.
– Уведите, уведите, – сказал Крыс. – Дело принимает интересный оборот. Есть о чем поговорить.
– Да, – спокойно согласился Пуччини-2, – нам теперь есть о чем поговорить.
– Но вы забыли, зачем мы сюда прилетели! – закричал возмущенно Вага Бычий Хвост. – Мы прилетели, чтобы спасти родителей Лары Коралли!
– Помолчи, мальчик, – сказал Пуччини-2.
– Правильно, ему следует помолчать, – согласился Весельчак У.
Алиса поняла, что ей сейчас не следует вмешиваться и мешать фокуснику. Дверь за Карлом Коралли закрылась. Он покорно ушел к себе в камеру.
Глава 5
Торговля людьми
– Ну что ж, поговорим о деле, – сказал Пуччини-2.
– Не о чем нам говорить, – ответил старший Панченга. – И не вмешивайтесь в наши дела.
– Но вы же держите людей в плену! – заявил Вага. – Это каждому видно.
– Никто из них не возражает, – ответил Панченга. – Всем это нравится. Если не верите, вызовем снова моих ученых, и они поклянутся, что слаще, чем у меня, они никогда не жили и мечтают остаток своих дней трудиться и дальше под моим руководством.
– Не кажется ли вам, уважаемый Крыс, – обернулся Пуччини к главному пирату, – что мы имеем дело с очень серьезным преступлением?
– Как вам сказать, – пожал плечами Крыс, – я должен признаться, что всю свою сознательную жизнь я имею дело с серьезными преступлениями, причем я сам их и совершаю.
– И все же я позволю вам напомнить, – сказал Пуччини-2, – что бывают просто преступления и преступления подлые.
– Объясните мне разницу, я не совсем вас понял.
– Если вам понравился цветок во дворце и вы его сорвали, это будет просто преступление.
– А если этот цветок – последний в мире и занесен в Красную книгу? – спросил Крыс и сам же засмеялся.
– Вы меня понимаете, – рассердился Пуччини-2, – зачем же притворяться?
– Вы правы, – вдруг согласился с фокусником главный пират. – Я знаю, что, если патрульные крейсеры отыщут мое убежище, они начнут требовать, чтобы я отчитался в моих доходах. Но так как я бросил пиратское ремесло, то им будет трудно доказать, что я в чем-то виноват…
– Но если вы будете укрывать семейку Панченгов, – сказал Пуччини-2, – то вряд ли вас пощадят.
– Это еще что такое? – возмутился адмирал Панченга Скулити. – Мне кажется, что кто-то хочет нас предать. Я должен предупредить, что без боя мы не сдадимся, и еще неизвестно, кому после боя будет принадлежать эта планетка.
– Адмирал, адмирал, – вмешался Весельчак У, – не обращайте внимания! Мой друг шутит! Как только вы отдадите нам половину своих ученых с их изобретениями, мы сразу же забудем о всех ваших преступлениях.
– Как? Разве мало мы вам заплатили?
– Тогда мы не знали, какие у вас есть еще ценности, – сказал Весельчак У.
– Никогда!
– Ах, никогда… – Крыс поднял руку, собираясь вызвать стражу, но Панченга опередил его. Он выстрелил в пирата из бластера, и Крыс закричал ужасным голосом, когда зеленый луч коснулся его плеча. В то же мгновение от боли он потерял облик прекрасного золотоволосого юноши и принял свой естественный вид – страшного скорпиона человеческого роста. Скорпион поднял ядовитый хвост, разрывая им остатки обугленной одежды, и ринулся к перепуганному Панченге. Весельчак У кинул в Панченгу кинжалом, тот еле успел увернуться… Вага Бычий Хвост тоже ринулся в гущу битвы, хотя совершенно непонятно было, с кем же он собирался сражаться.
