Дж. Д. Райнхарт - Проклятый король
Гальф видел ее – или думал, что видит, как она плывет в своем белом платье в стороне от поля битвы, точно привидение. Ее голос приносило и уносило с ветром. В отличие от солдат, она хотела, чтобы ее сын остался в живых.
Но не настолько, чтобы рисковать собственной жизнью.
– Я должен ему помочь, – сказал Гальф.
– Нет! – тут же отозвался Оссилиус. – Он сам навлек на себя беду!
– Для меня это не важно. Не смогу спокойно смотреть, как он гибнет.
– Ты ему не поможешь!
– Я сделаюсь невидимым. Они меня не увидят. Оттолкнув удерживавшую его руку Оссилиуса, Гальф помчался через поле боя. Железные оковы волочились по земле, замедляя его движение и натирая его кровоточащие лодыжки, но было кое-что важнее боли.
Пока он бежал, он старался вызвать у себя те самые странные ощущения сухости и жжения. Но ничего не получилось. Он попытался снова.
«Сделайте меня невидимым! – думал он, отчаянно взывая к неведомым силам, которые даровали ему невероятные способности. – Что толку в магии, если я не могу ею воспользоваться?»
Но фокус по-прежнему не удавался. Сколько бы он ни старался, его тело оставалось абсолютно видимым.
Пара восставших из мертвых воинов вышла, пошатываясь, из-за низкой стены. Останавливаться было слишком поздно, поэтому Гальф подпрыгнул вверх. Сделав сальто над их головами, он перевернулся ногами вниз – как раз вовремя, чтобы благополучно приземлиться.
Хорошо, что мои трюки еще хоть на что-то годятся.
Впереди шеренга легионеров скрыла Нинуса от его взора. Прорвавшись сквозь них, он выскочил на арену, которая образовалась у подножия башни. С одной стороны стояли солдаты из Идиллиама, с другой стороны стояли живые мертвецы, каким-то образом понимавшие, что их король хочет, чтобы они остались пока в стороне.
Нинус прижался к стене башни, распластав бледные руки по серым камням. Золотая маска, курьезное сочетание красоты и ужаса, бесстрастно взирала на надвигавшийся кошмар.
С балкона на самой верхушке каменной лестницы, которая вилась по внешней стороне башни, смотрела вниз вдовствующая королева Магритт. Ее лицо тоже превратилось в маску.
Маску страдания.
Шаг за шагом король Брутан надвигался на своего хныкавшего сына. Рваные сапоги поднимали за собой пыль. Широкий меч был зажат в лишенной плоти руке. Горящие глаза отбрасывали красные отсветы пламени на стену башни.
Подойдя к Нинусу, Брутан остановился. Свободной рукой он взялся за маску. Голые кости громко стукнули по сверкающему золоту.
– Умри, – сказал он коротко и вонзил меч в грудь Нинуса.
Вверху на балконе закричала Магритт.
Вытащив свой меч, Брутан повернулся и направился назад к шеренгам живых мертвецов.
Нинус сполз по стене, оставляя красный кровавый след на камнях.
Гальф бросился к нему и зажал рукой рану на груди Нинуса. Другой рукой он снял маску с лица мальчика. Солнечный свет коснулся бледной кожи Нинуса, но на этот раз он не вздрогнул. В уголке его рта пузырилась кровь. Его широко открытые от страха глаза бегали из стороны в сторону.
– Все в порядке, – сказал Гальф, зная, что это не так. – С тобой все будет в порядке.
Нинус закашлялся, и на губах его показалась новая струйка крови.
– Слишком поздно… для меня, – выдохнул он.
– Не говори так, – сказал Гальф.
Он услышал звон мечей неподалеку и, обернувшись, увидел, что капитан Оссилиус в одиночку сражается на поле боя с беспорядочно двигающейся группой живых мертвецов. Ни один из остальных солдат не пришел ему на помощь.
– Выручайте его! – завопил Гальф. – Почему вы ему не помогаете?
Его крик не имел никакого эффекта. Отвратительные воины наступали, прижав Оссилиуса к стене башни. Гальф был готов снова закричать, когда врагов заставил остановиться внезапный громкий рев.
– Ко мне! Ко мне! К оружию!
Вдалеке Гальф увидел Брутана. Тот стоял на груде тел, размахивал ужасными руками и призывал своих воинов к какому-то новому сражению рядом с Идиллиамским мостом. При звуках его голоса восставшие из мертвых воины развернулись и покинули поле битвы. Измотанный Оссилиус рухнул на стену.
Наступившая тишина была внезапной и глубокой.
– Почему? – спросил Нинус. Его голос звучал тише шепота, тише дыхания. Гальф склонился над ним, стараясь расслышать его слова.
– Почему что? – спросил он.
– Почему… помогаешь… мне?
Гальф закрыл глаза. Затем снова открыл их.
– Я не могу помочь тебе, Нинус, – сказал он. – Ты умираешь.
Бледные пальцы сжали его руку.
– Ты… здесь, – прохрипел Нинус. – Этого… достаточно.
– Где же мне еще быть? – Гальф с трудом произнес эти слова, так тесно ему сдавило горло. Из глаз закапали слезы.
Хватка Нинуса стала сильнее.
– Но… почему?..
Слезы Гальфа теперь лились ручьем. Что-то зародилось внутри него: рыдание или, может быть, крик. Нинус имел право узнать правду.
– У меня не было другого выбора, кроме как помочь тебе. И я рад этому. Я твой брат.
Глава 31
Еще двадцать шагов – и Элоди окажется на конце парящей платформы из призраков. Впереди противоположный конец разрушенного моста. Еще двадцать шагов – и она осторожно ступит на землю Идиллиама. Города, где она родилась.
Призрачный щит, на котором она балансировала, сдвинулся под ее ногами. Фессан, шедший рядом с ней, успел подхватить ее, прежде чем она упала.
– Вам следует находиться позади, – сказал он. – Я не хочу, чтобы вы были на передовой.
– Только там мне и место, – сказала Элоди. Ей хотелось, чтобы и в сердце ее было столько же храбрости, сколько в словах.
Под ее ногами помост из щитов раздвинулся и сир Джейкен просунул в проем свою голову. Самьял рядом с ним выглядел обеспокоенным.
– Вам нужно поторопиться, – сказал сир Джейкен. Солнце светило одновременно на его шлем и сквозь него. Его призрачная кожа мерцала.
– Пока мы вас держим, сражаться за вас мы не можем.
– Я поняла, – ответила Элоди.
– Что? – спросил Фессан. – Что вы поняли?
– Что мы не успеваем.
Щиты снова сомкнулись. Элоди отбросила страх перед падением и неизвестностью и с новыми силами двинулась вперед.
Двадцать шагов превратились в десять. В вихре пыли, покрывавшей конец моста, произошло какое-то непонятное движение. Облако двигалось в облаке.
– Лучники, к бою! – отдал команду своим солдатам Фессан.
Он упал на колени, потянув за собой Элоди. Располагавшиеся вокруг и позади них двенадцать шеренг пехотинцев «Трезубца» последовали их примеру, позволив воинам в дальней части колонны нацелить свои луки через их головы.
Из облака пыли показался враг. Элоди зажала рот руками, чтобы сдержать крик ужаса. Слушать рассказ Тарлана о восставших из мертвых воинах и воскресшем короле – это одно дело. Совсем другое дело – видеть эту массу гниющих шатающихся трупов, заполнивших разрушенный мост от края до края.
– Огонь! – крикнул Фессан.
Град стрел пронесся над передней линией. Элоди инстинктивно пригнула голову, когда они пролетали над ее головой. Она задержала дыхание, видя, как стрелы попадают в цель, пронзая живых мертвецов.
Но мертвецы прибывали.
– Вторая цепь! Огонь!
Второй залп возымел не больше действия, чем первый. Ощетинившись не подействовавшими на них стрелами, жуткие фигуры продолжали надвигаться на них, их порванные губы отслаивались от зубов, а глазницы пылали красным огнем.
– Стоять! – крикнул Фессан. – Дайте им подойти!
Когда Элоди поднялась, ее ноги дрожали. Она схватила свой меч, меч Пейлни. Он был невероятно тяжелым. В голове у нее было пусто, если не считать глухих ударов пульса. Она забыла даже то малое, чему научилась в лагере и по дороге.
Призрачный мост задрожал, когда две прыгающие фигуры пронеслись сквозь шеренги «Трезубца»: Грейторн и Филос спешили занять позиции по бокам от Элоди. Когда их теплые тела прижались к ее ногам, она почувствовала прилив надежды.
В воздухе раздался свист, когда три торрода пролетели над ее головой.
– Оставайтесь рядом с ней! – крикнул Тарлан сверху. Волк и тигрон оскалили зубы и зарычали в унисон.
«Значит, он говорит с ними, как и с торродами, – подумала она. – Как я могу беседовать с мертвыми».
Она положила руку на голову тигрона. Тарлан говорил, что они и ее стая тоже, и она почувствовала силу их преданности.
Массивная фигура выдвинулась из рядов живых мертвецов. Выше и шире остальных, этот ходячий труп носил обрывки королевской одежды. Его руки были обглоданы до костей, плоть на лице устрашающе перекосилась, выставив на обозрение бледный череп. Его глаза сверкали.
Элоди не могла дышать.
Впервые в жизни она оказалась лицом к лицу со своим отцом. Брутан разомкнул челюсти, и ужасный крик вырвался из его глотки.
