Йон Колфер - Артемис Фаул - 7. Атлантический комплекс [Перевод любительский]
«Ничего не болит», — думал Артемис, — «должно быть, они что-то дали мне»
А потом: «Нужно поднять настроение»
— Ах, моя принцесса. Благородный конь. Как же это утро разыскало вас?
— Д'Арвит, — сказала Элфи, — это рыцарь в сияющих доспехах.
— Хмм… — произнес Жеребкинс, — вот так проходит Комплекс. Когда он прогрессирует, ты никогда не можешь предсказать, какой из психозов будет. Я думал, что коктейль из лекарств вернет Артемиса но, по крайней мере, Орион скажет нам как дела у Артемиса, — он придвинулся ближе, — Орион, ты, благородный юноша. Ты случайно не знаешь, какой пароль в системе доступа Артемиса?
— Конечно, знаю, — сказал Артемис, — это «И-Н-О-П-Л-А-Н-Е-Т-Н-Ы-Й О-С-Л-И-К»
Жеребкинс был на середине записи, когда до него дошло.
— Ох, ха-ха-ха, Артемис. Очень весело. Я знал, что это ты.
Элфи не смеялась.
— Это было не смешно, Артемис. Комплекс Атлантиды — не шутка.
При одном упоминании о болезни, Артемис почувствовал гнездо злобных четверок кишевших в его затылке.
«Только не опять», — подумал он.
— Было бы лучше, если бы вы оба поменялись местами, — сказал он, стараясь казаться спокойным и под контролем, — кроме того, вы не могли бы закрыть жалюзи на иллюминаторах до конца? И совсем открыть, чтобы они не были на середине? В этом же нет смысла.
Элфи хотелось потрясти Артемиса, чтобы он опомнился, но она разговаривала с доктором Аргоном из Профсоюза Психологов, и он сказал проявлять снисхождение к человеку, пока они не смогут проверить его в клинике.
Старая палата Опал Кобой была по-прежнему свободна, — весело сообщил доктор, и Элфи подозревала, что тот уже думает о названии для своей неминуемой книги.
Поэтому она сказала:
— Хорошо, Артемис. Я подниму жалюзи.
Когда Элфи нажимала на маленький значок солнца около жалюзи, освещая стекло, она заметила, как стаи экзотических рыб купаются в свете от кормовых стабилизаторов Ностремиуса. «Мы плывем к свету, — поняла она и поинтересовалась, когда это она стала таким философом.
Слишком много мыслей — одна из вещей, которые привели Артемиса туда, где он сейчас находится. Мы должны разобраться с этой проблемой.
— Артемис, — сказала она, заставляя свой голос звучать позитивнее, — доктор Аргон интересовался, есть ли у тебя какие-либо записи…
— Моего перехода к безумию? — закончил Артемис
— Ну, вообще то он сказал «прогресса Комплекса». Он сказал, ведение своего дневника распространено среди больных. Они чувствую огромную необходимость быть понятыми после…
И снова Артемис завершил предложение:
— После смерти. Я знаю. Я чувствую эту необходимость до сих пор, — он стянул кольцо со своего среднего пальца, — Это мой волшебный коммуникатор, помнишь? Я вел видео дневник. Должно быть ужасающее зрелище.
Жеребкинс взял кольцо.
— Позволь мне отправить это Аргону. Это поможет ему немного разобраться, прежде чем он посадит тебя на электрический стул для психов, — кентавр понял, что сказал только что, — Извини. Кобыллина всегда говорила, какой я нечувствительный. Там нет электрического стула для психов, это больше похоже на диван или японский матрас, футон.
— Мы поняли Жеребкинс, — сказала Элфи, — большое спасибо.
Кентавр поскакал к автоматической двери больничной палаты.
— Хорошо. Я пошлю его. Увидимся позже, и следи за этими противными четверками.
Артемис поморщился.
Элфи была права: Комплекс Атлантиды — совсем не забавно.
Элфи села на стул рядом с кроватью. Это была высокотехнологичная кровать со стабилизаторами и уплотненными подушками но, к сожалению маловата.
— Ты взрослеешь, Артемис, — сказала она.
Артемис слабо улыбнулся.
— Я знаю. Но недостаточно быстро, в некотором роде.
Элфи взяла его за руку.
— Ты можешь попытаться волноваться, если захочешь, но не сможешь. Жеребкинс накачал тебя достаточным количеством седативных средств, чтобы усыпить лошадь.
Они оба улыбнулись на мгновение, но Артемис был в подавленном состоянии.
— Это приключение было совсем иным, Элфи. Обычно кто-то побеждает и мы в достатке в конце. Но на это раз погибло очень много невинных, и никто не получил выгоду. И все это ради любви. Я не могу даже думать о Финте как о злодее, ведь все чего он хотел — спасти жену.
Элфи сжала пальцы Артемиса.
— Все было бы намного хуже без нас. Номер Первый жив благодаря тебе, не говоря уже всех на этом госпитальной судне. И как только мы вернем тебя в твое старое «я», мы сможем работать над сохранением мира с твоим Ледяным Кубом.
— Хорошо. Это все еще моя основная задая, хотя возможно я захочу пересмотреть свой гонорар.
— Хмм. Я думаю, ты можешь.
Артемис сделал глоток воды из чашки из его шкафчика.
— Я не хочу возвращаться к своему «я» полностью. Мое старое «я» спровоцировало Комплекс Атлантиды, в первую очередь.
— Ты сделал много плохих вещей, Артемис. Но ты не сделал бы их снова. Отпусти их.
— Действительно? Ты можешь просто отпустить свои поступки?
— Это не так легко, но ты сможешь сделать это с нашей помощью, если это то чего ты действительно хочешь.
Артемис закатил глаза.
— Зелья и терапия, боги помогите мне.
— У доктора Аргона слава негодяя, но он хороший. Лучший. Кроме того, я уверена что Номер Первый может дать тебе магическую детоксикацию, забрав последнюю искру из твоего тела.
— Звучит болезненно.
— Может быть. Но рядом будут твои друзья. Хорошие друзья.
Артемис сел на подушках.
— Я знаю. Где Мульч?
— А ты как думаешь?
— Думаю, он в камбузе. Возможно в одном из холодильников.
— Я думаю, ты прав.
— А что насчет Джульетты?
Вздох Элфи был полон ласки и разочарования.
— Она организовала бойцовский поединок между собой и слоноподобным пикси упустившим комментарий об ее хвостике. Я же сейчас делаю вид, что ничего не знаю об этом. Скоро я должна пойти и прекратить это.
— Мне жаль пикси, — сказал Артемис, — А как Дворецки? Как ты думаешь, он сможет мне доверять, когда-либо снова?
— Я думаю, он уже доверяет.
— Мне нужно поговорить с ним.
Элфи взглянула в сторону коридора.
— Тебе следует дать ему минуту. Он делает деликатный телефонный звонок.
Артемис мог бы догадаться, кому он звонит. Он должен сделать аналогичный звонок в ближайшее время.
— Что ж, — произнес он, стараясь казаться более беззаботным, чем на самом деле с Комплексом Атлантиды кипящем в основе его височной доли.
«Уладь это», — говорил он.
«Сосчитай»
«Остерегайся четверки. Четыре — это смерть»
— Я слышал, что ты была на свидании с Трубой Келп. Вы двое планируете строительство своей палатки в ближайшее время?
Дворецки думал, что у него может развиваться клаустрофобия. Ему определенно казалось, что стены приближаются. И то, что коридор, в котором он согнулся, был построен для людей размера в половину его, совсем не помогало. Единственным местом, в котором он мог встать прямо был спортзал и он не был тем местом, где он сможет сделать личный звонок, поскольку его младшая сестра, вероятно, решила сбить спесь со слоноподобного пикси в данный момент, с поддержкой собравшейся толпы пациентов и медиков, которые скоро будут обожать Нефритовую Принцессу.
Дворецки скользнул вниз присев и вытащил телефон Артемиса.
«Может, нет сети», — с надеждой подумал он.
Но она была. Четыре деления. Артемис включил в своём телефоне доступ ко всем возможным сетям, в том числе военной и сети волшебного народца. Надо быть на Луне, чтобы телефон Артемиса не поймал сеть.
«Ладно. Прекрати откладывать. Звони»
Дворецки прокрутил контакты и выбрал мобильный телефон Ангелины Фаул. Потребовалось несколько секунд, чтобы связаться, пока вызов прошел через Гавань до спутника и в Ирландию, и когда звонок был сделан, раздался тройной звуковой сигнал.
«Может быть она спит»
Но Ангелина взяла на втором гудке.
— Артемис? Где ты? Почему ты не звонил?
— Нет, миссис Фаул. Это Дворецки.
Ангелина поняла, что Дворецки звонил ей с телефона Артемиса, и естественно сделала худшие выводы.
— О мой бог! Он мертв, да? Я не должна была позволять ему ехать.
— Нет, нет. Артемис в порядке, — поспешно сказал Дворецки, — на нем ни царапины.
Ангелина плакала в телефон.
— Слава богу. Я бы винила себя. Пятнадцатилетний уехал чтобы спасти мир с волшебным народцем. О чем я думала? Теперь, все. Конец. Отныне нормальная жизнь.
«Я даже не помню нормальной жизни», — думал Дворецки.
— Я могу поговорить с ним?
«Пошло-поехало».
— На данный момент нет. Он… Эээ… под снотворным.
— Снотворное! Ты сказал, что он не пострадал, Дворецки. Ты только что сказал, что на нем ни царапины.
