Джеймс Паттерсон - Проект Омега
«Вот козел», — думаю я и, размахнувшись и нацелив ему в висок, вкладываю в удар всю свою злобу.
123
Ой-йой-йой! — что-то у меня в руке треснуло, как будто сломалась кость. Господи! Какая боль! Закусив губу, сдерживаю крик. Я вам не девчонка-неженка.
Омега пошатнулся, но, мгновенно обретя равновесие, крутанулся и врезал мне ногой в колено. Вильнув, боковым ударом с маху вонзаю ему каблук в бедро. Прижимаю к телу сломанную руку и концентрируюсь на работе ногами. Мечу ему в голову, пружиня, ухожу от его ударов. Его металлические глаза спокойно и точно фиксируют любое движение. Ему удается блокировать чуть ли не каждую мою атаку.
Он не может уследить за быстро движущимися предметами…
Что бы это значило?
В попытке найти ответ на этот вопрос потрясла сломанной рукой у него перед носом из стороны в сторону, будто удары вот-вот посыпятся на него с разных направлений. Глаза Омеги в растерянности останавливаются, и на секунду он замирает, пытаясь сконцентрироваться.
Воспользовавшись его замешательством, выбрасываю вперед кулак здоровой руки — прямо ему в нос.
По всей вероятности, его носяра далеко не в четыре раза прочнее обычного. Откуда мне это известно? Да оттуда, что я его сломала. Омега часто-часто оторопело моргает и отступает на шаг. Кровь потоком хлынула ему на грудь. С беспокойством, и, явно не понимая, как это могло случиться, он трогает свой нос.
— Не бойсь, паря, раны на голове всегда обильно кровоточат, — и я опять размахиваю перед ним руками: вверх — вниз, справа-налево. И снова, точно помимо своей воли, он напряженно в оцепенении следит за моими движениями.
Подпрыгиваю повыше в воздух и делаю ножницы у него на шее — задушенно кашляя, он валится на колени. Сызнова трясу руками, как будто гипнотизирую кошку. Наконец, сцепив обе руки и морщась от боли, топориком наотмашь обрушиваю на него всю свою силу и посылаю его в нокаут. Один… два… три… — он неподвижно валяется в грязи лицом вниз.
Мне, понятное дело, это тоже даром не проходит: звезданув его сломанной рукой, взвизгиваю от боли и чуть не теряю сознание. Еще немного, и я рухну рядом с ним на щебенку двора.
Но я не недотрога. Я все выдержу. Осталось совсем чуть-чуть.
Сверху вниз смотрю на Омегу: шедевр, созданный белохалатниками, совершенное достижение ИТАКСа. Я победила его, потому что от него ускользают быстрые движения. Я победила, потому что Джеб подсказал мне, в чем его слабость. Поднимаю глаза на Директора. Она выпучилась на меня с холодной ненавистью: низкосортная устаревшая модель одолела ее гениальное творение. Как я только посмела!
Но это еще не конец.
Омега повержен, но все еще жив. Жив, хотя в планах Янсенихи — у этой драки смертельный исход. Если бы я была на его месте, если бы это я валялась на земле мордой в пыли, он бы давно уже меня прикончил. Раз велено — выполняй. Ничего другого он и представить себе не может. Но мне она не указ. Мне сейчас ничего не стоит, подпрыгнув, наступить ему на шею. Хрясь — и позвоночник у него будет сломан.
Но я не убийца. Оставив Омегу поверженным в грязи, поворачиваюсь и направляюсь туда, где лежит мой мертвый сводный брат.
С высоко поднятой головой бросаю на эксмамашу надменный взгляд:
— Вот теперь, идиотка, сама суди, на чьей стороне превосходство!
124
Любопытно, что натянутая над замковыми стенами электрифицированная сеть не пропускает ничего ИЗ замка, но оказывается, что снаружи В замок сквозь нее проходит изрядное количество всякой всячины.
Протискиваюсь сквозь толпу туда, где лежит Ари, продолжая отражать сыпящиеся со всех сторон тычки и зуботычины. Вдруг внезапно через стену замка перелетает здоровенный булыжник. Попадает по башке какому-то мутанту. Тот как подкошенный брякается на землю.
Поднимаю глаза. Над головой, как в кино, пролетает горящая стрела. Пробивает сеть и вонзается во флайбоя, и он тут же на месте загорается ярким пламенем.
Если ты, дорогой читатель, припомнишь всякие фильмы, приключенческие или фильмы ужасов, там, когда загорается человек, он тут же принимается орать и бегать как сумасшедший. Или, в зависимости от режиссера, бросается на землю и начинает кататься по земле, стараясь потушить пламя. А теперь представь себе загоревшегося флайбоя. Он просто тупо стоит, пока не превращается в огненный столб. Оказывается, от высоких температур все их внутренние лебедки и шестеренки плавятся и прекращают движение. Посему огонь полностью парализует флайбоев.
Взять на заметку на будущее: огонь — безотказное оружие против флайбоев.
Сверху теперь уже валится настоящий камнепад.
Ари придется подождать. Главная сейчас забота — оставшиеся в живых.
— Ангел! — кричу я. — Надж! Тотал! Все быстро к стене!
Я уже давно не видела Тотала и ужасно рада, что он пулей несется ко мне, продираясь сквозь толпу. Пес хромает, и одна лапа у него поджата, но это не мешает ему стремительно скакнуть прямо мне на руки и тут же лизнуть в лицо:
— Бе-е-е! Кровь, — он брезгливо отворачивает морду.
— Погоди у меня. Я тебе покажу «Бе-е-е».
— Откуда валятся все эти камни? — недоумевает Надж, когда мы прижались к стене.
Откуда мне знать. Но, похоже, Ангелом овладели какие-то догадки:
— Это ребята!
— Какие еще «ребята»? — спрашиваю я, глядя, как сеть пробивает новый поток камней и горящих стрел.
— По-моему, там снаружи собрались ребята. По крайней мере, так я это чувствую. Это точно не взрослые.
Прямо перед нами булыжник сбивает флайбоя с ног. На него тут же набрасываются с десяток мутантов и разрывают его на части.
И в этот момент из-за стен доносится дружное скандирование:
Спасем стаю! Убьем флайбоев! Долой ИТАКС!
Брови у меня удивленно взлетают вверх, а рев голосов за стенами замка нарастает с неумолимой силой. Камни и стрелы сыпятся отовсюду. Замок в осаде.
Спасем стаю! Убьем флайбоев! Долой ИТАКС!
Смотрю на Ангела и Надж, и меня осеняет:
— Это читатели блога! Клык послал к нам на помощь своих читателей.
— Немедленно разогнать нежелательные элементы! — орет в микрофон Директор. Ее огромное перекошенное злобой лицо нервно дергается на экранах, развешенных по стенам замка. Какие-то из них уже вдребезги разбиты, а какие-то густо заляпаны кровью и грязью. Плакали их капиталовложения.
— Немедленно их разогнать! Чтоб духу их не было сию же минуту! — снова вопит она во все горло. — Это грязные паразиты! Вредители! Разрушители! Варвары и вандалы!
Как всегда, флайбои без размышлений повинуются команде. Их осталось чуть больше шести десятков. У всех моментально механически раскрываются крылья, и флайбои поднимаются в воздух.
— Ой, — взвизгивает Надж от неожиданности.
Вот именно, «ой!» Никто не отключил напряжение от сети над замком. Шестьдесят флайбоев поднялись вверх. Все шестьдесят попали под ток высокого напряжения. И все шестьдесят, как один, безжизненно рухнули на землю.
— Очень даже с ее стороны недальновидно, — замечает Тотал.
Бам! Бам! Бам! Из-за стен доносится буханье мощного автомобильного мотора и визг металла кованых стальных ворот. Толпа снаружи вот-вот прорвется в замок.
125
Вестфилд, Англия
Региональный директор Английской лаборатории-Школы глянул поверх очков:
— Холловей, что это там за шум на улице?
Его ассистент выглядывает в окно. По лицу помощника пробегает тревога:
— Похоже, какая-то демонстрация, сэр.
— Демонстрация? Какая еще, к дьяволу, демонстрация? — региональный директор пододвинулся к окну. От того, что он там увидел, у него отвисла челюсть: многосотенная, может быть, даже тысячная толпа протестантов собралась у ворот Школы. Они все выглядели как… дети. Или подростки. Что за чепуха?!
— Что, какая-то демонстрация против атомных станций? — спрашивает он Холловея. — Посмотрите-ка повнимательней, что там у них на транспарантах? Может быть, стоит вызвать наряд службы безопасности?
Холловей прислушался. Рев толпы за окном становится громче и сильнее.
Спасем стаю! Убьем флайбоев! Долой ИТАКС!
Двое мужчин недоуменно уставились друг на друга:
— Откуда они знают, что мы — отделение ИТАКСа? — не верит своим ушам Директор.
Трах!!! В окно, осыпав их ливнем осколков, влетает камень размером с футбольный мяч.
Теперь скандирование за воротами слышно им еще отчетливее.
Верните нам планету!
Вам место за решеткой!
ИТАКС — позор человечества!
Молодое поколение протестует!
Дети всей планеты, объединяйтесь!
Региональный директор поворачивается к Холловею, который оттирает кровь с оцарапанной щеки:
