Юлия Вознесенская - Юлианна, или Опасные игры
«До сих пор из-за сопротивления Православной Церкви и находящихся под ее влиянием антимагловских сил нам не удается достаточно широко распространить празднование Хэллоуина в Греции, России, Болгарии, на Украине и других странах, все еще находящихся под влиянием глубоких христианских традиций. Между тем для формирования у детей нужного психологического архетипа поведения Хэллоуин играет первостепенную роль. Для детей активных, возбудимых, склонных к театральности эмоциональное переживание во время исполнения ими ролей демонов, чертей, монстров и привидений ведет к идентификации себя с этими персонажами. Хэлоуин не просто учит ребенка не бояться нечистой силы, но прививает ему демонофилию — любовь к демонам. У ребенка, постоянно участвующего в праздновании этого бесценного для нас праздника, исчезает заложенное природой чувство самосохранения от влияния темных сил. Действуя не всерьез, считая это веселой игрой, дети быдликов во время Хэллоуина призывают силы зла, и состояние их душ при этом таково, что они широко открываются влиянию демонических сил. В дальнейшем это значительно упрощает влияние высших неоргаников — в христианском просторечии „бесов“ — на податливые души детей, вплоть до вселения в них. Дети не знают, что „бес“ не может войти в человека без его согласия. Но когда человек устремляется ему навстречу, идентифицирует себя с „бесом“ даже в виде игры, шутки, этот барьер благополучно преодолевается — и „бес“ вселяется в ребенка».
«Как страшно, — подумала Аннушка, закрывая книгу дрожащими руками и пряча ее под матрац в ногах. — Ни за что я не пойду на этот их Хэллоуин!»
Глава 11
Но вот наступило 31 октября. Конечно, в этот день келпинки не учились. С утра и до обеда все сидели по своим комнатам и спешно заканчивали мастерить свои костюмы.
— Ты все-таки решила идти на праздник в обычной одежде? — спросила Аннушку Дара.
— Я решила вообще не ходить в город.
— Глупости! Никто не остается в сиде на Самхэйн.
— Почему?
— Да потому, что когда все уходят из Келпи, в сиде остаются только одни фоморы. Ты что, хочешь Самхэйн праздновать с фоморами и Кромм-Круахом? Не советую, ох не советую, Юлианна! Разве Финегас вам не рассказывал, что в древности фоморы в Самхэйн собирали с людей особую дань?
— Может, и говорил, я не помню. Он такие ужасы рассказывал на последнем уроке, что я старалась не слушать.
— Это ты зря: Финегас всегда дело говорит, его надо слушать. Так вот, фоморы собирали с людей дань зерном, скотом и детьми.
— Они что, забирали детей в рабство?
— Да нет, зачем фоморам рабы? Детей они просто съедали.
— Ой!
— Вот тебе и «ой». Если ты останешься в сиде, фоморы — они ведь дурные, как все великаны, подумают, что люди возобновили древний обычай и оставили тебя им на съедение. В Ирландии все знают, что в Хэллоуин ни в лес, ни на озеро, ни к сиду и близко подходить нельзя, тем более в одиночку.
— Надо же, какая жуть, — вздохнула Аннушка и вдруг вспомнила, что у нее за стенами Келпи есть друг — мальчик Андрюша, который, может быть, будет ждать ее именно в Хэллоуин возле ратуши, под часами ровно в пять. — Ладно, пойду я вместе со всеми на Хэллоуин.
— Вот и отлично, — сказала Дара. — А то выдумала — в сиде оставаться! И костюм мы тебе сочиним в два счета. Не переживай, подруга!
Дара оглядела комнату.
— Есть! Придумала!
Она стащила с Аннушкиной кровати простыню, схватила ножницы и двумя движениями прорезала в простыне дырки для глаз.
— Костюм готов! — объявила она. Затем она накинула на себя испорченную простыню и принялась вертеться перед зеркалом шкафа. — Демонстрируется новая модель — скромный будничный наряд привидения из сида Келпи! А сейчас будничный наряд мы превратим в праздничный!
Дара скинула простыню, взяла черный фломастер и вокруг глазных отверстий намалевала ресницы, а пониже нарисовала улыбающийся рот, полный огромных квадратных зубов.
— Ну-ка накинь!
Аннушка надела простыню и погляделась в зеркало. Зрелище было жутковатое и нелепое, особенно в сочетании с мохнатыми сапожками.
— Класс! Вот в этом ты и пойдешь сегодня на Хэллоуин!
Шествие ряженых должно было начаться ближе к сумеркам, пройти через весь город с востока на запад и выйти на загородный луг, где, по традиции, жгли костры. Чтобы не опоздать, фэйри и люди отправились на праздник сразу после обеда, прошли через лес к реке, перешли через мост и явились в город как раз вовремя, чтобы присоединиться к общей процессии, уже идущей по главной улице городка.Жители города стояли на тротуарах и приветствовали ряженых.
Процессию из Келпи горожане встречали восторженными криками. Впереди верхом на Келпи ехала леди Бадб, наряженная королевой фей. Она была в светлых развевающихся одеждах, искрящихся драгоценными камнями и живыми светлячками, а за спиной у нее трепетали огромные стрекозиные крылья. Ослепительную красавицу на белоснежной лошадке зрители встречали аплодисментами. Но с не меньшим восторгом приветствовали они красного дракона Диамата и всех преподавательниц Келпи, ехавших на его длинной гребенчатой спине. Надо сказать, Диамат был по-своему великолепен в своем безобразии; он сознавал это и гордо выступал на шести когтистых лапах. Единственное, что портило впечатление, были подрезанные крылья дракона, болтавшиеся на ходу, как незакрытые дверцы автомобиля. На переднем горбу, сразу за длинной выгнутой шеей дракона, сидела профессор Морриган, похожая на черную ворону. На голове у нее была широкополая черная шляпа, поля которой спереди были сколоты большой булавкой наподобие клюва. Платье на профессорше было из черного гофрированного атласа; длинные, расширенные книзу рукава крыльями спускались на драконьи бока, а сзади с горба дракона ниспадал широкий складчатый подол, напоминающий вороний хвост. За профессоршей рядком сидели прочие преподавательницы в пышных старинных нарядах; по ветру весело вились вуали остроконечных шляп, звенело золото и медь украшений (серебра жители сида не носили). За драконом с посохом в руке важно шествовал Финегас, одетый в свой обычный зеленый плащ с капюшоном. Его кудри, усы и борода впечатляюще развевались на ветру. А дальше парами шли келпинки, одетые ведьмами и колдуньями, русалками и феями, вампирами и вурдалаками, мертвецами и зомби, чертями и демонами — кто во что сумел загримироваться и вырядиться. Вампиры несли бутылки с томатным соком, на которых было написано «Кровь» и тянули из них сок через соломинки; зомби кидали в толпу куриные косточки и «разложившиеся пальцы» из выпачканных чернилами сосисок.
В последней паре, все время отставая от других, шли Аннушка и Дара. Отставали они из-за Аннушкиного наряда: они не догадались укоротить или подшить его, и теперь она то и дело путалась ногами в подоле и спотыкалась.
— Дара, можно я не буду больше привидением и скину этот саван?
— Нельзя! Ты что, не видишь, какой ты имеешь успех?
— Не вижу! Я даже дорогу под ногами не вижу!
Дара так неудачно вырезала дырки, что Аннушке никак не удавалось смотреть одновременно двумя глазами: если одна дырка была на глазу, то в другую высовывались либо нос, либо ухо. А вот зрителям очень нравилось маленькое привидение в мохнатых сапогах, нелепо путавшееся в своем саване. Оно им нравилось почти так же, как шедшие следом за ним боуги, лепрехуны и гномы, которых они принимали за ряженых детей.
— До чего ж они потешные, эти малыши! — говорили друг другу растроганные горожанки и бросали «малышам» конфеты, шоколадки и мелкие монетки,
Лепрехуны и гномы гурьбой кидались за каждой денежкой, визжа и отталкивая друг друга, а на сласти не обращали внимания. Зато боуги, наоборот, подбирали каждую шоколадку, совершенно не интересуясь мелкой монетой: леди Бадб ради праздника выдала всем боугам довольно приличные карманные деньги — за особые услуги, надо полагать. Кроме того, леди Бадб по опыту знала, что деньги эти все равно пойдут на нужды школы.
— Я теперь жалею, что сама не додумалась одеться привидением, — ворчала Дара. — После праздника я заберу у тебя этот саван, ладно?
— Зачем он тебе?
— На будущий год я сама его надену, а тебе мы придумаем что-нибудь другое. Я тоже хочу, чтобы надо мной все потешались!
— Возьми прямо сейчас!
— Да нет, сейчас нельзя, ведь тогда ты останешься без костюма. Вот если бы поменяться нарядами… А что — это идея! Где бы нам переодеться?
— Где тут переоденешься? — вздохнула Аннушка. — Знаешь, Дара, ты иди вперед, а я немного отдохну — я ужасно устала спотыкаться. Я тебя потом догоню.
— Ты за кого меня принимаешь? — возмутилась Дара. — Чтобы я бросила подругу в беде?
— Ну спасибо тебе, — кисло сказала Аннушка. На самом деле она хотела отстать от Дары, чтобы скинуть дурацкий саван и бежать к ратуше, где была назначена встреча с Андрюшей.
