Варвара Еналь - Мы можем жить среди людей
Валька закрыли в спальне. Коля запретил Нитке оставаться там, велел перебраться в комнату к Кате.
– Это временно. Лекарства у нас есть, так что завтра Валёк будет здоров. Ладно, Нитк, не смотри на меня так. Забирай вещи, что тебе нужны, и уходи отсюда.
Нитка молча прошла вглубь спальни, села на вторую кровать – у них стояли две кровати, – и Эмма услышала, как она твердо произнесла:
– Я останусь тут. Вдруг Вальку понадобится помощь?
– Ну, как хочешь. Только выпей таблеток на всякий случай.
Эмма тоже выпила и антивирусные, и иммуномодуляторы. Во рту стало горько, и к горлу подкатила тошнота. Теперь заболел один из них. И как быстро распространился вирус! Вчера только пришел к ним Крендель, а сегодня уже слег Валёк. Что же будет дальше? Хоть бы лекарства помогли, они же должны помогать!
Нет в мире такого вируса, против которого не работали бы антивирусники. Можно принять двойную дозу, Вальку Коля скормил сразу две таблетки. Маша раздала таблетки младшим и даже умудрилась уговорить Катю выпить чаю и принять пилюли.
Эмма, забравшись с ногами на кровать, тихо раскачивалась и глупо пялилась на собственные ноги в серых махровых носках. Новеньких, мякеньких. Рядом с кроватью стоял рюкзак: Эмма так и не разобрала его. До отказа набитый вещами, он казался круглым и пузатым. На квадратном мониторчике высвечивалось время, имя Эммы и программка для кода.
Вдруг Эмма вздрогнула. В общей комнате кто-то из мальков прочитал стишок:
Вышел месяц из туманаВынул ножик из кармана.Буду резать, буду бить.Выбирай, кому водить.
Илья любил рассказывать этот стишок. Странный и бессмысленный. «Буду резать, буду бить. Выбирай, кому водить».
А кому теперь водить-то? Разве это игра? Это не игра, это какой-то глюк. Бессмысленный глюк.
Колька, расстроенный, вернулся в спальню и опустился на матрас. Он уже не утешал и не обещал, что все будет хорошо. Молча встряхнул свое одеяло, молча снял кроссовки, носки и плюхнулся на матрас.
– Коля, помнишь ту дверь, закрытую? Вы, когда меня выводили, попали в тот коридорчик. Ну, где флешка у Феди сгорела?
– Помню, – коротко ответил Коля, перевернулся на спину и посмотрел на Эмму.
– Давай завтра откроем ее. Вдруг это выход? Вдруг там есть челноки, и мы сможем убраться на Землю?
– Давай откроем. – Колька вздохнул, после сказал: – Устал я. Давай спать, что ли…
Эмма собрала волосы, заплела в косу и, взяв пижаму, вышла. Переодевалась она в ванной, неудобно было при Коле стоять в трусах. Торопливо натягивая на себя штаны, она оглядывала белые стены и чувствовала, что тоска давит на грудь так, что и вздохнуть невозможно.
Почему-то отчаянно захотелось увидеть Лоньку. Прикоснуться к его холодным бокам, услышать его наивные шутки и почувствовать себя в безопасности. Захотелось вернуться домой и забыть все, что случилось с ней в последние несколько дней. Забыть навсегда, как страшный сон.
Натягивая кофту пижамы, Эмма задела кулончик с божьей коровкой, и тот слабо мотнулся на шее. Прижав его ладонью, она загадала желание. Пусть Федор и Таис вернутся на базу живыми и невредимыми.
Глава 7
Таис. Обещай меня убить…
1Сначала очистим рану, Тай. Не дергайся, потерпи чуть-чуть. Здесь все у них есть, даже скобы, чтобы зашить. Мазью помажем, и все заживет…
Федор попытался снять толстовку с Таис, но для этого надо было потревожить раненое плечо. Боль просто разрывала, даже вдох давался с трудом.
– Не трогай… не трогай, пожалуйста, – взмолилась Таис, заваливаясь на бок.
Она не могла рассмотреть, куда они попали. Все в красном тумане, плечо жжет и дергает, голова гудит, и к горлу подкатывает тошнота. Таис и подумать не могла, что может быть так больно.
– Толстовку надо снять, иначе я ничего не увижу. Давай, Тай, давай, поднимайся. Тут есть комнатка, на ней диван. Там нам будет удобнее.
Федор вдруг наклонился, подхватил Таис на руки и понес. Плечо дернуло так, что Таис закричала, взмахнула рукой. За ней тянулся след красных капель, на брюки Федора, на ковер.
Бесконечный кошмар… безвыходный кошмар… что теперь делать?
– Вот тут, на диване, тебе будет хорошо, слышишь, Тай? – уверенно произнес Федор, устраивая ее поудобнее.
Подсунул под голову подушку, после достал откуда-то ножницы. Раз-раз – и толстовка оказалась разрезанной на куски, которые Федька ловко убрал. После вернулся с ватой, коробкой каких-то тюбиков и пакетиков и водой в пластиковой миске. Заговорил ласково и тихо, словно с маленькой девочкой:
– Нормально все будет. Кость вроде цела. А болит так, потому что лучевой выстрел. Обожгло тебя больше, чем поранило. Тут и зашивать почти нечего, две скобки поставим – и красота будет. Не бойся, сейчас все будет хорошо.
– Кровь, тут кругом кровь… – пробормотала Таис, глядя на свои ладони.
– Ну, в тебе не молоко течет. Логично?
Федор обтер кожу вокруг раны смоченной в воде ваткой, после смазал все антисептиком. Боль немного утихла, и Таис, повернув голову, посмотрела на свое плечо. Кожа обожженная, красная. И глубокая борозда, словно росчерк огромного бордового фломастера. Таис поморщилась и проговорила:
– Гадость какая-то… терпеть не могу кровь…
– Я тоже. Отмоем после все. Тут мы в безопасности. По всей видимости, это чья-то каюта. Была когда-то. И тут есть все: аптечка, посуда, вода горячая. Даже белье есть, правда, оно слежалось и пахнет не очень. Такое ощущение, что развалится от прикосновений.
Федор говорил бодро и весело. Смазал кожу вокруг темной раны мазью, и боль отступила почти совсем. После достал плоскую машинку со скобками – приспособление для зашивания ран. Скобки рассасывались сами и обладали способностью ускорять восстановление клеток. Новейшие технологии. Хотя сейчас и скобки не ставили, заливали средством, которое называлось «прошивка». Залил любой порез, рану или дырку, и через пару дней все зарастало слоем новых клеток. Даже шрама не оставалось.
А после скобок шрам останется наверняка. Хорошо хоть, не на лице…
– Двух скобок тут хватит, – уверенно сказал Федор, внимательно осмотрел обработанную и зашитую рану и добавил: —
Сейчас залепим лейкопластырем и попьем кофеек. У нас же с тобой есть запасы в рюкзаках…
– Ну да, у меня даже чистые вещи есть, – срывающимся голосом проговорила Таис и откинулась на подушку.
Тошнота все еще стояла в горле, а руки оставались липкими от собственной крови. Штаны, майка, диван – все было в красном, теплом и липком.
– Вот и отлично. И тут наверняка что-то есть. Сейчас отмоем тебя, и я поищу.
Осторожно, стараясь не дергать, Федька закрыл рану марлевой салфеткой, после заклеил лейкопластырем.
– Красота. Лейкопластырь какой-то детский, с рисунками. Но был только такой. Посмотри, нравится?
– Нет, – буркнула Таис и попробовала подняться.
Стены качнулись, в глазах на короткое время появился туман. Но тут же все стало на свои места. Комната просторная, с диванами, планшетами – большими, мощными. С беленькой лазерной печкой и раковиной. Кофеварка, соковыжималка. Даже маленький гриль для мяса.
Две двери – за одной Таис заметила коричневую керамическую плитку и розовый край раковины. За другой, прикрытой, видимо, была спальня. Хотя кто знает…
– Это каюта, – пояснил Федор, заметив, как Таис оглядывает комнату.
– Я хочу помыть руки, – проговорила Таис.
– Я помогу. У тебя в рюкзаке вещи? Те, что ты на складах прихватила? Давай посмотрим, что там.
Он резко нажал на экранчик сбоку Таисиного рюкзака, и молнии разъехались. Вытряхнул содержимое прямо на ковер, вытянул пару чистых маек, пижамную кофту, полосатую, со смешной картинкой. Улыбнулся.
– Пойдет. Пошли, я приведу тебя в порядок.
– Может, я сама…
– Без разговоров. Не хватало, чтобы ты грохнулась там в обморок и я накладывал скобы еще тебе на голову. Пошли, а то ты еле на ногах стоишь. Бледная, как наволочка на той подушке, где только что лежала. Крови из тебя вытекло порядочно, скажу я тебе…
Федор, поддерживая Таис, завел ее в ванную. Щелкнул рожком крана, быстро задал нужную температуру. Медленно и осторожно стянул с Таис майку и выкинул в угол. Немного неловко было стоять перед ним голой по пояс, но голова кружилась, плечо немного ныло, и действовать раненой рукой Таис не могла. Как бы она помылась сама?
А Федор даже не смутился, будто каждый день мыл девушек в душе. Намылил гелем для душа мочалку и осторожно стал обтирать тело и руки Таис.
– Не замерзла? – хмуро спросил, повернулся, сполоснул мочалку и уже чистой снова обтер Таис по пояс.
Лезть в душ полностью Таис не могла. Она поняла, что еле стоит, стены качаются и на глаза наплывают слезы.
– Ты что, плачешь? – удивился Федор. – Все же закончилось хорошо.
– Я устала, – пробормотала Таис, – и замерзла.
