Патрик Несс - Война хаоса

И обдумывают следующий ход.

Небо шагает нам навстречу.

Я невольно пячусь и врезаюсь в Брэдли. который кладет руку мне на плечо.

Да будет так, — говорит Небо.

И добавляет: Мир.

[Тодд]

Мир, разносится по площади единственное слово, и все мы видим на проекции лицо вожака… Площадь взрывается ликующим ревом.

— Как ты это сделал? — спрашиваю я, озадаченно глядя на свой комм.

— Иногда ты все же спишь, Тодд. Разве плохо, что я интересуюсь новыми технологиями?

— Поздравляю, сэр! — говорит мистер Тейт, пожимая руку мэру. — Вы им показали!

— Спасибо, капитан.

Он поворачивается к мистеру О’Харе: тот до сих пор дуется, что мэр отправил его ловить несуществующего врага.

— Вы отлично поработали, капитан. Я ничего вам не рассказывал, чтобы вы выглядели убедительно.

— Конечно, сэр, — отвечает О’Хара, хотя ему ничуть не полегчало.

И тут вокруг нас смыкается толпа солдат: каждый хочет пожать мэру руку, каждый восхищается тем, как он перехитрил спэклов, каждый твердит, что именно он, президент, добился мира, причем без помощи переселенцев. Вот это герой, вот это подвиг!

А мэр молча принимает похвалы.

Каждое слово, восхваляющее его единоличную победу.

И на секунду, на долю секунды…

Я почти что им горжусь.

Я ЗАНОШУ НОЖ

[Возвращенец]

Я заношу нож, украденный по дороге сюда из кухни, нож, которым убивали дичь, длинный и тяжелый, острый и грубый.

Я заношу его над Источником.

Я мог бы помешать заключению мира, я мог сделать эту войну бесконечной, я мог вырвать сердце Ножа…

Но не сумел.

Я увидел клеймо.

Увидел боль — она легко читалась на лице безголосой.

Бездна заклеймила любовь Ножа — так же, как и Бремя, с тем же результатом.

Я вспомнил эту страшную боль… не только физическую, но боль от того, как стиснули и раздавили меня самого, мою сущность, сделали меня крошечным, чтобы отныне Бездна видела только мое клеймо, а не меня, не мое лицо, не мой голос… который тоже отняли.

Отняли, чтобы сделать нас безголосыми.

Я не смог ее убить.

Она была, как я. Ее клеймили, как и меня.

А потом зверь встал на дыбы и ударил меня передними ногами в грудь, сломав, наверно, не одну кость в моем теле — они болят и теперь, — однако это не помешало Небу схватит меня и бросить в руки Земли, показав: «Если ты никогда не станешь Землей, то лишь потому что сам сделал этот выбор».

И я понял. Меня изгнали по-настоящему. Возвращенцу нельзя вернуться.

Земля подняла меня на ноги и увела в глубину лагеря, где грубо велела мне уходить.

Но я не уйду без последнего обещания, данного мне Небом.

Я украл нож и пришел сюда…

Чтобы убить Источник.

Я поднимаю глаза: до Конца Всех Троп дошла весть о неудавшейся попытке Неба атаковать Бездну. Так вот что он задумал: хотел показать Бездне, какие мы сильные, как мы можем беспрепятственно войти в их крепость прямо во время мирных переговоров, забрать нужных нам врагов и воздать им за совершенные преступления. Тогда мир, который воцарится на планете, будет продиктован нами.

Вот почему он просил меня о доверии.

Но ничего не вышло. Небо признал поражение. Он согласился на мир. Отныне Земля будет вечно пресмыкаться перед Бездной, и в этом мирном противостоянии мы будем не сильной стороной, а слабой…

Я стою над Источником с занесенным ножом. Наконец свершится месть, в которой мне давно отказывали.

Я готов его убить.

Я знал, что найду тебя здесь, — показывает Небо, входя в круг.

Разве ты не должен договариваться о мире? — не сходя с места, спрашиваю я. — Разве тебе нечем заняться?

А тебе, стало быть, есть чем. Ты хочешь убить человека.

Ты обещал, — показываю я. — Ты обещал, что он теперь мой и я могу делать с ним что захочу. Так вот я сделаю — и уйду, не волнуйся.

Тогда Земля навек потеряет Возвращенца. А Возвращенец потеряет себя.

Я показываю ножом на свое клеймо.

Я потерял себя, когда на меня надели это. Я потерял себя, когда они убили всех моих близких. Я потерял себя, когда Небо отказалось мстить за мою жизнь.

Что ж, мсти, — показывает Небо. — Я не стану тебе мешать.

Я заглядываю в его глаза, в его голос, и вижу там поражение.

Здесь, в Конце Всех Троп, мне открывается другая сторона этого поражения.

Ты хотел отдать мне Ножа, — восхищенно показываю я. — Хотел меня порадовать. Ты бы отдал мне Ножа!

Мой голос начинает гореть от этого осознания. Я мог заполучить Ножа, самого Ножа…

Но тебе не удалось и это, — яростно показываю я.

Однако ты все еще можешь отомстить, у тебя есть Источник. Я не стану мешать.

Конечно, — презрительно показываю я, — еще бы ты стал!

Я вновь поворачиваюсь к Источнику…

И заношу нож…

Он лежит передо мной, голос бурлит сновидениями. Земля вернула его из тишины, и он поведал нам все свои секреты.

Источник. Отец Ножа.

Как Нож будет рыдать, когда узнает! Как он будет выть, Рвать на себе волосы, проклинать себя и меня, отнявшего у него самое дорогое…

(я чувствую голос Неба: он показывает мне мою любовь… но почему сейчас?…)

Я отомщу.

Я заставлю Ножа страдать, как страдал я.

Я сделаю это… Сейчас же…

И.

И…

Изнутри меня поднимается вопль…

Из моего голоса он выходит наружу, в мир — истошный вопль, в котором весь я, все мои чувства и страхи, раны и боль, воспоминания и одиночество, моя любовь…

Это мой вопль по самому себе…

По своей слабости…

Потому что…

Я не могу это сделать…

Не могу…

Я ничем не лучше Ножа.

Я не могу это сделать.

Я падаю наземь, вопль эхом отдается в Конце Всех Троп, в голосе Неба, может, даже в голосе всей Земли, а потом возвращается сквозь зияющую внутри меня пустоту, такую огромную, что она может проглотить меня целиком…

И вдруг я чувствую на себе ласковый голос Неба…

Он берет меня под руку, ставит на ноги…

Меня окружает тепло и нежность. Понимание.

Меня окружает любовь.

Я стряхиваю его руку и отшатываюсь. Ты знал, — показываю я.

Не знал, но надеялся.

Ты нарочно это сделал, чтобы посмеяться над моим поражением.

Это не поражение, — показывает Небо. — Это победа.

Я поднимаю голову.

Победа?

Теперь ты вернулся по-настоящему. Твое имя стало правдой ровно в тот миг, когда стало и ложью. Ты вернулся к Земле, а значит, ты больше не Возвращенец.

Я с недоверием кошусь на него.

Это еще как понимать?

Только Бездна убивает из ненависти, только Бездна сводит на войне личные счеты. Убей ты Источника, ты стал бы одним из них. И больше никогда не смог бы вернуться к Земле.

Но ты тоже убивал Бездну. Сотнями.

Только когда на карту были поставлены жизни Земли.

Ты согласился на мир!

Все мои поступки — во имя и во благо Земли. По-другому Небо не может и не должно поступать. Когда Бездна убивала нас, я убивал их, потому что так было лучше для Земли. Но теперь Бездна захотела мира, и я дам им мир, потому что так будет лучше для Земли.

Сегодня ты на них напал, — показываю я.

Чтобы отдать тебе Ножа и покарать их предводителя за преступления против нас. Все это тоже во благо Земли.

Я молча смотрю на него, размышляя.

Но Бездна и так может отдать тебе вожака. Мы же видели, многие из них совсем не прочь это сделать. Его еще может постигнуть кара за преступления.

Небо не понимает, о чем я спрашиваю.

Возможно.

А вот Нож… за него бы они боролись до последнего. Приведи ты его ко мне…

Ты бы его не убил. Мы только что в этом убедились.

Но я мог бы. И развязал бы этим бесконечную войну. Почему ты решил рискнуть ради меня? Рискнуть всем?

Освобождение Ножа доказало бы Бездне, что мы милосердны и не убиваем врагов, даже когда имеем на то все причины. Это был бы очень правильный жест.

Я пристально смотрю на него.

Но ты не мог знать наверняка, что я не убью его.

Небо переводит взгляд на Источника — все еще спящего, все еще живого.

Я верил, что ты на это не способен.

Почему? — упорствую я. — Почему мои поступки так для тебя важны?

Потому что это знание понадобится тебе, когда ты станешь Небом.

Что ты сказал? — после долгой тягостной тишины выдавливаю я.

Но Небо уже подходит к Источнику, кладет руку ему на уши и заглядывает в лицо.

Когда я стану Небом? — громко показываю я. — Как это понимать?

Мне кажется, Источник достаточно нам послужил. — Небо смотрит на меня, в его голосе что-то поблескивает. — Пора его будить.