Эрин Хантер - Послание
Иней сверкал на голых ветках деревьев, придавая всему лесу нарядный и праздничный вид. Огнезвезд со всех лап несся вниз по склону. Сила играла в его лапах, долгий и трудный путь из Небесного племени давно стал воспоминанием, и за три прошедшие луны Огнезвезд успел как следует окрепнуть. Ежевика и Кисточка едва поспевали за своим предводителем. На рассвете они вышли в патрулирование, а теперь, замерзшие и голодные, возвращались обратно в лагерь. Все было спокойно. Границы оставались неприкосновенными, а суровая пора Голых Деревьев обещала вот-вот смениться теплой сыростью Юных Листьев.
Огнезвезд юркнул в сухие папоротники, вылетел на поляну и обернулся к своим товарищам.
— Идите поешьте, а потом как следует отдохните, — приказал он. — Сегодня вы оба пойдете со мной на Совет.
— Здорово! — распушился полосатый Ежевика, а Кисточка молча пошевелила ушами и направилась к куче с дичью.
Огнезвезд, не оборачиваясь, помчался через всю поляну в сторону яслей. Пробегая мимо палатки оруженосцев, он заметил катающихся по земле Медянку и Сероуса. Оруженосцы оглушительно рычали, изо всей силы молотили друг друга лапами и, казалось, не обращали никакого внимания на то, что происходит вокруг. Однако стоило Терновнику показаться на пороге воинской палатки, как Сероус мгновенно вскочил с земли, отряхнул шерстку и со всех лап бросился к старшему воину. Огнезвезд вспомнил, что накануне Терновник обещал взять малыша на охоту, и улыбнулся.
Возле яслей Огнезвезд столкнулся с вылезающей из куста Пепелицей. Сердце у него испуганно затрепетало.
— Все в порядке? — шепотом спросил он.
— Лучше и быть не может, — понимающе улыбнулась целительница. — Я просто принесла бурачник, чтобы было побольше молока.
Огнезвезд с облегчением перевел дух и расправил шерсть.
— Они такие красивые, — смущенно признался он. — Просто не могу налюбоваться. Вот уж не думал, что так оно будет!
Пепелица пощекотала его хвостом и подмигнула.
— Иди уж, не стой на пороге!
Огнезвезд протиснулся сквозь колючие ветви ежевики и с наслаждением зажмурился, вдыхая теплый запах шерсти, молока и свежего мха. Песчаная Буря лежала в глубоком гнездышке, а возле ее живота сопели два крошечных комочка. Два котенка. Две дочки. Одна светленькая, в мать, с белой грудкой и белыми носочками на лапках, а вторая темно-рыжая, как Огнезвезд.
Белолапка, дочка Белохвоста и Яролики, стояла возле гнезда и смотрела на котят с такой гордостью, словно сама была их матерью. Ей уже исполнилось шесть лун, и она готовилась стать ученицей, поэтому считала своим долгом охранять и оберегать малышей.
Яролика, лежавшая в соседнем гнезде, приподняла голову и посмотрела на дочь.
— Будь осторожна, — предупредила она. — Не подходи к ним слишком близко. Они еще слишком малы, чтобы с ними играть.
Услышав шаги Огнезвезда, Песчаная Буря сонно приоткрыла глаза и улыбнулась.
— Я уже придумала для них имена. Что скажешь о Белочке и Листвичке? Нравится?
— Прекрасные имена! — искренне восхитился Огнезвезд. Какая все-таки умница его Песчаная Буря! Темно-рыжая дочка с пушистым хвостом была очень похожа на белку, а светленькую пусть зовут лиственным именем, в память о Листвяной Звезде и… о Пестролистой.
Гордость переполняла сердце Огнезвезда, когда он смотрел на крошечных котят. Его дочери, его продолжение. В отцовских мечтах он уже видел их далекое будущее: они будут лучшими охотницами, самыми счастливыми кошками, а может быть, даже предводительницами. Пусть сам он родился домашним котенком, но его дочери — чистокровные лесные кошки. Его кровь влилась в жилы Грозового племени и отныне останется здесь навсегда. Со временем он покинет эту землю, но дочери передадут его кровь своим детям, а потом и детям детей…
И тут будто ледяные когти вонзились в сердце Огнезвезда. Мысли о крови и родстве напомнили ему о том, что он успел забыть. Пророчество Небосклона громом прозвучало в его ушах.
Придут трое, кровь твоей крови, и могущество звезд будет у них в лапах.
Неужели эти могучие коты родятся от дочерей Огнезвезда? Но что обещает это пророчество? К добру оно или к худу? Холодок пробежал по спине Огнезвезда, и он невольно поежился при мысли о том, куда приведет тоненький ручеек его крови.
