Павел Шаров - Система рыжего карлика
– А то что? – спросила Ольга
– А то врежемся в одну из этих ледяных глыб и останемся там навсегда памятником первопроходцам.
– Эсфирь Яковлевна, не омрачайте наш первый радостный день, – обратился к ней Вадим. – Как только запустим реактор, я что-нибудь придумаю.
Командир поблагодарил Ольгу и, обращаясь ко всем, произнес:
– Пообедали и за работу. Время – это самое дорогое, чего у нас сейчас явно не хватает.
Когда заработал атомный реактор, по восстановленным электросетям потек ток.
– Кровеносная система заработала, – констатировал Вадим Аркадьевич.
Ожила система электромагнитной защиты, ограждающая космолет от мелких метеоритов. Заработала система радиолокационного обнаружения опасных космических объектов. Восстановилась автоматическая система лазерного уничтожения этих объектов на далеком расстоянии. Заработали два цилиндра диаметром десять метров каждый, вращающиеся в разные стороны со скоростью четыре с половиной секунды на один оборот, предназначенные для восстановления тонуса мышц при искусственной силе притяжения после продолжительного нахождения в невесомости.
Многое восстановить не удалось. В частности, магнитная экранировка плазмы в двигателе синтеза водорода восстановлению не поддавалась, и, следовательно, космолет был обречен двигаться по инерции в бесконечную бездну Вселенной, корректируя направление движения очень малыми дозами за счет энергетически слабых боковых двигателей. Не удалось также восстановить компьютерную систему поиска направления на Землю. Увы, блок памяти этой системы вышел из строя безвозвратно. Использование узконаправленной антенны для передачи сообщения электромагнитным способом оказалось невозможным. Сложная безынерционная связь тоже не работала и могла быть восстановлена только в условиях ремонтной базы, оснащенной сложной аппаратурой.
Во вместительном секторе, отведенном под оранжерейное хозяйство с искусственным освещением, занималась рассадой Ольга Евгеньевна. Шурик помогал ей в налаживании автоматического поддержания влажности почвы и регулировки освещенности.
Машенька приводила в порядок медицинскую аппаратуру. Юрий Федорович лежал в отсеке лазарета, и Маша периодически контролировала процесс регенерации пораженных клеток его организма.
Жизнь налаживалась. Единственно, к чему было трудно привыкнуть – к невесомости. Космонавты периодически подползали или подлетали к одному из вращающихся цилиндров и, уцепившись за амортизаторы, постепенно приобретали скорость, равную приблизительно семи метрам в секунду, и затем располагались там, всем телом ощущая, как эта центрифуга прижимает их к стенке с силой, равной силе притяжения Земли.
Опасения по поводу возможного падения на Плутон или его спутники оказались напрасными. Сначала через оптический телескоп, а потом через иллюминатор космолета космонавты наблюдали приближение планеты и трех ее спутников Харона, Никты и Гидры.
– Эсфирь Яковлевна, – обратился Вадим к астроному, – на каком расстоянии мы пролетим мимо Плутона?
– Около ста тысяч километров.
– А на каком расстоянии обращаются вокруг него спутники? – спросила Ольга.
– Харон совсем рядом, в тридцати тысячах километров, Никта на расстоянии пятьдесят тысяч, а Гидра – шестьдесят пять тысяч километров.
Космические тела быстро приближались, и вот уже светло-коричневый с незначительной желтизной Плутон, размером с футбольный мяч, медленно проплыл перед глазами космонавтов. Рядом, в два раза меньше, висел, как елочная игрушка, красноватый Харон.
– Эсфирь Яковлевна, расскажите поподробнее, пожалуйста, – обратилась к ней Машенька.
– С удовольствием. Плутон – самая маленькая планета, по размеру и весу меньше таких спутников, как спутник Юпитера Ганимед, спутник Сатурна Титан, спутник Нептуна Тритон. Он даже легче Луны в пять раз. Поэтому его относят к ряду карликовых планет вместе с Хароном и другими, более удаленными карликовыми планетами. Состоит он на тридцать процентов изо льда и на семьдесят – из горных пород. Поверхность его состоит из азотного льда, метана и моноокиси углерода. Температура на поверхности минус двести тридцать градусов по Цельсию. Харон в диаметре почти в два раза меньше Плутона и в восемь раз легче. Он в два раза темнее его, несколько меньше по удельному весу, потому что в большей степени состоит из водного льда. Это говорит о том, что рождались они в далеком прошлом благодаря различным процессам. Есть такое мнение, что Плутон обращался когда-то по круговой орбите вокруг Солнца, как и все другие планеты. Какое-то постороннее тело столкнулось с ним, в результате чего он стал обращаться по эллиптической орбите. Что касается ледяного Харона, то ряд авторов предполагает, что он образовался, так же, как кольца Сатурна и большинство его спутников, из океанов взорвавшейся планеты Фаэтон, которая обращалась когда-то вокруг Солнца по орбите между Марсом и Юпитером. Часть осколков этой планеты образовала пояс астероидов, обращающихся сейчас по той же орбите, что и Фаэтон.
– А где Никта и Гидра? – спросила Маша.
– Их видно только в телескоп. Они очень малы. Никта – сорок шесть километров в диаметре, а Гидра – шестьдесят один километр. Кстати, вы не обратили внимание? Звездное небо изменилось.
– Одну минутку. Точно, изменилось, – сказала Маша, – мячик Солнышка был вон там, а теперь переместился.
– Это нас Плутон слегка развернул своим притяжением. Если бы наша скорость была небольшой, он заставил бы нас кружить вокруг него в качестве спутника. А при нашей большой скорости он слегка столкнул нас с первоначального пути. Интересно?
– Очень, – улыбаясь, произнес Шурик, – теперь нас любой космический мусор будет мотать из стороны в сторону, как марионетку.
Пока шел разговор, Плутон и его маленький спутник превратились в две елочные игрушки. Космолет удалялся от Солнечной системы.
– Цзынь! Последнюю остановку проехали, – попытался пошутить Шурик.
– Возможных остановок еще будет много, – задумчиво произнесла Эсфирь Яковлевна, а потом добавила: – пояс Койпера вокруг Солнца изобилует объектами побольше Плутона, а дальше за этим поясом начинается облако Оорта, которое триллионами крупных и мелких образований отделяет Солнечную систему от Вселенной. И так вплоть до расстояния в один световой год, то есть в десять триллионов километров.
– Сколько же нам лететь, чтобы выбраться на чистый воздух, простите – космос?
– Наша скорость десять тысяч километров в секунду. Значит, лет тридцать.
– Ого! Я к этому времени дедушкой буду, – снова пошутил Шурик.
– Нет, не будешь, – серьезно заявила Ольга, – ресурсов регенерации биопродуктов, кислорода не хватит.
Космонавты задумались. Шутить никому не хотелось. Николай Григорьевич повернулся к космонавтам.
– Ну, что? Попрощались с Солнечной системой? А теперь за работу. Вадим, давайте с вами попробуем наладить непрерывную передачу электромагнитным пучком в сторону Солнца информации о направлении нашего движения. В сканирующем режиме. Вдруг попадем. При повторном попадании засекут направление пучка. Получим ответ. Легче дышать будет.
– Давайте попробуем.
– Шурик, а ты подготовь к экспериментальному полету один из дисколетов. Вдруг пригодится. Конечно, сжиженный газ жалко в космос выбрасывать. Но один раз попробовать можно.
– Слушаюсь, Николай Григорьевич.
Николай Григорьевич, пристегнувшись к креслу в секторе управления, наблюдал на экране обстановку в космическом пространстве с рассыпанными по экрану точечными метками. Отдельные из них периодически вспыхивали красным цветом, означая, что компьютер оценил их опасность для космолета. Через некоторое время, как правило, красный цвет исчезал, и точка снова становилась черной. Это означало, что при более точной обработке информации о перемещении космических объектов опасность столкновения с ними не подтверждалась. Но бывали случаи, когда компьютер подтверждал опасность, и автоматически срабатывал залп лазерным пучком. Через некоторое время метеорит взрывался, превращаясь в облако пыли. При обнаружении крупных объектов должен был срабатывать сигнал для боковых двигателей торможения и незначительного изменения траектории полета космолета, достаточного для исключения столкновения. К сожалению, это приводило бы к невосполнимому расходу водяного пара, выбрасываемого при высоком давлении в космос. Восполнение было бы возможно путем захвата водно-ледяных осколков, плавающих в космосе, если бы скорость космолета не была столь высокой. На практике дело пока обходилось редкими лазерными выстрелами и электромагнитной защитой космолета. Необходимости в коррекции траектории движения космолета не было.
