Мартин Райтер - Последние Врата
Скрэб подошел к пленнику и, несильно размахнувшись, хватил его дубиной по ягодицам. Юноша вскрикнул, непонимающе закрутил головой и громко запричитал:
— Чем я заслужил такую муку? О господи! Кто-нибудь, умоляю, объясните, что я должен делать?! Я вас не вижу, вы молчите, как же я могу выполнять то, не знаю что?
Скрэбы-охранники рассмеялись.
— Они или слепые, — прошептал Капунькис, — или...
— Или их притащили из Большого Мидгарда, — закончил Бурунькис мысль братца. — По-моему, они скрэбов не слышат и не видят.
— Похоже на то... Что он говорит? — спросил братца Капунькис.
— Разве поймешь? Говорит-то он на языке Большого Мидгарда, а у меня не было времени этот язык хорошо выучить. Жаль, что он не знает «эхт»!
— Ну вот, из-за твоей лени мы не узнаем важных сведений, — осуждающе заметил Капунькис.
Хвост колонны втянулся наконец на поляну. Гвардейцы пинками усадили пленников на землю, сами расселись вокруг них.
— Пошли ближе, — предложил Бурунькис. — Отсюда ничего не слышно.
Крадучись через кусты, братья подползли к поваленному дереву и залегли и пяти метрах от гвардейцев охраны.
— Это все ты виноват, сказал один пленный юноша другому зря нее задушили тебя призраки. Может, тогда все вышло бы иначе.
— Так кто же знал, что так выйдет? — огрызнулся пленник, которого охранник - скрэб огрел дубиной. — А тебя, Вальтер я силой не тащил — кто, как не ты, предложил посмеяться над Генрихом?
— Я предложил, а ты, Клаус, потащил! Не чувствуешь разницу? Ну ничего, как только увидим кого-нибудь и сможем о ним объясниться, я тут же доложу, что это ты всех ловушку затянул. И повесят тебя, Клаус, как предателя, на суку.
— Не смей называть меня предателем! — взъелся Клаус Вайсберг. — Еще неизвестно, кого первым вздернут на суку: тебя или меня.
— Перестаньте! — вскрикнула одна из девочек. — Мы сейчас должны держаться все вместе, а вы вот-вот перегрызете друг другу горло. Какая разница, кто был виноват? Это уже в прошлом. Надо думать о том, что ждет нас дальше, как спастись.
— Ах, Тереза, как тут спасешься? — Клаус Вайсберг обреченно махнул рукой. — Полиция в лесах не водится. Да и людей не видно. Глушь. Кричи не кричи — никто не услышит.
В этот момент сквозь охрану к пленникам попытался пробраться один из раненых скрэбов.
— Куда прешь? — рыкнул, вскакивая на ноги, гвардеец.
— У меня раны кровоточат, — прохрипел карлик. — Мне нужна повязка. На пленниках много одежды. Никто не обеднеет, если я заберу у них одну тряпку.
Назад! — рядом с гвардейцем встало еще трое скрэбов. — У нас приказ — пленников охранять как зеницу ока. Пленников и все, что на них.
— Да на что им одежда? — возмутился раненый. — Двух дураков скормят дракону, а девок отдадут Убийце Хоркунда.
— Это никому не известно. Возможно, император заберет себе и тех и других. Убирайся!
Гвардейцы угрожающе подняли дубины. Раненый сплюнул, отступил и, усевшись на землю, принялся, точно пес, зализывать на руке рану.
Бурунькис с Капунькисом переглянулись.
— Что будем делать? — спросил Капунькис.
— Лучше всего незаметно убраться, поспешить к королю и сообщить о скрэбах. Реберик пошлет армию и разгромит их. От пленных мы много важного узнаем.
Второй глюм покачал головой:
— Нет, это долго. Ведь раз карлики возвращаются из Большого Мидгарда, значит, какие-то Врата еще открыты. Нам надо захватить одного зеленошкурого в плен, допросить его и, если что, попытаться прорваться в Большой Мидгард через Врата скрэбов. Я уверен, что Генрих легко справится и с великанами, и со скрэбами, и с Убийцей Хоркунда. Надо только ему сообщить о нашей беде.
— Как же мы захватим пленника, если нас всего двое? — удивился Бурунькис. — Карлики сотрут нас в порошок.
— Не сотрут. Во-первых, они уставшие и за нами не угонятся. Во-вторых, мы нападем на скрэба из стражи и, пока к нему подоспеет помощь, все выведаем.
Глава V
ЗАПАДНЯ ДЛЯ ГЛЮМОВ
Стражник, на которого пал выбор глюмов, стоял, прислонясь плечом к дереву и опираясь рукой на дубину. Он внимательно смотрел в просвет между деревьями, лишь изредка поворачивая голову то в одну, то в другую сторону. Командир выдвинул его метров на двести от лагеря, и с такого расстояния ни он, ни его товарищи в лагере видеть друг друга не могли.
— Здоровый он, проворчал Бурунькис. —Боюсь, нам с ним не сладить.
Чепуха! Я схвачу его за ноги, чтоб не сбежал, а ты в это время стукнешь его рукояткой меча по голове. Только тебе надо будет хорошенько подпрыгнуть.
— Не так то легко в прыжке оглушить.
Конечно, нелегко. — Капунькис понимающе кивнул, — но выбора все равно нет. Сейчас мы подберемся поближе, а как останется метров пять, мы и кинемся на дурака.
— Только команду подам я, предупредил Бурунькис.
— Нет, я.
— Раз бить придется мне, значит, и команду подам я.
— Ладно. А какая будет команда?
— Я крикну: «Хоп!» И ты хватай скрэба за ноги.
Договорившись, глюмы перебежками — от дерева к дереву — стали приближаться к намеченной жертве. Хотя они старались двигаться бесшумно, но листья то и дело шуршали под ногами, а иной раз потрескивали сухие ветки, присыпанные листвой. Но тугоухий скрэб ничего не слышал. Он время от времени переминался с ноги на ногу, зевал.
Когда до зеленошкурого осталось метров десять, а глюмы укрылись за стволом старого ясеня, в лесу закричала птица, потом еще одна и еще. Скрэб вздрогнул, но позы не переменил, разве что как-то весь подобрался, вглядываясь в лесную чащу.
— Вот дурень так дурень! — презрительно сказал Капунькис. — За его спиной можно сейчас пленить всю армию, а он так и будет вперед смотреть. Идиот!
Бурунькис предостерегающе прижал палец к губам. Глюмы прошмыгнули к одному дереву, к другому. Теперь до скрэба осталось не больше трех шагов.
Придется отсюда нападать, деревья закончились, — прошептал Бурунькис.
Братья вышли из-за дерева, изготовились к атаке, и тут откуда-то слева закричала птица. Зеленошкурый карлик внезапно прыгнул в сторону, развернулся и, глянув на ошеломленных глюмов, обнажил в ухмылке клыки.
— Ну вот, наконец-то добрались, недомерки. А то плететесь, плететесь, ждать устал!
Скрэб приложил ко рту ладонь и издал звук, похожий на птичий крик. И тут же из-за деревьев показались скрэбы, которые, как полагали Капунькис и Бурунькис, беззаботно развалились в лагере на поляне.
— Проклятая Хель! — разочарованно вздохнул Бурунькис. — Кто же на кого охотился?
Откуда малышам было знать, что зеленошкурые карлики всегда расставляют охрану таким образом, чтоб каждый стражник непременно наблюдал товарища слева и справа от себя. Мало того, кроме стражи, демонстративно выставлявшей себя напоказ, существовала стража скрытая, которая, маскируясь на местности, наблюдала как за территорией, так и за «показной» стражей. Именно скрытая стража обнаружила глюмов первой и с помощью условных сигналов оповестила караульных и солдат в лагере. Пока глюмы крались от дерева к дереву, солдаты из лагеря успели замкнуть окружение.
— Напрасно радуешься! — воинственно крикнул Капунькис, обнажая меч. — Может, нас твои дружки, клыкастые красавчики, и убьют, но уж тебе от этого легче не будет!
Бурунькис высоко подпрыгнул, попытался дотянуться мечом до головы скрэба, но карлик уклонился в сторону, и его даже не оцарапало. Капунькис атаковал скрэба в ноги, но тоже безуспешно — карлик успел опустить дубину, и оружие малыша с глухим стуком отскочило, отдавшись в руке неприятной дрожью.
Окажись карлик даже плохим воином, справиться с ним было бы нелегко: он почти в три раза превышал глюмов ростом, а уж о силе и говорить не приходилось. Единственным преимуществом малышей перед горбуном была верткость. И глюмы постарались использовать ее в полную меру. Пока скрэб атаковал одного из братьев, другой наседал на него сзади, а когда скрэб разворачивался в атаку бросался второй глюм. Скрэб крутился на месте, яростно размахивал дубиной, но попасть по врагам не мог. Пока длилась странная пляска, скрэбы окружили дерущихся плотной толпой и, забавляясь награждали своего неловкого приятеля насмешками,
— Нидхег! зарычал скрэб. Он забыл об осторожности, метнулся к Капунькису да с такой силищей обрушил дубину, что, попади, расплющил бы глюма в лепешку. Но Капунькис перекувырнулся через спину, и сучковатая дубина вмяла в землю лишь прелые листья.
— Один и Тор! — тотчас выкрикнул Бурунькис и, упав на землю, проехал па животе полтора метра. Этого расстояния вполне хватило, чтоб острие меча глубоко впилось в ногу противника. Скрэб взвыл, развернулся, но ловкий Бурунькис уже был вне досягаемости удара.
— Глюмы не сражаются, а жалят, как змеи! — раздался полный презрения голос. — Все, хватит веселья! Бросайте оружие, недомерки, если не хотите сейчас подохнуть. Эй, Банчю, отойди от них.
