Илона Волынская - Наследник Магнитной горы
Вскрикнув от неожиданности – и, что врать, от окатившей его горячей волны ужаса, – Хакмар на одной лишь вколоченной тренировками привычке описал вокруг себя неловкую петлю мечом. Его неуклюжесть вызвала только надменный смешок противника. Тяжелые парные топоры, казавшиеся просто игрушками в здоровенных ручищах, завертелись вокруг. Каждое движение их было страшным – сбитое, рваное, казалось, полностью лишенное ритма. Во всяком случае, такого ритма, который можно уловить и под который удалось бы подстроиться. Каждый топор будто вел собственную схватку, поддерживая и оберегая другой. Хакмар чувствовал себя в бою сразу с двумя противниками, любой из которых лучше и сильнее его. Перелетая из руки в руку – из правой в левую, – меч выписывал скользящие дуги вокруг мальчишки. Единственное, что Хакмар мог, – отчаянно, на пределе сил и скорости держать оборону, даже не помышляя об атаке. Бешеная скорость, которую непрерывно атакующие то справа, то слева, то сверху топоры выжимали из его тела, выматывала, лишала сил. Будто подрезанные, болели запястья. Противнику даже не нужно было прорывать его оборону – Хакмар чувствовал, как усталость неумолимо берет свое. Достаточно еще немного продержать темп – и он просто рухнет, покорно позволив себя добить. Неукротимая злость, пылающая, как Огонь в горне, бешеная, как грызущий удила конь, заставила кровь закипеть. Гибкой стремительной «восьмеркой» Хакмар сбил в сторону налетавшие с обеих сторон топоры и распластался в длинном прямом уколе, нацеленном в грудь противника. Казалось, он сам, как разряд молнии, пронесся вдоль полосы заточенной стали, чтоб нанести один-единственный удар… Противник изогнулся с невероятным для могучего тела проворством, пропуская удар Хакмара над собой. Тут же крутанулся волчком – подсекая ноги противника. В последнее мгновение Хакмар успел подпрыгнуть, отмахиваясь мечом… Стремительно вынырнувшие с двух сторон топоры скрестились у самой рукояти его клинка, как клещи! Пошли вперехлест… Тонко дзенькнув, молодой меч переломился у самой рукояти. Жалобно звеня, упал на затоптанный пол пещеры и задрожал, распластанный на камнях.
Замерший с одной рукоятью в руках Хакмар проводил его почти безумным взглядом.
– Все-таки ненадежный, – прошептал он.
Лезвия топоров с режущим свистом ринулись к его лицу… Хакмар прыгнул назад… Два деревянных древка скрестились у него под подбородком, зажимая шею в такие же жесткие клещи, как те, в которых погиб клинок. Хакмар попытался отмахнуться обломком меча.
– Руки коротки! – прорычал противник.
Нажим на горло усилился, задыхающегося мальчишку почти приподняло на топорах – Хакмару казалось, что голова сейчас оторвется! – и с силой шарахнуло о камень. Над ним нависло бородатое суровое лицо. И голос, в котором за деланым спокойствием слышалась ярость, вопросил:
– Ну, а теперь поясни мне, почему мой сын и наследник ведет себя, как распоследний тупой чуд?
Хакмар судорожно сглотнул – слюна с трудом просочилась сквозь передавленное древком топора горло – и ответил абсолютно невинным взглядом.
– А вот этого не надо! – В голосе отца теперь слышалась не только ярость, но и отвращение. – Не вздумай мне врать!
Крутанув свое любимое оружие, старший мастер Никтоман, Отец клана Магнитной горы и просто отец одного чересчур изобретательного юного оболтуса по имени Хакмар, зло всадил топоры в закрепленные у бедер ножны.
Пообещав себе ни в коем случае не кашлять, Хакмар все равно зашелся глухим перханьем, потирая горло.
– Я не вру! – прохрипел он, с мрачным вызовом глядя на отца. – Вранье противно егетлеку!
– Егетлек! – повторил, будто плюнул, отец. – Кодекс чести истинного воина-егета! С каких это пор егетлек позволяет себе натравливать механическую железную тварь на женщину?
– Она не женщина! Она голубоволосая ведьма! Захватчица! – Хакмара затрясло от злости.
– А если бы твое изобретение ее прибило? И через пару-тройку свечей здесь было бы много голубоволосых ведьм? – Ледяное бешенство отца было страшнее кипучей ярости. – И что бы тогда оставалось клану – умереть в Голубом огне? Женщинам, детям, всем? Из-за того, что тебе угодно было… почудить?
– Я не чудил! – взвился Хакмар. Почему отец его оскорбляет, даже не выслушав? – Я бы не дал ей погибнуть – я и не дал, ты сам видел! Я всего лишь хотел показать, что нам есть чем встретить проклятый Огонь! Ты видел? Нет, ты видел: она швыряла в моего «кузнеца» Пламенем – и ничего!
– О да! Особенно эффектен плащ, который горел, не сгорая, – саркастически усмехнулся отец.
– При чем здесь плащ? Плащ – это так, для впечатления, на самом деле обыкновенный асбест [3]! Главное – сам «кузнец»! Я работал над этим сплавом весь прошедший День и только перед самым Вечером Кузнеца нашел нужные добавки!
– Которые мне теперь придется засекретить, – безнадежно вздохнул мастер. – Признаться, что у нас есть сплав, способный выдержать Голубой огонь, – все равно что объявить: «Это мой сын Хакмар натравил на жрицу механическое чудище». Медленное сожжение на Огне – пункт 1 кодекса Снежной Королевы и ее Советника.
– Плевать нам на их кодекс! И на их Королеву! С моим сплавом мы создадим десять, двадцать, сто железных воинов…
– Наловим летучих мышей и отправим их на штурм Зимнего дворца, – меланхолично закончил отец.
Хакмар осекся, вспомнив, скольких усилий ему стоила дрессировка глупых мышей. И ведь то был семнадцатый по счету мыш – и единственный, от которого удалось добиться хоть какого-то толку. Да и то – если бы он сам все время не контролировал события…
– Мы можем сделать доспехи для себя, – мрачно ответил мальчишка. – И нам совсем не обязательно штурмовать Зимний – главное, вышибить голубых из наших гор! И пусть хоть живут, хоть подыхают на своем севере как хотят!
Отец поглядел на него осуждающе:
– А еще говоришь, что не чудил! К твоему сведению, после твоей чудной… – с особым нажимом на оскорбительное слово продолжал отец, – выходки я забрал твоего «кузнеца» к себе! У него в грудной пластине – вот такая дырища! – отец округлил пальцы обеих рук. – Так что Огонь на твой металл все-таки действует. Даже если весь клан, включая младенцев, напялит на себя доспехи… Да что там мы, если все горские кланы нас поддержат – жрицам придется потратить всего лишь немножко больше времени, чтобы запечь нас в этих доспехах, как тех улиток, что ребятня в пещерах собирает!
– Чем жить как сейчас, лучше умереть с честью! Как велит егетлек – в открытом бою! Без хитрости, без лукавства – наша честная сталь против их Огня! – вне себя от злости и разочарования выкрикнул Хакмар. Он надеялся, что отец поймет его! Поддержит! И… как же он недосмотрел, что новый металл все-таки плавится?
– Кому умереть – сестрам твоим? – тихо спросил отец. – Братику?
Невольно Хакмару представилась рожица младшего братца, его забавно сузившиеся от смеха глазенки – и в горле встал комок. Малыш, последний подарок мамы – прекрасной дочери бия [4] подгорных коневодов – своему мужу, главе клана горных мастеров. Мамы, которой малыш никогда не увидит. Хакмар часто думал, что хуже: как он и сестры – помнить маму и тосковать по ней все эти долгие четыре Дня и Ночи, или как малыш – не знать ее никогда. Ее голос, рассказывающий историю великого Урал-батыра… Теплые и сильные руки, учившие держать поводья первого коня… Тоненькие косички… Пушистым кончиком мама щекотала ему, маленькому, под носом, а он хохотал! Когда подрос, тоже иногда щекотала – он хмурился, делал вид, что сердится, ведь он уже большой, а на самом деле тихо млел от счастья. Будь проклята та давняя Ночь и белый шаман, как всегда, утративший свою силу с приходом тьмы и оказавшийся неспособным помочь маме! Неужели отец думает – Хакмару все равно, что станется с ее последним малышом?
– А как он будет жить? – отвернувшись, глухо спросил Хакмар. – Голубоволосые загнали нас в глухую штольню! Они запрещают добывать руду из-под земли! Видите ли, это дает проход нижним духам! – презрительно скривившись, фыркнул он. – Нам повезло больше, чем другим кланам, – наша Магнитная сложена из руд! Но ты думаешь, я не знаю, что тебе докладывает старший рудничный мастер?
– Ты мой наследник – хорошо, что тебя интересуют дела горы, – невозмутимо ответил отец.
– Запасов руды над поверхностью осталось на одно, самое большее – два поколения! – В крике Хакмара ярость смешалась с отчаянием. – Скоро мы снесем нашу гору подчистую! Жрицы… Пока они правят здесь, нам никогда не позволят остановиться! Мы просто переплавим наш дом на мечи для Храмовой стражи!
– И поэтому ты предлагаешь жителям горы совершить самоубийство прежде, чем умрет сама гора? – насмешливо поинтересовался отец.
– Не разговаривай со мной, как с каким-то чудом! Я хотя бы что-то пытаюсь сделать!
