Эрин Хантер - Пророчество Синей Звезды. Выбор
— Отлично, — похвалила его она. — Мне кажется, добычи уже достаточно.
— Возвращаемся в лагерь? — спросила Зарянка.
Синегривка кивнула. Подобрав своего кролика, она первой направилась в сторону оврага.
Когда она проходила мимо Остролапника, тот недовольно процедил:
— Зачем было ставить меня в дозор, если никто не слушает моих предупреждений?
— Неправда, как только ты закричал, я сразу же забрался на дерево, — возразил Безух.
— Перестань ворчать, — одернул оруженосца Змеезуб. — Мы все целы и невредимы, это самое главное.
— И добычу сберегли, — добавила Зарянка.
Когда они добрались до оврага, у Синегривки страшно разболелась шея. Она изо всех сил старалась не тащить кролика по земле, но чем ближе они подходили к оврагу, тем тяжелее становилось Синегривке нести его. Скорее бы бросить этого кролика в кучу с добычей! Когда коты подошли к краю склона, Остролапник, сорвавшись с места, бросился вниз. Синегривка побежала за ним, с трудом удерживая в пасти раскачивающегося кролика.
— Слышите? — Остролапник остановился так резко, что Синегривка едва в него не врезалась.
— Что? — пробурчала она, не разжимая зубов.
Синегривка увидела, как Остролапник насторожил уши.
— Я что-то слышу.
Остальные охотники сгрудились позади Синегривки.
— Я тоже, — прошептала Зарянка.
Синегривка обернулась, а Змеезуб приоткрыл пасть, чтобы втянуть воздух.
— Собака! — прорычал он. — Она возвращается!
Безух затравленно завертел головой.
— Н-н-наверное, она учуяла кролика!
За спиной у котов послышался гулкий топот тяжелых лап, сминавших листья и с треском ломавших ветки. Собака мчалась прямо на них!
— Она ни в коем случае не должна обнаружить наш лагерь! — закричал Змеезуб.
Синегривка представила, как разъяренная собака врывается в палатки. Котята Пестролапой точно не переживут этого кошмара…
Она быстро бросила на землю кролика и сказала:
— Я сейчас отнесу его на вершину и брошу там. Если повезет, это ее остановит.
— Отличный план, — одобрил Змеезуб. — Безух, беги в лагерь, предупреди племя. Пусть воители охраняют вход на случай, если она осмелится сунуться туда.
Когда Безух умчался прочь, Синегривка подняла кролика и поволокла его на склон, всей душой надеясь, что жирная дичь отвлечет собаку от котов.
— Нееет! — взревел Остролапник. В его голосе было столько ярости, что Синегривка замерла на месте. — Это мы поймали кролика! Нам он и достанется, — сорвавшись с места, оруженосец вихрем промчался мимо Синегривки и скрылся на вершине.
— Остролапник! — бросился за ним следом Змеезуб.
Синегривка устало бросила кролика под лапы Зарянке.
— Если собака спустится, брось ей кролика. Надеюсь, это ее задержит. — С этими словами она, перепрыгивая через камни, побежала вдогонку за Змеезубом.
Синегривка взбежала на вершину как раз в тот момент, когда собака выпрыгнула из кустов. Остролапник смело ринулся ей навстречу, выгнув спину дугой и распушив хвост. Когда собака бросилась на него, он с размаху полоснул ее когтями по морде и тут же нанес еще один удар, метя в глаза. Кровь брызнула на траву.
Воя от боли, собака отпрянула назад, скаля зубы. Но Остролапник не терял времени даром. Он развернулся, поднырнул врагу под живот и, опрокинувшись на спину, прошелся когтями по нежной коже. Собака заревела от боли, но Остролапник не испугался. Отбежав в сторону, он присел на задние лапы и замахал в воздухе окровавленными когтями. С безумной отвагой он принялся царапать когтями собачью морду, нанося удар за ударом до тех пор, пока собака не начала пятиться назад.
— Беги к своим Двуногим, пустолайка! — зашипел Остролапник, нанося страшный удар по собачьему носу.
Захлебываясь воем, собака бросилась наутек.
— Великие небесные предки! — прошептал Змеезуб, глядя ей вслед.
Ликующий Остролапник повернулся к своему наставнику и закричал:
— Никто не смеет отнимать дичь у Грозового племени!
Синегривка только глазами хлопала. Она впервые в жизни столкнулась с такой беспримерной, пусть и безрассудной, отвагой. Застыв от изумления, она молча смотрела на Остролапника, который важно прошествовал мимо нее вниз по склону.
Вихрегон, Солнцесвет и Однозвезд выбежали к подножию холма. Все они с каким-то благоговейным восторгом смотрели на оруженосца.
— Собака сбежала! — прокричал он, и Синегривка с удивлением заметила, что Остролапник даже не запыхался после драки. Не прибавив больше ни слова, храбрый оруженосец прошествовал мимо ошеломленных воителей ко входу в лагерь.
Синегривка подобрала кролика и бросилась за ним. Пока Остролапник принимал поздравления соплеменников, она молча прошла к куче и положила туда свою добычу.
— Да он ей чуть нос не оторвал! — хвастался своим учеником Змеезуб.
— А собака-то большая была? — со страхом спросила Алосветик.
— Больше барсука, — небрежно бросил раздувшийся от самодовольства Остролапник.
Сорняк и Шаркун выбрались из-под поваленного дерева и приковыляли на поляну.
— Он в одиночку сразился с собакой? — охнул Шаркуна — Да такого в лесу не бывало со времен Львиного племени!
Острозвезд одним прыжком взлетел на скалу и закричал:
— Соплеменники! Я думаю, настало время произвести Остролапника в воители!
Коты встретили это предложение дружными криками одобрения.
Острозвезд спрыгнул со скалы и подошел к Остролапнику, замершему посреди поляны.
— Подойди ко мне, юный оруженосец.
— Уже почти воитель! — с гордостью прошептала Ветреница.
Алосветик покосилась на палатку оруженосцев, откуда показалась изможденная мордочка Нежнолапки. Глаза больной кошки радостно сверкали от гордости за брата.
«Доживет ли она до собственной церемонии?» — с грустью подумала Синегривка.
Сердце ее невольно сжалось от тревоги, когда она увидела, как исхудавшая Нежнолапка с трудом выходит из ветвей и, дрожа всем телом, опускается на землю прямо перед входом в палатку.
Острозвезд поднял голову.
— Я произвожу тебя в воины. Отныне тебя будут звать Остролапом, ибо твои острые когти сегодня прогнали страшного врага с нашей территории. Звездное племя гордится твоей отвагой и выучкой и приветствует тебя в рядах славных Грозовых воителей. Служи своему племени верой и правдой, Остролап!
Остролап с гордостью обвел глазами соплеменников. Белогривка первая выбежала из толпы и, громко мурлыча, прижалась щекой к щеке своего друга.
Синегривка с трудом пригладила вставшую дыбом шерсть. Ей было противно смотреть на надменную физиономию Остролапа. Интересно, какой воин из него получится? Он, безусловно, был очень смел, и только что еще раз доказал это, но в животе у Синегривки скреблись острые когти тревоги. В сердце настоящего воителя не должно быть места гордыне. Излишняя самоуверенность может обернуться страшной бедой как для самого воителя, так и для его товарищей.
Солнцесвет подошел к куче и принялся раздавать Грозовым котам добычу.
— Пировать, так пировать! — громко объявил он, швыряя кролика к лапам Сорняка.
Глаза старика радостно засверкали.
— Надеюсь, ты поделишься с соседями, старый жадина, — весело подскочила к нему Зяблица.
Ветреница отнесла в детскую дрозда и поспешно вернулась, чтобы разделить трапезу с Рябинкой и Змеезубом.
До самого восхода луны Грозовые коты с удовольствием лакомились свежей едой и слушали рассказы стариков. Наконец, Острозвезд широко зевнул и поднялся.
Коты разом замолчали, вопросительно глядя на своего предводителя. Тот медленно обвел всех взглядом, кашлянул и сказал:
— Сегодня я, как никогда, горжусь своим племенем.
Синегривка прищурила глаза. Церемония посвящения в воители уже завершилась, так к чему эти речи? Острозвезд никогда не отличался многословием.
— Спасибо всем вам, — произнес предводитель и, склонив голову, скрылся в своей палатке.
«Он говорил так, словно прощался!» Настроение у Синегривки совсем испортилось. Она слышала, как Зяблица говорила Шаркуну, что у предводителя осталась последняя, девятая, жизнь. «Может быть, в голосе Острозвезда поэтому звучала такая грусть? Отныне каждая битва может стать для него последней».
Синегривка встала и снова почувствовала тупую боль в шее. Она вошла в свою палатку. Белогривка уже свернулась клубочком на подстилке, а Остролап лежал на земле рядом с ней. Сегодня у него не было времени приготовить себе гнездышко.
Синегривка с раздражением подумала о том, что она уже знает, где новый герой племени устроит себе постель. Она поежилась, сердце ее печально сжалось от тоски по теплой шерсти сестры. Обычно они спали рядышком, и пушистый бочок Белогривки не раз спасал Синегривку от пронзительного ночного холода. Но сегодня сестра прижималась к своему Остролапу.
