Сергей Смирнов - Тайна Спящей Охотницы
Эсэсовские андроиды-киборги чуть расступились, образовав крохотный коридорчик.
- В машину, - спокойно велел Породистый Пилот и указал на черноту лаза в серый броневик с какой-то увядающей, с погнувшимися концами свастикой на борту (позже Кит узнает, что это была эмблема дивизии СС «Нордланд», набранной из потомков скандинавских викингов Норвегии, Швеции и Дании – дивизии, которую в Берлине наша Армия порвала в клочья).
Таскаться заложником в броневичках Киту тоже было не в новинку. И он с легкой тоской полез внутрь… Четыре эсэсовских андроидных руки-клешни очень аккуратно подпихнули его внутрь. Кит стиснул зубы, подумав, что одной этой помощи будет достаточно, чтобы расстрелять его или даже повесить по суду военного трибунала за пособничество Третьему Рейху… При этом подозрительно опасно зачесалась левая рука – от запястья до кончиков пальцев.
Кит умело сдержал чувства – злиться по-настоящему было рано. Ну, разнесет он невзначай этот фашистский броневичок, а толку? Только всё испортит.
- Ударил руку? – спросил Породистый Пилот, как порой спрашивают на улице споткнувшегося и упавшего прохожего: «Не ушиблись?»
- Ничего. Грею просто, - не глядя тому в глаза, ответил Кит.
Ариец кивнул, как если бы понял, что для дела нужна именно левая рука и Кит, уже готовый сотрудничать с нацистской Германией, бережет ее.
Ехать оказалось совсем недалеко – метров двести. Как только вылезли из броневика перед небольшим, серо-бетонным сооружением, похожим на трансформаторную будку, сквозь общий раскатистый гул войны послышался свистяще-ноющий звук – и взрывы стали взлетать серо-черными веерами прямо на взлетно-посадочной аллее парка. Оцепление поблизости от самолета кинулось на землю…
Похоже, наши заметили подозрительно рискованную посадку непонятного транспортника и решили провести небольшую зачистку артиллерийским огнем… Один снаряд наконец угодил прямо под рамный фюзеляж самолета – получился такой мощный пинок с разрывом, что у самолета разметало всю его хвостовую часть и перевернуло вперед через нос. Небесная рыбина-пеликанина задымилась пузом кверху.
- Чинить не надо? – снова не сдержавшись, съязвил Кит, когда уже входили в «трансформаторную будку», тяжелые металлические двери которой, как у лифта, разъехались в стороны.
В глазах Породистого Пилота так и сверкнули молнии СС – не просто злобные, а сатанински веселые.
- Напротив, - ответил он, когда двери «будки» стали съезжаться. – Если бы ты мог разрушать издали, я бы попросил тебя заметать за нами все следы.
- Вашу армию тоже… - опять не сдержался и сразу пожалел о том Кит.
От этих слов иголочки так и вонзились в виски и затылок Никиты. И он невольно еще сильнее прижал к себе, к животу, левую руку правой.
Ариец снова сверкнул молниями:
- Вытравить бы из твоей крови, выжечь бы русского Иванушку-дурачка, цены бы не было… - процедил он сквозь зубы.
«Трансформаторная будка» действительно оказалась лифтом. Она стала погружаться вглубь земли. В ней, кроме Кита и Породистого Пилота (второй пилот остался в самолете и, по всему видно, погиб при попадании в него снаряда), поместились еще тот офицер с черепом на фуражке и один здоровенный андроид в каске, который тащил от самолета тяжелый металлический кофр с граммофоном времени.
Опускались под землю не быстро и не медленно, Кит прикинул, когда лифт остановился: глубина метров тридцать-сорок. Из лифта вышли в узкий, хорошо освещенный плафонами тоннель. Породистый Пилот пошел первым, офицер пропустил Кита вперед, при этом подозрительно плотно положив руку на кобуру, висевшую у него на боку.
Прошли еще метров тридцать-сорок. Снова раздвинулись механические двери – и из тоннеля вошли прямо в салон эдакого вагончика-электровозика, стоявшего на подземных путях. Электровозик был похож на головной вагон поезда метро, только немного покороче, а удобные кожаные кресла стояли в нем, как в междугороднем составе, то есть поперёк.
Андроид поставил кофр между рядами и пошел в кабину, а Породистый Пилот предложил Киту сесть и немного расслабиться.
Тронулись, разогнались… «Точно, метро…» - подумал Кит. И оказалось – точно, берлинское метро, какая-то его секретная линия. Полминуты мчались по темной прямой, потом довольно резко свернули куда-то. Вдали просветлело… и через десяток секунд промчались на всех парах мимо обычной, похоже, совсем не секретной станции. Мимо взора Кита пролетела назад, в прошлое, серо-черная толпа гражданских – испуганных жителей Берлина, забивших платформу. По веренице серых, оцепеневших лиц, по жалким чемоданчикам и сумкам можно было легко догадаться, что эти люди едва надеются пережить кромешный ад, по сути дела, еще только начинавшийся в городе наверху… Почему-то сильнее всего врезалась в память Кита и поразила его фигура какого-то долговязого подростка, одетого сверху очень тепло, но при этом в шортах, с голыми и бледными ногами, воткнутых в неуклюжие тяжелые ботинки...
Снова ворвались во тьму, снова сложным зизгагом свернули в какой-то боковой тоннель, погрохотали по нему и через несколько секунд остановились.
Двери электровозика – а их у него, в отличие от обычного вагона метро, была всего одна пара, при остановке точно совместились с дверьми еще одного перпендикулярного тоннеля.
Когда Кит под суперконвоем двинулся по нему, позади стали одна за другой сдвигаться тяжелые двери отсеков, и каждый раз раздавалось шипение, словно они проходили через шлюзы на какой-нибудь космической станции… И наконец, тоннель вывел их в очень просторный круглый купольный зал.
Этот был очень хорошо освещенный радиальными концентрическим плафонами зал высотой метров пятнадцать в вершине купола. Зал состоял из двух ярусов. В центре нижнего находилось полусферическое, матово отливавшее алюминиевой обшивкой, глухое, без всяких иллюминаторов помещение высотой метра три. На нижнем ярусе Кит заметил еще два закрытых входа. И по всей окружности, у стен, стояли эсесовские андроиды в касках и с автоматами – числом десятка два. Эти были одеты не в серую полевую форму, а затянуты в пугающую и завораживающую - идеальную эсэсовскую черноту ада.
Верхний ярус представлял собой глубокую круговую галерею с двумя пологими подъемами-пандусами - связками с нижним ярусом - и блестящим никелированным парапетом по окружности. Там, наверху, тоже торчало полтора десятка черных автоматчиков, сильно напомнивших Киту черных робокопов из далекого будущего. Но, пока Кит глазел, появились еще и какие-то гражданские – кто в серых строгих костюмах, кто в медицинских белых халатах. Кое-кто из них при виде Породистого Пилота выбросили руки в нацистском приветствии, другие сделали это, покосившись на первых. Пилот ответил галёрке легким взмахом, украденным у самого фюрера, который, в свою очередь, украл этот жест у римских императоров.
Прошествовав через помещение под эхом своих шагов, отдававшихся в куполе, они – Породистый Пилот, Кит и эсесовский офицер – вошли в другой тоннель-коридор и, завернув, оказались в небольшой, очень ярко, но матово, то есть не слепяще освещенной комнате с тремя черными кожаными креслами и низким кофейным столиком между ними.
Породистый Пилот, не глядя, указал Киту на одно из кресел и, когда расположились, со смаком проговорил редкое русское слово, как бы хвалясь его знанием:
- Рассупонивайся. Спаришься. Здесь очень тепло… Почти как в преисподней.
И адски усмехнулся.
Кит, уже привыкший к этой большой тяжести на себе, даже забыл про нее… а теперь спохватился и поспешил сбросить с себя гитлеровский обогрев. Он вскочил с кресла, огляделся, ища порядок – видно, и вправду проснулись в нем немецкие крови прапрапрадеда Вольфа. Увидев вешалку, он пристроил куртку на крючок. Потом вернулся на место под внимательными и, как назло, одобрительными взглядами арийских эталонов темной стороны Силы.
- Мы предлагаем тебе десять минут отдыха, больше не можем допустить, - сказал Породистый Пилот. – Отдохнуть. Собраться с силами. Есть просьбы? Чай? Может быть, кофе? Хотя для твоего возраста я бы не рекомендовал… Шоколад? Или, к примеру, что-нибудь поосновательней. Пару сосисок… таких, каких у вас в будущем уже никогда не попробуешь… Пальчики оближешь.
Киту пришлось побороться с кучей искушений. Но главное – он очень не хотел, почти уже боялся остаться в тишине наедине с самим собой, со своими мыслями и догадками, особенно с теми, которые еще не вылезли на уровень сознания, но уже толклись из глубины, как страшный детеныш Чужого – наружу из грудной клетки бедного зараженного астронавта…
- Не, я сыт, - сказал Кит, сглотнув слюну. – Все нормально. Лучше бы поскорее.
Внезапно лицо и взгляд Породистого Пилота изменились – что-то поистине нечеловеческое, мертвенно-свинцовое проявилось в его чертах, вздулись жилы на шее.
- Что ты всё мямлишь! – прохрипел-прошипел он с ледяной яростью. – Ты же сверхчеловек! Тот, о котором мечтали мы все. Тот, кто должен прийти на землю и вымести всех унтерменш… Эту плесень! Я бы лично повесил твоего дальнего предка за то, что он предал родину… валял дурака с низшей расой. Повесил бы! Но сначала заставил бы его родить тебя не от быдла, а от истинной арийки. Тогда ты был бы идеален в своей силе и правоте! Я жизнь бы посвятил тому, чтобы вычистить твою родословную и подобрать тебе предков чистой расы! Найти тебе настоящую мать в тевтонской земле! Но пусть ныне так… Как твои унтерменши любят говорить про всё, что делают, – «первый блин комом». Мы готовы принять тебя. Мы вычистим твою кровь. Твои потомки будут править вселенной. Но ты – ты должен осознать себя сверхчеловеком. Первым, как Адам. Ты сильнее всех своих предков! Ты – начало нового мира! Ты – исток новой расы!
