Пол Стюарт - Воздушные пираты
Воздух сверкал и искрился, от оглушительного грохота дрожала земля. Штормовой ветер завывал и в узких улочках, и на площади.
Наклонив голову, Прутик беспрепятственно прошёл прямо к платформе; очевидно, крохгоблины из охраны Якорной Цени покинули свой пост. Он взглянул на Цепь и вздохнул. Ни один меч не перерубит её массивные звенья. Потом взобрался на край платформы и оттуда наклонился посмотреть, каким образом был закреплён конец Цепи. Якорный блок оказался сложным приспособлением. К платформе и лежащей под ней каменной плите была прикручена железная пластина с двумя выгнутыми посредине арками. Конец Якорной Цепи оборачивался вокруг зубчатой оси, а последнее звено было закреплено между двумя арками массивным клином. Для того чтобы отцепить Санктафракс, надо было выбить клин. Но как?
— Молоток, Каулквейп! — крикнул Прутик. — Мне нужен тяжёлый молоток. Ради неба, найди мне его немедленно.
Каулквейп побежал назад и скрылся в толпе. Вокруг раздались радостные вопли. Прутик обернулся и увидел сутулого человека в чёрной мантии, вылезавшего из корзины, которая только что спустилась на дно высохшего фонтана, в дальнем конце площади. Это был Профессор Темноты.
Прутик вздохнул с облегчением. Если сам Верховный Академик покинул воздушный город, значит, эвакуация почти завершена. И как раз вовремя, подумал Прутик, когда внезапно низкий душераздирающий звук прогремел в отдалении. Это была Мать Штормов, она приближалась.
Ну где же Каулквейп с молотком? Прутик огляделся в поисках чего бы то ни было, чем можно было попытаться выбить клин. И вдруг на Нижний Город посыпалась страшная лавина градин размером с яйцо птицы-вампира. Они разбивали окна, страх усилился, началось настоящее столпотворение, все с криком бросились искать убежища. Прикрыв руками голову, Прутик глянул вверх.
По тёмному небу прямо к ним летела огромная, чёрная как смоль туча, которая клубилась и пенилась, вспыхивала и сверкала. Мать Штормов была уже над ними! Прутик спрыгнул с платформы и остриём меча выковырял из мостовой один из булыжников. Потом бросился обратно к якорному блоку и ударил камнем по выступающему концу клина.
Тот шевельнулся! Прутик попробовал ещё раз. Но на этот раз клин, похоже, застрял и больше не двигался. Прутик попробовал опять. Всё бесполезно. Клин не шевелился.
— Вылезай, небо тебя побери! — в ярости и отчаянии завопил Прутик. — Вылезай!
— Прутик! — позвал его знакомый голос. — Что же ты такое делаешь?
Прутик поднял голову. По площади к нему бежал Профессор Темноты.
— Пожалуйста, профессор, — пробурчал Прутик, продолжая колотить якорный блок тяжёлым камнем. — Нет времени объяснять.
— Прутик! Нет! — закричал профессор. Подобрав мантию, он вскарабкался на платформу и схватил Прутика за руку. — Ты что, с ума сошёл? Что с тобой? Глазам своим не верю, ты пытаешься отцепить Якорную Цепь?
Прутик оттолкнул его в сторону.
— Если я её не отцеплю, всё пропало, — сказал он. — Мать Штормов уже над нами! Она разразится ровно в полночь.
— Но, Прутик, откуда ты знаешь? — ошеломленно спросил профессор.
— Я вспомнил то, что узнал в открытом небе, — объяснил Прутик. — То, что я забыл, когда вы нашли меня в Каменных Садах. Для того чтобы сохранить жизнь в Крае, нужно отцепить Санктафракс! Тогда Мать Штормов сможет беспрепятственно долететь до Риверрайза.
— Нет! — ошеломленно пробормотал профессор. — Нет! — У него перехватило дыхание. — Я согласился на эвакуацию… Я боялся, что разрушение зданий может кого-нибудь покалечить, даже убить. Но отцепить Санктафракс?! Это невозможно! Я должен был остаться там, с остальными…
— Остальными? — переспросил Прутик. Он взглянул вверх, на воздушный город, и заметил маленькие фигурки, которые стояли у балюстрады и смотрели вниз. Тарп? Тугодум?
— Нет, твоя команда спустилась, но несколько старших академиков отказались покинуть Санктафракс, — сказал профессор. — Профессор Туманологии, Профессора Ветроведения и Облакологии и даже этот новый, Профессор Психоклиматических Исследований… Очевидно, профессора более верны Санктафраксу, чем мне, — добавил он и внезапно прыгнул вперёд и, навалившись на Прутика всем своим весом, отбросил его в сторону.
Отвлечённый видом упрямых учёных, Прутик не успел заметить его манёвра. Профессор сильным ударом сбил его с ног и сбросил с платформы, так что Прутик упал на колени и больно ударился при падении. Он, как пьяный, поднял голову и увидел стоявшего над ним Профессора Темноты.
В это мгновение раздался звон колокола. Это был тяжёлый медный колокол Городской Ратуши, который отбивал полночь.
— Бам! — прозвонил он. Профессор посмотрел наверх.
— Вот видишь, — воскликнул он, — полночь, а всё в порядке!
Народ в тревоге толпился на площади; подняв глаза к небу, все наблюдали за тем, как края огромных туч сталкивались и наползали друг на друга. Несмотря на обнадёживающие слова профессора, вряд ли всё было в порядке.
Бам! Бам!
Внезапно рядом с Прутиком оказался раскрасневшийся и запыхавшийся Каулквейп. В руке у него был зажат молоток.
— Прутик! — прокричал он. — Что случилось?
Бам!
Небо загромыхало и задрожало. Пурпурные и голубые вспышки молний били в землю, крошили камни мостовой, стирали целые здания с лица земли, а жители Нижнего Города и Санктафракса в ужасе разбегались в поисках безопасного убежища.
Прутик сжал голову руками, она гудела и раскалывалась от боли.
— Отцепи Якорную Цепь, Каулквейп, — слабо прохрипел он. — Пока колокол не ударил двенадцать раз…
Бам!
Каулквейп подскочил к платформе, где лежал, обхватив якорный блок руками, Профессор Темноты.
— Уйдите! — прокричал Каулквейп.
— Только через мой труп! — с вызовом ответил Профессор Темноты.
Бам!
Каулквейп сделал шаг вперёд и схватил старого профессора за рукав.
— Нет-нет! — закричал тот, высвобождая руку. — Если ты думаешь, что я позволю потерять знания, накопленные столетиями, значит…
— Голос профессора перешёл в раздражённый визг. — Значит, ты сошёл с ума, как и он!
Бам!
— Быстрее, Каулквейп, — простонал Прутик, шатаясь и с трудом поднимаясь на ноги. — Быстрее!
Буря взревела. Земля задрожала. Небо содрогнулось.
— Нет, Каулквейп, — умолял профессор. — Я… я дам тебе всё, что хочешь! — выкрикнул он.
— Назови цену. Дам своё отделение. Должность профессора. Только скажи — и всё твоё — только не отцепляй Якорную Цепь!
Бам!
— Вот, — пробормотал профессор и сорвал с себя тяжёлую цепь Верховного Академика. — Возьми главную печать Санктафракса. Она твоя, только не разрушай наш великий город, — умолял он, протягивая руки и надевая цепь Каулквейпу на шею.
В этот момент юноша схватил профессора за костлявое запястье и дёрнул изо всех сил. С криком отчаяния Профессор Темноты слетел с креплений Якорной Цепи вниз, туда, где стоял, покачиваясь, Прутик. Несчастный тяжело плюхнулся на землю.
Бам!
Каулквейп, не теряя времени, склонился над клином и принялся бешено колотить по нему молотком. Со стоном и скрипом зазубренная ось поддалась. Когда зубцы и шестерни, которые сотни лет никто не трогал, задрожали и повернулись, во все стороны полетели хлопья ржавчины…
Бам!
У него над головой Мать Штормов опустилась ещё ниже, заполняя собой небо. Тяжёлый воздух был весь заряжен электричеством, так что волосы становились дыбом, кругом стоял запах серы, смолы и жареного миндаля. Возник огромный вихрь, который завертел Санктафракс. Те, кто ещё стоял под ним, в страхе за свои жизни бросились врассыпную.
Наконец последнее звено огромной Цепи проскользнуло, как горячий нож сквозь масло. Санктафракс был отцеплен.
Бам!
— Нет! — взвыл Профессор Темноты, с трудом поднимаясь на ноги. Он подобрал полы мантии и бросился к волочившейся за летучей скалой огромной Цепи. — Это невозможно! — кричал он. — Нет!..
— Профессор, — звал его Прутик. — Послушайте меня!
Но профессор не обращал на него никакого внимания. Санктафракс был его святая святых. Он не станет — не сможет! — жить без него.
Профессор Темноты в броске поймал конец Цепи и крепко ухватился за него.
— Профессор! — кричал Прутик.
Бам!
Колокол пробил двенадцать. Над Санктафраксом стояла полночь. Мать Штормов взревела, как огромный зверь. Отцепленная скала Санктафракса взмыла вверх, выше Матери Штормов, и исчезла из виду; пульсирующая от собственной мощи и новой жизни, Мать Штормов прокатилась по небу дальше, на утреннюю встречу с Риверрайзом.
Каулквейп спрыгнул с платформы и побежал к Прутику.
— Да защитит вас небо, профессор! — крикнул Прутик бедняге, глядя вверх.
Каулквейп положил руку ему на плечо.
