Кир Булычев - Город без памяти (с иллюстрациями)
Тросы размотались и замерли. Платформа была глубоко внизу.
— Ничего, — сказала Алиса, — они потом придут, его вытащат и научат полезному для общества труду.
— Значит, его не надо вытаскивать? — спросил Гай-до.
— Этим ему уже не поможешь, — сказала Ирия.
— Как там наши? — спросила Алиса.
— Они здоровы, — уклончиво ответил Пашка. — Они чувствуют себя хорошо.
— Они тебя узнали?
— Пока еще нет, — сказал Пашка.
— Все ясно, — вздохнула Ирия. — Я уже нагляделась на больных этой болезнью.
— Простите, какой болезнью? — спросил, подходя, мудрец Кошмар.
— Той, от которой вы уже никогда не излечитесь, — ответила Ирия.
— А разве надо? Я отлично себя чувствую, — сказал Кошмар.
Он пошел к колодцу.
Ирия развернула его в другую сторону, подтолкнула в спину и приказала:
— Идите и не оглядывайтесь. Ваш дом там!
И мудрец послушно побрел с площади.
Что говорить о встрече Ирии с Тадеушем? Это была печальная встреча. Он не узнал свою любимую жену, хотя Алиса в глубине души надеялась, что любовь окажется сильнее беспамятства.
Они стояли в большой комнате под библиотекой лесного города.
Беспамятные земляне и атланты смотрели на Алису и Ирию, не узнавая. Как на чужих.
Ирия подошла к Тадеушу, протянула ему руку. Тадеуш взял руку, поглядел, наморщился, будто стараясь что-то вспомнить, потом сказал:
— Простите, — и отошел в угол.
— Я надеюсь, — произнес доктор Хруст, который был огорчен не меньше землян, — что на Земле вы скорее найдете способ вылечить своих друзей.
— Конечно, найдем, — сказал Пашка. — Гай-до уверяет, что он на пути к отгадке.
Алисе хотелось плакать. Но она и виду не подала, как ей тяжело. Она стояла рядом с Ирией и держала ее за руку. Пальцы Ирии были холодными, а в глазах такая тоска, что представить себе трудно.
— Больным надо отдыхать, — сказал доктор Хруст. — Мы их подготовим к отлету. Вы когда собираетесь улетать?
— Мы бы хотели улететь сейчас же… — начала Ирия. Но тут же взяла себя в руки. — Мы ваши гости. Мы знаем, что войско Радикулита и его поклонов движется к вашему Убежищу. И мы считаем своим долгом остаться с вами, чтобы помочь отразить нашествие.
— Спасибо, — сказала Зарница. Ее большие добрые глаза были полны слез, она понимала, каково сейчас приходится Ирии. Ведь муж Зарницы, один из учителей, погиб два года назад, попав в засаду отряда вкушецов. — Спасибо, но мы отразим это нашествие без вашей помощи. Ручеек успел нас предупредить, и мы готовы к бою. Мы уже знаем об электричестве.
Зарница показала на потолок, и тут только Алиса поняла, что над их головами светит настоящая электрическая лампочка. Слабенькая, но ярче свечей и факелов в королевских дворцах.
— Мы протянули вдоль рва проволоку и пустили по ней ток. А если ток не поможет, у нас есть порох и пушки.
— Хорошо, — сказала Ирия, — тогда мы улетаем… через час?
— Раз у вас остался час времени, — сказала Зарница, — я предлагаю навестить нашего учителя, уважаемого Книгочея. Он ждет вас.
— А зачем? — спросил Пашка, которому очень хотелось остаться в Убежище и сражаться с рыцарями, хотя он понимал, что Ирия этого не позволит.
— Сегодня учитель нашел архив одной лаборатории… и разгадал загадку нашей планеты.
— Да, мы пойдем к нему, — сказала Ирия, — это очень интересно и важно.
— Разгадка странная, — сказал профессор Хруст. — Мне даже трудно было в нее поверить. Но человеческая натура порой так удивительна. Человек хочет добра и наносит непоправимый вред. Бывало ли так на вашей уважаемой Земле?
— Да, бывало, — коротко ответила Ирия.
Они вышли из библиотеки. На улицах лесного города царило оживление. Даже дети были заняты делом. Некоторые несли боеприпасы, другие спешили куда-то с заступами и лопатами. Стайка девочек в белых халатах с рулонами бинтов пробежала мимо…
Доктор Хруст подвел своих спутников к старому, вросшему в землю зданию. Дверь была открыта. За ней тянулся длинный узкий коридор. По сторонам его были стеллажи с кассетами и микродисками.
Навстречу им вышла пожилая женщина в сером халате.
— Идите, — сказала она, — учитель ждет.
Учитель оказался древним стариком.
Он сидел за большим столом, заваленным кассетами и листами бумаги. При виде гостей он поднялся.
— Здравствуйте, люди Земли, — сказал он. — Я рад, что дождался вас. Я знаю об экспедициях на Землю и прочел документы о них. Но за прошедшие годы вы ушли далеко вперед. И обогнали нас.
— Нам сообщили, что вы знаете причину катастрофы на Крине, — сказала Ирия.
— Да. Я искал ответ на эту загадку многие годы. И только теперь мне открылась правда. Садитесь, мои дорогие гости. Я знаю, что вас постигло несчастье, но оно лишь малая доля того несчастья, что обрушилось когда-то на нашу планету.
Гости расселись.
— Двести пятьдесят лет назад, — продолжал учитель Книгочей, — наша планета была одним из ведущих центров галактической науки. Мы покорили космос, мы достигли многого. Но не достигли счастья. Да и можно ли его достичь?
— Нет, — сказала Ирия. — Счастье в пути, в движении, в борьбе. Полного счастья не бывает.
— Именно так, — согласился старик. — Но среди жителей Крины был один ученый, гениальный, но наивный ум, который решил, что все несчастья людей проистекают оттого, что они слишком многое помнят. Они помнят все обиды и потери, все разочарования и беды. Видно, он сам пережил когда-то тяжелую утрату или оскорбление, но документы об этом молчат. В то время он работал над изучением поля, открытого им, — поля, которое стирало у живых существ память. Это поле было всепроникающим и опасным. Но наш гений не думал об опасности. Ему в этом поле виделось всеобщее лекарство от всех бед человечества. Он утверждал, что если человек забудет обо всем, то, начав жизнь сначала, он будет счастлив. Беда его заключалась в том, что он решил за всех людей, что им нужно для счастья. Он полагал, что сам отсидится в подземном убежище, а потом выйдет наружу и научит людей добру. Но поле, выпущенное им, окутало всю планету и проникло во все подземелья. Память потеряли все без исключения. В том числе и сам изобретатель. Вот и вся история.
Старик замолк.
Остальные тоже молчали.
Потом Пашка спросил:
— А когда поле исчезло?
— Оно не исчезло совсем, — сказал учитель. — Остатки его вы можете найти в глубоких шахтах. Говорят, что следы его есть на вершинах высоких гор… Но я не могу проверить эти слухи.
— Это так, — сказала Ирия. — Теперь это поле окутывает планету на высоте восьми километров. Наш корабль Гай-до, узнав, что «Днепр» не выходит на связь с Землей, заподозрил неладное. Он сумел окружить себя силовой защитой и тем самым спасти нам жизнь.
— Значит, ваши товарищи потеряли память не в лесу? — спросил Хруст.
— Нет, — сказала Ирия. — Они потеряли память перед посадкой. Они спустились, уже не понимая, что с ними происходит, кто они и куда попали.
— Я выражаю вам свое сочувствие, — сказал учитель. — И надеюсь, что мое открытие может быть вам полезно.
На улице их ждал Ручеек.
— Все в порядке? — спросил он, широко улыбаясь. Через плечо у него висел большой лук, у пояса колчан. — Летите осторожней.
— Мы обязательно вернемся, — сказал Пашка.
— Тогда я вас приглашаю на свадьбу.
— С Белкой? — спросила Алиса. И подумала: «Хоть одна хорошая новость за день».
— Конечно, с Белкой.
— А где она? — спросила Ирия. — Мне бы хотелось с ней попрощаться. Она славная девочка.
— Она единорогов в лес повела. Она обещала им свободу.
— Когда мы вернемся к вам, — сказала Алиса, — я обязательно с ними встречусь. Они очень красивые. И, конечно, они все понимают.
— Может, подождете? Белка должна скоро вернуться.
Ирия отрицательно покачала головой.
— Понимаю, — сказал Ручеек. — Но учтите, свадьбы без вас не будет. И если не прилетите, мы с Белкой так и не поженимся.
— Прилетим, — сказал Пашка.
— Передавай привет своей сестре Речке, — сказала Алиса.
— Обязательно. Я как раз иду ее встречать.
Из дома в сопровождении Зарницы и доктора Хруста вышли потерявшие память земляне: капитан Полосков, механик Зеленый и Тадеуш. Атланты оставались на родной планете и здесь будут ждать, пока на Земле найдут лекарство от беспамятства.
Механик Зеленый посмотрел на небо, по которому бежали кучевые облака, и сказал:
— Погода испортится. Имейте в виду, что я предупреждал, что это хорошо не кончится.
— По крайней мере, характер у него не изменился, — сказала Алиса.
Они подошли к Гай-до, который ждал их на краю площади.
Над Гай-до кружились белые птицы.
— Никакая ты не птица, — говорила Алина. — Ты толстое яйцо, которое летает по недоразумению. Ты — живое оскорбление всем нам, пернатым.
