Эл Ригби - Десятый король
Нисколько не уязвленный, изобретатель плавно повел кистью. На указательный палец с аккуратно отполированным ногтем тут же опустилась пчела. Тео вдруг отчетливо различил крошечные сочленения ее лапок и совсем мелкие винтики там, где крылья соединялись со спинкой. Глаза насекомого мерцали золотом.
— Это… роботы? — Он наклонился, за ним это сделала и Ванилла, единственная из королей, кто понял значение этого слова.
Удовлетворенный эффектом, император-механик подозвал ближе и остальных.
— Живые машины, Божественные машины. Так это зову я. И каждое насекомое моего сада — не просто красивое украшение. Это оружие против абрисов. Ведь именно мне вы, дон Золотой Глаз, продавали в последнее время основную часть янтаря. Красивый сплав… верно?
— Они слишком малы, чтобы действительно что-то сделать, — огорченно отметила Ванилла. — Создали бы кого-то покрупнее, кабанов например.
— Кабаны не летают. А их хватит, чтобы задержать песок. Выиграть время. Дать нам дождаться пробуждения королевы Марджери. Когда она спустится, дюны свернут назад. Мы получим еще несколько лет покоя.
Тео отвел глаза и тут же встретил взгляд Людовика Бродячего. Тот с самого начала разговора выглядел хмурым, насекомыми не впечатлился, а при последних словах правителя Лийи вдруг нехорошо усмехнулся. Мальчик понял, что сейчас на стол наконец выложат все карты. Альто, кажется, тоже это почувствовал: подойдя ближе, опустил руку Тео на плечо, точно опасался большой королевской драки. Людовик заговорил:
— Это хороший способ в очередной раз убежать от проблемы. Но не устали ли вы, император? Нечто… — голос зазвучал жестче, — заставляет пески просыпаться раз за разом. И может быть… кто-то среди нас догадывается, что именно?..
Все молчали. Молчал и тот, к кому, кажется, обращены были эти слова. Король Якоб снял плащ, канарейка в его грудной клетке сидела, спрятав под крыло голову. Она выглядела больной и нахохленной. Мальчик отвел глаза от поблекших желтых перьев и глянул на раковину, венчавшую Башню.
Где-то там спала миссис Ванчи, и, если бы она только знала, как им важно ее пробуждение, она проснулась бы прямо сейчас… но она ничего не знала.
12
Птичьи тени
— Нужно что-то делать. — Альто поднял голову и втянул ноздрями воздух. — Стеклянные смерчи приближаются. Чувствуете ветер? Он меняется и усиливается.
— Готовимся стрелять? — предложил Тони Золотой Глаз, похрустывая суставами пальцев.
— Когда они доберутся до нас, это не поможет, — покачал головой Якоб.
Но рука его уже легла на рукоять меча.
— С чего вы взяли, что мои насекомые не удержат их или даже… — начал Эльзевир, но Тони его уже прервал:
— Мы просто не готовы положиться только на силу вашего, несомненно, гениального изобретения. Все-таки эти жужжалки…
Император-механик закипел:
— Как вы можете называть совершеннейшие во всех мирах механизмы таким пренебрежительным…
— Довольно, — прервала их Ванилла. — Давайте думать как можно быстрее и ничем не пренебрегать! У нас есть насекомые, оружие и…
— И некое пророчество, услышанное великим земным детективом, — прищурился Людовик Бродячий. — Верно, Тео?
Мальчик почувствовал, что все взгляды обратились к нему. В замешательстве замер. И наконец кивнул:
— В Ротонде Низких Облаков я встретил призрака. И призрак сказал, что нужно разгадать тайну страшного преступления, на котором основана одна из девяти ваших стран. Но я не знаю даже, какая это страна. Еще призрак сказал, что иначе… — он осекся, — нам ничего уже не поможет. Я… поверил ему не сразу. Я начинаю верить только теперь.
Он ждал гнева за то, что не рассказал о своей встрече раньше. Но короли подавленно молчали. Правда, молчание не продлилось и десяти секунд.
— А не ты ли провинился, дудочник? — полюбопытствовал Тони. — Зная, что в мире за о тебе болтают, я начинаю подозревать…
— А давай лучше подумаем: если бы не дудочник, где бы ты сейчас был? — холодно улыбнулся в ответ Людовик, убирая с лица растрепанные волосы. — Дети ушли в этот мир со мной добровольно, и я не собираюсь обсуждать это здесь. Но зато я советую послушать дудочникову сомнительную гипотезу: повинен тот из нас, кто больше всех молчит… — Людовик шагнул в сторону безмолвной фигуры правителя Тирии. — А вы как считаете, Якоб? Не связано ли наше таинственное преступление с тем, что Золотая Башня пуста?
Якоб, какой-то постаревший, стоял молча. Может быть, искал слова. Может быть, пытался оправиться от брошенного обвинения и забыть о том, что теперь все глядят только на него. Он разжал руку, плащ упал на камни садовой тропы. Поправил тонкую серебряную корону. Пальцы с длинными когтями дрожали.
— Так что? — настаивал принц.
В тот момент, когда Якоб поднял голову, в небе что-то появилось. Темное и вытянутое, оно приближалось стремительно, седлая ветер. Очень быстро Тео догадался, что это было. Ему насмешливо подсказал вернувшийся страх. Ведь именно после той встречи он осознал: мир миссис Ванчи не так уж добр и приветлив.
Крепкие мачты скрипели, развевался черный флаг с птичьим черепом. Стеклянные смерчи несли Капитана Птиц вперед сами, точно он был их невольным императором. Десятым…
Корабль опустился в нескольких десятках футов от Эльзевира и остальных, смяв клумбы и кусты. Огромный и темный, он напоминал остов древнего чудовища. Короли стояли молча, напряженно ожидая: будут ли выстрелы из пушек или абордаж, только Альто и Тони схватились за свое оружие. Но с галеры спустился капитан, не сопровождаемый более никем.
Сегодня он был без маски, Тео отчетливо видел обезображенную половину лица и повязку на глазу. Юноша шел медленно. Казалось, ветер в любой миг мог сбить его с ног. Меч был в ножнах на поясе, и пират не торопился его доставать. Посмотрев на королей, он продемонстрировал им пустые ладони. Альто опустил винтовку. Тони оставил свой пулемет нацеленным Капитану Птиц чуть ниже колен. Тот лишь скривил губы, никак не среагировав на этот жест недоверия.
Подойдя ближе, пират отвесил насмешливый поклон присутствующим, потом обратил взгляд единственного глаза на правителя Тирии и произнес:
— Ну здравствуй, Якоб. Соскучился?
— Здравствуй… Бэйзил.
— Бэйзил… — тихо повторил Людовик Бродячий, словно пробуя имя на вкус. — А не ты ли — тот самый друг из башни?
Светловолосый юноша поднял руку — на мизинце поблескивал перстень с янтарем. Сейчас Тео отчетливо видел, что кольцо по своей форме и огранке камня точно повторяет то, которое носил Якоб, только у правителя Тирии камень был черный и матовый.
— Ты умнее их, раз догадался хоть о чем-то, — обратился тот, кого назвали Бэйзилом, к принцу. — А может… у тебя даже есть еще какие-нибудь догадки? Озвучь, возможно, я тебя не убью.
Людовик усмехнулся, скрещивая на груди руки:
— Ты можешь попробовать еще раз отправить на тот свет всех нас. Вот только мы и так скоро погибнем… — Он сделал паузу. — Ты тоже. И сам не хочешь этого, иначе бы не прилетел.
— А ты уверен?
— Бэйзил, брось эти шутки… — заговорил Якоб, делая шаг к Капитану Птиц. — Они все ни в чем перед тобой не виноваты. Только я.
— Что здесь творится? — потребовал объяснений Тони. — Мне надоело не понимать ни черта! А ну-ка быстро…
Капитан Птиц наклонил к плечу свою изящную голову. Казалось, ни Тони, ни Бродячий, ни кто-либо другой вовсе не существовали для него. Пылающий глаз не отрывался от правителя Тирии:
— Что ж… первые вихри будут здесь только через десять минут или около того. И может быть, мы с тобой, Якоб, вспомним наше славное прошлое? Вспомним нашу родину… Гутштадт…
— Гутштадт… — эхом отозвался Якоб. — Гутштадт — «добрый город»…
Они — пират и король — стояли рядом. Тео отчетливо видел на песчаной дорожке их длинные глубокие тени. Птичьи тени. И понимал, что историю, которая сейчас будет рассказана, он уже слышал. Вот только… он не знал ее настоящего конца. И не догадывался, что слова, произносимые глубоким голосом короля Тирии, будут звучать вовсе не так, как те же слова из уст миссис Ванчи. В девять лет, у ночного уютного костра.
— Добрый город… так прозвали его люди. И не зря — его стороной обходили войны, эпидемии, неурожаи. И всем жилось здесь счастливо — насколько вообще возможно счастливо жить в Темные Века. Лишь одному человеку все это счастье не давало покоя… старой колдунье с Болот…
Молча, но с бешено стучащим сердцем Тео слушал, как ведьма обратила в человека ворона, как была убита, как захлебнулся в болезни добрый город.
Как, переступив порог Чертовой Крепости, ворон и канарейка приняли всю ведьмину силу и всю ведьмину злость, но эти страшные подарки до поры до времени никак не проявляли себя.
