Генри Ченселлор - Путешественник во времени
Он пристально посмотрел на Августа, и тот сразу же понял, что имеет в виду мальчик.
— Нет, Том, — твердо сказал Август, поднимая руку. — Ни за что на свете я не стану еще раз использовать зелье. Не могу и не стану, слишком высока цена. Ответ будет искать медицина. И, будем надеяться, найдет. Должна найти.
— А что, если… если не найдет и сэр Генри так никогда и не очнется?
Том беспокойно заерзал. Август молча смотрел в окно, лицо его помрачнело — ему страшно было даже подумать об этом.
Раздался стук в дверь.
— Мистер Кэтчер, сэр?
— Кто там?
— Вас хотят видеть доктор Шадрак и еще один джентльмен, сэр.
— А, — воскликнул Август, резко оборачиваясь. — Новое лицо. Наконец-то эксперт. Будем надеяться, он сможет нас порадовать.
Решительно улыбнувшись, он поспешно вышел в гостиную.
Там его уже ждали двое — невысокие, худые, странного вида мужчины. На первый взгляд они казались почти копиями друг друга из-за схожих худых лиц с тонкими крючковатыми носами и одинаковых длинных черных пальто.
— Доктор… Шадрак? — спросил Август, изумленно переводя взгляд с одного на второго.
— Это я, — пояснил тонким гнусавым голосом мужчина слева. — А это мой бельгийский коллега, доктор Скинк.
Мужчина справа коротко кивнул.
— Скинк, к вашим услугам, — пролаял он и звучно щелкнул каблуками.
— Доктор Скинк обладает определенным ценным опытом в подобных вопросах. Я попросил его поделиться своим мнением.
— Отлично, — улыбнулся Август, глядя на странных визитеров. — Два мнения всегда лучше, чем одно.
— Определенно, — фыркнул доктор Скинк.
— Бесспорно, — согласился доктор Шадрак.
Они выжидающе уставились на Августа, и тому на миг померещилось, что у него двоится в глазах.
— Что ж, джентльмены… э… если вы соблаговолите последовать за мной…
Он провел их по лестнице в спальню на втором этаже, открыл дверь, подошел к окну и раздернул шторы, впустив в комнату бледный зимний свет. Перед ними на белых подушках лежал несчастный сэр Генри. Его глаза и губы были чуть приоткрыты, дышал он медленно и хрипло. Выглядел он серым, словно надгробный памятник.
— Позволите? — осведомился доктор Шадрак.
— Пожалуйста, приступайте, — ответил Август и присел на диван рядом с Томом.
Оба врача набросились на сэра Генри, словно мухи на мед, тщательно осматривая его с ног до головы. Для начала доктор Шадрак взял вялую руку сэра Генри и проверил пульс — тот оказался очень слабым.
— Медленно, медленно, быстро, быстро, медленно, — пробормотал он и кивнул доктору Скинку, который, наклонившись, заглядывал сэру Генри в рот.
— Нет, — возразил тот, — нет-нет-нет, — и звонко прищелкнул пальцами. — Allumette,[27] будьте любезны.
Доктор Шадрак достал из кармана коробок спичек, чиркнул одной и поднес к глазу сэра Генри, пока доктор Скинк поднимал веко. Ни малейшей реакции.
— Хм, — пробормотал доктор Скинк, явно озадаченный. — Тогда, пожалуй, тук-так.
Он нырнул в свой черный саквояж, достал стетоскоп и приложил к груди сэра Генри.
— Тук-так! — рявкнул он.
Доктор Шадрак дважды ударил сэра Генри по колену маленьким молоточком, а доктор Скинк напряженно прислушался.
— И снова. На этот раз пробуйте так-тук!
Шадрак снова воспользовался молоточком.
— Тук-так.
И снова.
— Так-тук.
И снова.
— Тук-так, так-тук, тук-так.
— Ну?
Доктор Скинк опять прислушался.
— Ja.[28] Тук-так определенно на месте, но где же так-тук?
Том следил за мерно опускавшимся на колено сэра Генри молоточком и гадал, представляют ли эти доктора, что они вообще делают. Подобного медицинского обследования ему прежде наблюдать не доводилось.
— Есть ли хорошие новости? — с надеждой спросил Август.
Его тоже несколько озадачила эта странная процедура.
Доктор Шадрак уставился поверх полукруглых очков на бледное лицо сэра Генри.
— Худой. Он определенно сильно истощал.
— И слабый, — добавил доктор Скинк. — Очень слабый. И кто-то должен почистить ему зубы, пожалуйста. Они же оранжевые!
— Но в остальном он в полном порядке.
— В порядке? — хмуро переспросил Август, скрестив руки на груди. — Вы полагаете, в порядке?
— Ja, пока определенно. Живой. Дышит. Он не мертв, знаете ли.
— Доктор Скинк, — произнес Август, отчаянно сдерживаясь, чтобы не вспылить, — вы уже видели людей в подобном состоянии, скажите мне прямо, как долго это может…
— Продолжаться? — перебил его врач, что-то царапая в блокноте. — До происшествия он был здоровый и бодрый человек, верно?
Август кивнул.
— Тогда, скорее всего, он протянет дольше прочих. Может, месяцы или даже годы, прежде чем кончится.
— Скончается?
— Мистер Кэтчер, — резко вмешался в разговор доктор Шадрак. — Вы должны знать, что состояние сэра Генри едва понятно медицинской науке. Его тело истощено, мозг бездействует, чувства на нуле. Сейчас он скорее мертв, чем жив, а в этом городе буйствует множество других болезней. Да что там говорить, только этим утром мы с доктором Скинком обнаружили дифтерию, тиф и холеру прямо здесь, в Дрэгонпорте. В конце концов, все слабые уступят одной, двум или трем хворям сразу. Прошу меня простить, — буркнул он и чихнул.
— Недуги поражают и бедняков, и богачей, мистер Кэтчер, — мрачно кивнул доктор Скинк. — И никого не щадят.
— Так что вы предлагаете делать нам? — вмешался в разговор Том, которому тон доктора пришелся совершенно не по вкусу.
Доктор Шадрак сердито воззрился на него.
— Никакого волшебного средства от этого заболевания нет, юноша.
— Я тоже так полагаю, — добавил доктор Скинк, сплетая тонкие пальцы. — Если только… вы сами что-нибудь не придумаете, мистер Кэтчер.
Доктора повернули худые лица к Августу и впились в него взглядами, даже не моргая.
— Я? — удивленно выпалил тот. — Я всего лишь таксидермист. Что я могу сделать?
— В самом деле? — переспросил доктор Скинк, покосившись на доктора Шадрака. — В таком случае, поскольку ни у кого нет ответа, вот вам мой совет: молитесь, чтобы конец его был быстрый и легкий.
Он торжественно открыл свой черный саквояж и протянул Августу небольшую книжицу в кожаном переплете.
— Проповеди для Судного дня? — воскликнул таксидермист, взглянув на вытисненные золотом буквы на переплете.
— Читайте их вслух сэру Генри, — пояснил доктор Шадрак. — Религиозные тексты прекрасно успокаивают. Они будут гораздо полезнее сэру Генри в его последнем пути, чем мы с доктором Скинком.
Врачи разом встали, захлопнули саквояжи и решительно направились к выходу.
— До новых встреч, — попрощался доктор Шадрак, принужденно улыбаясь, — и всего вам доброго.
Доктор Скинк слегка поклонился и щелкнул каблуками.
— До свидания, — произнес он пронзительным голосом. — И удачи. Полагаю, она вам понадобится.
Том с Августом еще некоторое время после ухода докторов сидели в ошеломленном молчании. Да и что тут скажешь? Скинк и Шадрак, эксперты — если, конечно, они таковыми являлись, в чем мальчик весьма сомневался, — не сказали ничего определенного. А сэр Генри медленно, но верно умирал.
Вскоре пришла сиделка с миской жидкого супа. Она принялась терпеливо кормить больного с ложечки, утирая ему подбородок всякий раз, когда он закашливался. Том вспомнил свою первую встречу с сэром Генри, как ярко тот сиял жизнелюбием, энергией и весельем. Теперь, скорее, чем представлялось возможным, огромный горн затух до крошечного, еле теплящегося огонька, а сам охотник напоминал беспомощного больного ребенка. Печальное зрелище.
— Вы должны применить состав, — настойчиво прошептал мальчик.
Он метнул взгляд на Августа. Тот отрешенно смотрел в стену, словно во сне.
— Вы не можете бросить его в таком состоянии.
Мужчина не ответил. Он тоже думал об эликсире, на этот раз пытаясь тщательно взвесить возможные последствия. Новые доктора лишь подтвердили то, что он давно подозревал: у медицины нет средства от недуга сэра Генри. Религиозные тексты, как бы не так! Неужели они действительно больше ничего не могут сделать? Только он в силах помочь другу, теперь он в этом не сомневался. Но что произойдет, если он использует состав? Сэр Генри почти наверняка вспомнит события той ночи в джунглях. Неизбежно задастся вопросом, как же ожила тигрица, и каким будет ответ? В конце концов, он заподозрит, что без вмешательства Августа не обошлось, и из-за этого погибла Мина. Возможно, сэр Генри никогда не простит его. Их дружба на этом закончится, но есть ли иной выход?
Послышался слабый кашель, и суп потек по подбородку больного.
— Тише, тише, — пробормотала сиделка и промокнула ему губы салфеткой.
