Илона Волынская - Наследник Магнитной горы
Но стойбищный просто завизжал, как недорезанный поросенок, и отскочил назад, раскидав составленные у стены металлические чушки.
– Мало того что стойбищный, еще и припадочный? – прыгая над катающимися под ногами чушками, заорал Хакмар.
Но стойбищный уже развернулся и ринулся прочь. У выхода раздались шум и вопли. Когда испуганный Хакмар добежал до двери, за порогом кузницы, в снегу, дергая ногами, лежал пришибленный шаман.
– Вы целы? Я сейчас позову кого-нибудь! – выкрикнул Хакмар и ринулся бежать. Он должен догнать того мальчишку! Не хватало, чтоб он мотался по крепости и рассказывал всем и каждому, что Хакмар – черный кузнец. Тогда ему даже защита воеводы не поможет.
Рыскающий по крепости Хакмар выбежал, наконец, к центральной площади, на которой расположился обоз.
Из соседнего переулка вдруг с воплями вылетели какие-то незнакомые парни, а за ними длинными скачками неслось нечто жуткое, пышущее красными искрами и… с громадным бревном в руках! Хакмар не успел даже охнуть, как бревно полетело ему в лоб. Тренированное тело само, без участия разума, швырнуло его на землю. Бревно просвистело над головой… За спиной раздался удар и протяжный стон.
Хакмар обернулся – в снегу, дергая ногами, лежал все тот же шаман.
Откуда взялся? Хакмар растерянно оглянулся на швырнувшее бревно существо… Так это же… Он, стойбищный! И точно – припадочный, убедился Хакмар, когда тощего мальчишку вдруг начало страшно корчить. У кого юрта окончательно едет (или что у них тут на севере – чум?), у тех, бывает, страшная сила появляется.
Издавая невразумительные вопли, стойбищный мальчишка уковылял в проходы между деревянными домами.
Только что пережившая осаду мэнквов крепость просто кипела. Ничего не понимающий Хакмар на некотором отдалении последовал за людьми, несшими шамана в его белый чум. Вот носильщики вышли обратно, оставив пострадавшего лежать…
С победным воплем из-за угла вылетел все тот же ненормальный. И кинулся на воинов.
Рот Хакмара сам собой приоткрылся.
Без лишнего хвастовства: он просто знал, что для своего возраста очень неплохой боец. Приз турнира молодых мечников Магнитной горы не первый День был его, а этим Днем он унес и межклановый Кубок Высоких Гор (отец тогда чуть на железную стружку не изошел от гордости!). Но то, что творил этот мелкий дикарь из северного стойбища, было далеко от обычного искусства горных мечников! Казавшийся нелепым и нескладным, тощий, будто Днями не кормленный, паренек в драной парке вдруг начал двигаться с непередаваемым, смертоносным изяществом. На глазах у Хакмара тело мальчишки распласталось в воздухе, а широкие рукава отмахнули прочь выпущенные в него стрелы! Рубящее движение ладони – и как срезанный, наконечник стражницкого копья воткнулся в утоптанный наст. Лишенная острия палка перекочевала в руки парня – и крутящийся вихрь, не хуже, чем Хакмарова любимая «мельница» на два меча, врубился в толпу стражников, разметая их в стороны. Последним прыжком мальчишка оказался перед входом – и тупой конец собственного воеводиного копья словно сам собой заехал хозяину в живот. Оставив за собой корчащихся и стонущих воинов, стойбищный перевалился через порог… Несколько ударов сердца на площади перед белым шаманским чумом царила потрясенная тишина…
– Спаси и защити Торум – снова вылазит! – полным ужаса шепотом выдохнул кто-то рядом с Хакмаром.
Полог рывком отлетел в сторону. Белый шаман крепости резво мчался впереди – будто не он только что охал на лавке! А за ним, вооруженный бубном, с гиканьем и воинственными воплями, несся мальчишка. Улепетывающий шаман и его неумолимый преследователь снова скрылись среди домов.
– Чего встали, чурбаны, – за ними! – простонал сзади воевода.
Неуверенно переглядываясь, воины побежали следом. Неспешной рысцой – похоже, окончательно поехавший стойбищный сумел нагнать страху!
Держась за живот, воевода на подгибающихся ногах подковылял к Хакмару.
– Это что за парень такой? – нависая над Хакмаром и яростно вцепляясь кузнецу в ворот, прохрипел старый воин.
Привычка снова сработала раньше, чем разум – Хакмар винтом ушел вниз, выкручиваясь из цепких пальцев старика. Отскочил в сторону.
Не у одного стойбищного, выходит, юрта поехала, – тут уже массовая откочевка!
– Я откуда знаю? Я его в первый раз вижу!
Воевода недоверчиво прищурился:
– Сперва ты появился – мальчишка, Дней тринадцать всего, а на мечах дерешься и соображаешь не хуже взрослого воина!
Хакмар поглядел на него обиженно – он дерется и соображает гораздо лучше многих взрослых воинов!
– Теперь, однако, снова мальчишка, снова Дней тринадцать – и снова дерется! – наступая на Хакмара, орал старый воевода.
– Так он же не на мечах, – пятясь, пробормотал Хакмар. – И с соображением там, кажется, как-то не очень.
Но воевода его не слушал.
– Вы тут встретиться сговорились? Не знаю, что вы двое задумали, но ежели моей крепости от того вред будет…
– Воевода! Скорее! – закричали от дальних домов крепости. – Нашли! Тут он!
– Смотрите у меня! – пригрозив напоследок, воевода заковылял на зов.
Хакмар мгновение помялся и тоже побежал – смотреть.
Смотреть было особо не на что. Стойбищный чуд сидел в снегу. Его тощая, с запавшими щеками физиономия была полна страха и растерянности. Глядя на скорчившуюся в испуге фигуру, трудно было представить, что это он сумел застращать ледяную крепость не хуже мэнквов. Рядом с ним суетилась девчонка – та самая, со стены, Нямь. Хватала за руку, пыталась поднять, тащила куда-то, но мальчишка еще больше сжимался и только тряс головой, как оглушенный. А напротив, медленно, но непреклонно наливаясь лютым гневом, закипала толпа… Ворчала, ворочалась, как обвал, готовый вот-вот рухнуть на головы. Сквозь толпу уже проталкивался аж дымящийся от ярости воевода. «Ох, похоже, сейчас стойбищному не поздоровится!» – с полупрезрительным сочувствием подумал Хакмар.
А потом между перепуганным мальчишкой и разъяренной толпой вдруг скользнула легкая женская фигурка. Через пару ударов сердца окончательно ошалевший Хакмар понял, что, похоже, и у него юрта давно в дороге. Он только успевал вертеть головой, слушая, как мужики крепости распинаются перед молчаливой красавицей северянкой. И воевода все простил, и стражники чуть не извиняются, и шаман зла не держит… И все это при том, что красавица не произнесла ни единого слова!
Хакмар ухватил первого попавшегося воина за рукав кожаного доспеха.
– Это кто такая? – свистящим шепотом спросил он.
– Молодой мастер не видит разве – то сама мис-не! Ну, дух лесной, – косясь на красавицу настороженно и в то же время с нескрываемым восторгом, пробормотал воин.
– Ду-ух? – недоверчиво протянул Хакмар. – А чего она за этого мальчишку заступается? – еще успел спросить Хакмар, но ответа не последовало. То и дело оглядываясь на стоящую в переулке женщину – неужто и вправду лесного духа? – только что кипящие яростью люди разбегались из переулка, как разогнанные метлой мыши.
Свиток 27
В котором Черный кузнец наконец-то встречает Черного шамана
Хакмар побрел за ними – а чего тут торчать, если все расходятся? – но тоже не выдержал, несколько раз обернулся. Его взгляд словно против его собственной воли возвращался к съежившемуся и мелко дрожащему пареньку. Жалкое, конечно, зрелище, но… Почему он назвал Хакмара подземным кузнецом? Откуда он узнал? И что у этого стойбищного за стиль боя? У оленей в тундре научился? И…
Хакмар ворвался в свою кузницу и заметался по ней, то и дело спотыкаясь о железные чушки, разбросанные стойбищным. Теперь из-за этого недоумка заново складывай! Угу, недоумок-то недоумок, а лесные духи ему на помощь спешат – с чего бы это?
Ему не давали покоя слова воеводы – про одновременное появление в крепости двух таких… странных мальчишек. Ну или скажем так – одного странного и одного необыкновенного (Хакмар имел в виду себя).
От раздумий даже жарко стало – парень провел ладонью по лбу… На неприятно липких пальцах остался горячий пот. Жар усиливался – то накатывал волнами, то спадал, оставляя за собой омерзительную слабость. Опять! Опять начинается! Мерзкая духота облепила со всех сторон – и Хакмар кубарем покатился на пол, чувствуя, как Огненные языки лижут его изнутри.
Сколько он пролежал так, он и сам не знал. Когда боль, наконец, отпустила, мальчишка медленно, со стоном приподнял голову. Вместо утоптанного пола под ним была горячая влажная земля – с чвяканьем расползшаяся, когда Хакмар оперся о нее руками. Стены кузницы выглядели так, будто в них взорвался шар Голубого огня. Впрочем, так оно ведь и было – только Огонь оказался Рыжим. Боль, обычно исчезавшая после приступа, сейчас бушевала внутри, тупыми челюстями перемалывая желудок, легкие, средце…
