Колин Бейтмэн - Титаник 2020
Но все-таки они справились и доказали, что переправа надежна!
Через сорок минут на «Олимпике» собрались все, кто должен был переправиться. Дельфин, не опуская пистолета, целился в Джефферса, хотя первый помощник во время «приземления» чуть не получил сотрясение мозга. Педроза упал прямо на Клер, когда их вышвырнуло из люльки, потом поднялся, даже не взглянув на нее. Когда Джимми спросил Клер, все ли в порядке, она уставилась в палубу. Похоже, она из всех сил сдерживала слезы. Только Джонас Джоунс приземлился без осложнений. Он покинул люльку, широко улыбаясь, как будто вышел из лифта.
— Фантастика! — воскликнул он.
Но его хорошее настроение быстро улетучилось.
«Олимпик» был очень похож на их корабль, но в то же время сильно от него отличался, прежде всего тем, что был совершенно пуст. На нем не было ни уцелевших от «Багровой Смерти», ни разлагающихся трупов. Коридоры были чистые, камбуз отмыт. Даже в лазарете стояли аккуратно застеленные кровати, а в шкафах лежали нетронутые запасы лекарств. Маленькая группа обходила коридоры, а из трансляционной сети, бесконечно повторяясь, звучала одна и та же мрачная, наводящая тоску мелодия.
Необходимо было как можно скорее начать перекачку топлива. Ураганы усиливались, они наносили тяжелые удары по кораблям, и становилось все труднее удерживать огромные суда на расстоянии друг от друга. При этом предстоящая операция ничуть не походила на заправку автомобиля на заправочной станции при сильном ветре. Здесь нужно было переместить с одного корабля на другой сотни тысяч литров топлива. Джонас Джоунс уверенно предсказал, что это будет «настоящий кошмар».
Пока Джонас и Джефферс решали эту проблему, Педроза не спускал с них глаз. Он приказал Дельфину запереть Джимми и Клер в какой-нибудь каюте, а затем поискать, не осталось ли на «Олимпике» оружия.
Дельфин предупредил ребят, чтобы по дороге они не вздумали артачиться, завел их в каюту и, гнусно ухмыляясь, запер дверь снаружи. Как только дверь закрылась, Клер взволнованно зашептала:
— Педроза снова пытался меня убить. В люльке лопнул ремень, и мне пришлось уцепиться за Педрозу. А на полпути он стал отрывать мои пальцы от своей куртки, он хотел сбросить меня…
— Господи! Но ты…
— Нет, я ударила его прямо в…
Джимми поморщился.
— А он?
— …ему было так больно, что он не смог меня сбросить, но ругался, не замолкая, грозил, что разделается со мной по-страшному.
— Клер, ну почему ты не рассказала Джефферсу или…
— Как же я могла? Ты что, не понимаешь? Что Джефферс мог сделать? У Педрозы и у Дельфина пистолеты. Началась бы стрельба, они бы убили и Джефферса, и Джонаса. А кто еще может переправить топливо с «Олимпика»? Тогда вообще все погибли бы, — покачала головой Клер. — Джимми, я думаю, мы не вернемся на «Титаник». Педроза нас убьет.
— Ну, Клер, это только твои домыслы.
— Нет, я знаю! Как ты думаешь, почему он так добивался, чтобы нас отправили сюда? Почему именно нас?
— Чтобы Джефферс не мог его даже пальцем тронуть и вообще не мог ничего предпринять, ведь ты — дочка хозяина корабля.
— А тебя почему?
— Потому что… — начал Джимми и вдруг почувствовал, что ответить не может. Ведь Педроза вполне мог выбрать любого из пассажиров, кто не поддерживал его мятеж, но он требовал именно Джимми и Клер.
— Видишь? Он же сказал, что хочет отомстить, и мы подумали, будто он просто решил заставить нас сесть в люльку. А он сначала попытался убить меня, а теперь попытается снова. Я уверена… Он поэтому и запер нас здесь, чтобы знать, где нас найти. Он оставит Дельфина сторожить остальных, а сам явится сюда и…
Джимми вдруг поверил ее словам.
— Он скажет, что мы сами упали за борт или что произошел несчастный случай, нас раздавило лифтом или…
— Значит, мы не должны давать ему такую возможность. Слушай, Джимми, нам надо поскорее выбраться отсюда.
Клер попыталась открыть замок, просунув в него выпрямленную скрепку для бумаг — они нашли ее в папке с рекламами будущих путешествий, но замок не открылся. Они попытались выбить дверь, но она оказалась слишком прочной. Тогда Джимми открыл дверь на балкон и быстро прошел к лееру. Ему пришлось крепко ухватиться за перила, ветер валил его с ног, он высунулся наружу, чтобы заглянуть за стенку, отгораживающую соседний балкон.
— Что ты делаешь? — закричала Клер, она тоже выбралась из каюты.
— Если бы нам удалось перелезть на соседний балкон, может быть, дверь соседней каюты окажется не заперта. Может, тогда мы сможем сбежать.
— Ты хочешь сказать, что надо перелезть через этот барьер, без всякой страховки, даже без того тонкого ремня, который удерживал нас в люльке?
— Именно.
— Ладно, только на этот раз пусти меня вперед.
— Пожалуйста.
— Ты не хочешь спросить, почему?
— Нет.
— Потому что в прошлый раз в люльке рисковал первый ты. Теперь моя очередь.
— Ладно. Как скажешь. Я-то думал, ты просто хочешь доказать, что ты храбрее меня.
— Зачем мне доказывать? Я и так знаю, что я храбрее.
В обычных обстоятельствах это был бы не такой уж трудный маневр. Все равно что перелезть через соседскую изгородь. Но, если упадешь с изгороди, можешь поцарапать коленку. А если упадешь сейчас, расстанешься с жизнью. Поэтому Джимми очень крепко держал Клер, помогая ей перелезть через перегородку между балконами при скорости ветра сто миль в час. Она схватилась за перегородку и стала нащупывать, за что бы зацепиться по другую сторону.
— Сейчас… Я только…
Внезапно она поскользнулась на мокрых перилах и вскрикнула. Казалось, ветер подхватил ее и поволок за собой, но Джимми недаром так крепко держал ее. Медленно, очень медленно он втащил ее обратно, и оба свалились, ничего не достигнув.
Через некоторое время Клер сказала:
— Попробуем еще раз.
— Теперь моя очередь, — заявил Джимми.
— Ничего подобного. Очередь моя. Это из-за ботинок. Они скользят.
Она показала ему подошву. Потом сняла ботинки и сунула их под куртку.
— Давай!
Джимми помог ей снова взобраться на перегородку. Она ухватилась за нее, проверила, крепко ли держится, нащупала, на что опереться, и кивнула Джимми, чтобы он отпустил ее.
Но он продолжал ее держать.
— Джимми, ну давай!
Джимми глубоко вздохнул и разжал руки. Клер перевалилась за перегородку и спрыгнула на балкон соседней каюты.
— Теперь я! — прокричал Джимми.
Он с трудом перебрался за перегородку, уж больно бешеный был ветер, но, когда он приземлился, его встретила мрачная Клер.
— Дверь заперта, — объявила она. — Что будем делать?
— Пойдем дальше, пока не найдем открытую.
— А если они все будут заперты? В конце концов ветер просто сдует нас!
— Или ветер, или Педроза — выбирай сама.
Четыре раза они перелезали с балкона на балкон, с каждой попыткой все больше замерзая, теряя силы, но наконец все-таки нашли незапертую дверь и ввалились в каюту. Разлеглись на большой двуспальной кровати и разразились хохотом. Они смеялись, смеялись и никак не могли остановиться.
Ничего смешного в их ситуации не было, но они смеялись все равно. В них бушевала пьянящая смесь чувства облегчения и восторга. Когда им удалось справиться с собой, они открыли мини-бар и устроили праздник, достав оттуда шампанское и диетическую колу. Клер открыла бутылку шампанского и отпила из нее. Джимми отказался.
— А я все время пью шампанское с мамой, — объяснила Клер. — Она каждый раз покупает бутылку, когда побеждает мой пони… — Клер осеклась, немного помолчала. — Бедные мои пони… Ты правда думаешь, что они умерли?
Джимми помолчал. Ему нравилась Клер, и он подумал, что, пожалуй, правильнее было бы пощадить ее чувства. А с другой стороны, не мог же он переделать себя, уж какой он есть, такой и есть, и он ответил:
— Ну, конечно. Их сожрали дикие псы. А из костей голодающие жертвы эпидемии сварили суп.
— Иногда ты такой жестокий, Джимми Армстронг.
— Иногда приходится быть жестоким, чтобы сделать доброе дело.
— Нет! — сверкнула глазами Клер. — Чтобы делать добро, нельзя быть жестоким, никогда! Это ужасно. Правда, ужасно. — Она вытерла глаза. — Все умерли, Джимми. Весь мир погиб. Мне надо верить, что мои чудесные пони все еще живы. Я должна в это верить.
— Хорошо, — ответил Джимми. — Прости меня. Если тебе от этого легче, то они все еще живы. Хотя и в виде супа.
Клер швырнула в него бутылку шампанского.
35
Педроза
С четвертой палубы Джимми и Клер было видно, что «Олимпика» с «Титаником» связывает уже вторая линия — гибкая труба, которую используют для перекачки топлива с корабля на корабль. Ветер швырял трубу из стороны в сторону и казалось, что ее унесет в любую минуту. Похоже, ветер еще усилился.
