Эдуард Скобелев - Властелин времени
Не давая опомниться, рыжебородый добавил, что сейчас будет отдан приказ расковать гребцов, и они, конечно же, прежде всего расправятся со старшим команды и надсмотрщиком.
— Если не хочешь повиснуть на рее, тотчас, но тихо, не поднимая шума, возьми двух-трех человек, в которых уверен, спускайте шлюпку и убирайтесь с корабля. Вот вам на расходы, и поминайте мое благочестие! — Рыжебородый сунул ошеломленному человеку кошелек с деньгами.
— Верных людей нет, я поплыву вдвоем с надсмотрщиком, — заикаясь, промолвил старший гребной команды. — Собачья должность всегда предполагает одинокую конуру.
— Освободи трех-четырех гребцов, которые помогут со шлюпкой, — подмигнув, сказал рыжебородый. — Да живей-живей, пока я не передумал!
Четверо наиболее покладистых каторжников были немедленно раскованы. Они и составили затем главную силу заговорщиков, которые до той минуты, кроме наглости и нахальства, вообще никакой реальной силой не располагали.
— Эй вы, живая дохлятина, — рыжебородый пальцем подозвал к себе каторжников. — Бог с моей помощью дарует вам свободу. Поклянитесь же, что не упустите ее, повинуясь моим приказам! Завтра каждый из вас получит за дело свою долю! Жизнь улыбнулась вам, к черту сомненья!
И приказал спускать шлюпку. Вахтенный матрос, видя вопиющее нарушение, подскочил и поднял крик, но рыжебородый велел немедленно связать его и бросить за борт, что и было исполнено. Другие матросы, увидев жуткую смерть своего товарища и узнав от рыжебородого, что капитан уже сдал пиратам корабль, растерянно и недоуменно созерцали происходящее.
— Не вмешивайтесь, все вы получите свободу и свою долю серебра, достаточную, чтобы провести остаток жизни без всякой заботы!..
Шлюпка была спущена, старший и надсмотрщик перебрались в нее.
— Эй, — приглушенно закричал старший рыжебородому уже из шлюпки. — Передайте бочонок пресной воды! И кошелек, черт возьми, где кошелек, который вы мне дали? Он исчез из моего кармана!
— Отваливай поскорее, сукин сын! — перегнувшись через борт, зарычал рыжебородый. — Еще минута, и тебе придется разделить участь вахтенного!
Испуганные люди взялись за весла. Над морем уже витала вечерняя заря.
Рыжебородый приказал освободить еще несколько гребцов и тут же приобрел их доверие, «разрешив» воспользоваться припасами корабельной кухни. Заартачившийся кок получил удар ножом в живот и скончался на месте.
— Двух человек приставить к каюте капитана! — уверенно гремел уже рыжебородый. — Остальные за мной! Разоружим офицерскую сволочь, главных врагов нашей общей свободы!..
Перепуганный не на шутку, Иосиф понесся к своему патрону.
На настойчивый стук дверь каюты открыл слуга графа, человек ленивый и мрачный.
— Чего тебе?
— Пропусти к хозяину!
— Хозяин помолился и уже лег почивать. Приходи завтра!
— Мне надо немедля!..
— Кто там вопит? — раздался из каюты ворчливый голос графа. — Это ты, что ли? Приплелся, чтобы морочить мне голову подцепленными где-то историями?
— Хозяин, на корабле бунт! Если не принять меры, к утру все мы станем пленниками пиратов!..
Иосиф был допущен к койке — настолько короткой, что граф вынужден был поджимать ноги. Стеснения явно выводили его из себя.
Иосиф рассказал все, что подслушал.
— Такие дела так не делаются, — досадуя, граф щипцами снимал нагар с походной свечи — она стояла на медной подставке, прикрытая сверху медным абажуром. — Зачем ты меня поднял с постели?.. Капитан должен понимать, что ему грозит за добровольную сдачу корабля, приписанного к армаде его величества. Да и офицеры на военных судах — опытный народ, сумеют утихомирить бунтовщиков.
— Вступив в переговоры с офицерами, рыжебородый напоил их всех вином. Они распевают песни, не соображая, что происходит!
— Пьянство офицеров — не наше дело!..
Старик гнал прочь Иосифа, но Иосиф не уходил, и тогда граф, осерчав, швырнул в него своим сапогом. Сапог попал в спину.
Подумав о кроткой Анне, дочери графа, Иосиф сдержал гнев.
— Хозяин, вы крепко пожалеете о том, что не послушались верного слуги!
Старик встал, проклиная подлый люд всего мира, велел себя одеть и только тогда направился к капитану.
Но уже было поздно: по палубе ходили вооруженные каторжники.
— Назад! — один из них замахнулся саблей. — Есть приказ: никому не выходить из кают!
— Гнусный сброд, — осерчал граф, — что вы здесь надумали? Мне нужно немедля к капитану!
— Послушай, ты, — прервал его бандит, сплевывая на сапоги графа. — Время твоей власти истекло! Корабль принадлежит пиратам! И если ты вздумаешь перечить, я отсеку твой самонадеянный кочан!
— Мерзавец! — вне себя вскричал граф. — Клянусь честью, я повешу того, кто забыл, что на божьей земле есть божьи законы!
— На божьей земле нет божьих законов, — грязно выругавшись, сказал другой каторжник. — О тех, что придуманы для бессильного человека, мы поговорим завтра!..
Граф сник и тотчас ретировался в свою каюту, а Иосиф вновь выскользнул на палубу.
«Власть рыжебородого уже обеспечена: люди сцепились друг с другом, позабыв, кто дергает их за веревочку, — подумал Иосиф. — Один и тот же спектакль разыгрывается повсюду и — странное дело — всегда с успехом…»
Возле сторожевого фонаря каторжники играли в кости. Не привыкшие к несению службы, они отвлекались, к тому же были сильно пьяны, так что пробраться мимо них не составило большого труда.
В камбузе горел свет. За столом сидели рыжебородый и его приятель. Перед ними горкой валялись кости.
— А хороша курица, — утирая жирные губы, по-гречески говорил рыжебородый. — Этот капитан — настоящий гурман. Но отныне мы с ним поменялись ролями, не правда ли?.. Слушай, ты мне понравился, эскулап, зачем тебе ехать в далекую провинцию, чтобы там, изнывая от скуки, очищать кошельки местной знати? Давай со мной!.. Не прометнешься. Будешь резать конечности пиратам, иногда — лечить атаманов.
— Я даю, в основном, психологические сеансы, резать я не умею, — уклончиво заметил носатый.
— Все шельмы называют себя психологами, — захохотал рыжебородый. — Но меня не проведешь, у меня нюх на шарлатанов!.. Черт с тобой, шарлатань себе на здоровье!.. Главное тут — не подавать виду, что чего-то не знаешь. Человек — бестия, где ничего заранее не предскажешь. Ты режь, и пусть кровь хлещет фонтаном. Подохнет, так подохнет, а выздоровеет — тебе слава… Конечно, ни я, ни другие из наших не будут пользоваться твоим ремеслом, а шантрапа — турки и прочие — какая разница, будут они жить или подохнут?.. Послушай меня, со временем ты станешь тоже великим человеком и прославишь наш род. Надо прославлять наш род, это копилка нашего духа. Прославлять наш и топтать чужие. Чем ниже они, тем выше мы. Запомни: враги — все, кто не стоит перед нами на коленях. Но и тот, кто стоит, но может встать, — тоже враг!
— Ты владеешь тончайшей наукой, о которой я только кое-что слыхал, да и то краем уха, — похвалил носатый.
— Это великая наука, и я приобщу тебя к ней!.. Усердный единомышленник — для него мы ничего не пожалеем! Но он должен отработать, отблагодарить… Хороша была курица с сушеною грушей, ай, хороша!.. Запомни, главное — убедить всех в том, что ты хочешь того же, что и они, навязать им свою опеку, тогда из них можно вить веревки… Еще несколько часов назад мы были с тобой зачуханными пассажирами зачуханной посудины, а теперь! Теперь мы ее полновластные хозяева, и те, кто вообще-то сильнее нас, кланяются нам и заискивают перед нами. Вот доказательство возможностей нашей науки… Да здравствует наука! Пей и не грусти. Все будет так, как начертано на скрижалях. Надо уметь брать за горло. С испанцами надо быть испанцем, с турками — турком, оставаясь самим собой… Дураки убеждены: кто говорит на их языке, тот выражает их интересы. Это одно из замечательнейших заблуждений каждого племени, особенно племени бедного, униженного, раздираемого противоречиями. Мы должны сеять противоречия. Чем гуще, тем лучше… Видишь, мы тут попиваем самое сладкое винцо, а они караулят друг друга и убивают друг друга, чтобы услужить нам, не имеющим пока другого оружия, кроме ловкости своего ума. Мы платим им их же имуществом — вот мудрость!
Потирая руки, рыжебородый вновь наполнил медные кружки.
— Так и надо: их руками — наши дела. Но тут многое нужно знать и над многим работать. Нужно вкладывать мозги и деньги, чтобы получить с прибылью и то и другое… Главное — поощрять, умножать между остолопами неравенство, это создает напряженность в отношениях между ними, а она для нас выгодна, ее можно использовать. Опираться надо на тех, кто не хочет работать.
— Люди трудолюбивы, — сказал носатый. — Они прекрасно знают, что только труд уберегает их от голодной смерти и полной нищеты.
— Э-э, — запротестовал рыжебородый, — все делается просто, если знаешь свойства этих бестий. Самый прилежный пахарь, если его дважды накормить и напоить досыта за участие в самой обыкновенной драке, уже никогда не возьмется за соху… Важно вовремя соблазнить. Обывателя — позволив ему оскорблять власть и красть чужое, раба — пообещав свободу, ученого и поэта — наградив незаслуженным венком славы, женщину — дорогим подарком… Отчего все красотки гарема продажны? Оттого, что отвыкли работать и радостью считают не хлопоты по дому, не детей, а благоволение самодовольного петуха, который может посыпать золотые зернышки, а может и не посыпать… Вера в бога сильна там, где человек каждодневно трудится, а где не трудится, ловит более слабого, чтобы нажиться на нем, вера никому не интересна. — Рыжебородый опять захохотал. Он нравился себе и не скрывал этого.
