Джоанн Роулинг - Гарри Поттер и Тайная комната
– Что ты хочешь сказать? – Голос у Диппета сорвался на фальцет, директор подскочил в кресле. – Реддл, тебе что-то известно об этих нападениях?
– Нет, сэр, – поспешно отозвался Реддл.
Но Гарри было ясно: это «нет» точно того же свойства, что и «нет», сказанное им самим Дамблдору.
Диппет, слегка растерянный, упал обратно в кресло:
– Можешь идти, Том…
Реддл соскользнул с высокого стула и вышел из комнаты. Гарри последовал за ним. Они спустились по винтовой лестнице и вышли в полутёмный коридор к гаргулье. Реддл остановился – было видно, что он о чём-то напряжённо размышляет: он покусывал губу, на лбу залегла морщина.
Потом, словно придя к какому-то решению, Реддл бросился прочь. Гарри неслышно помчался вслед. По дороге им не встретилось ни одной живой души, и только в холле рослый волшебник с громадной копной рыжеватых волос и такой же бородой окликнул Реддла с мраморной лестницы:
– Том, что это ты блуждаешь в такую поздноту?
Гарри изумлённо уставился на него. Перед ним стоял не кто иной, как Дамблдор, только на пятьдесят лет моложе.
– Я был у директора, сэр, – сказал Реддл.
– Ладно, иди скорее спать. – Дамблдор кинул на него тот самый пронизывающий взгляд, который был так хорошо знаком Гарри. – Лучше сейчас не гулять по коридорам – с тех пор, как…
Он тяжело вздохнул, пожелал Реддлу спокойной ночи и пошёл дальше. Том дождался, пока тот скрылся из виду, и со всей быстротой поспешил вниз, по каменным ступеням в подземные помещения. Гарри следовал за ним по пятам.
Но, увы! Реддл повёл его отнюдь не в хитроумно замаскированный проход или секретный тоннель, а в тот кабинет, где Снегг учил их варить зелья. Факелы не горели, Том прикрыл дверь, оставив узкую щёлку, и Гарри видел только его одного, неподвижно приникшего к двери и наблюдающего за коридором.
Гарри показалось, что они стояли так чуть ли не час. Том Реддл всматривался в узкую щель, обратившись в каменное изваяние. И как раз тогда, когда Гарри совсем отчаялся и уже хотел поискать возможности возвратиться в настоящее, с той стороны двери послышались чьи-то шаги.
Гарри отчётливо уловил, как человек миновал дверь, за которой они стояли. Реддл беззвучно, как тень, выскользнул в коридор и двинулся следом; Гарри на цыпочках – за ним, забыв о том, что уж его-то никак нельзя услышать.
Минут пять они крались за таинственными шагами – пока Реддл вдруг не замер на месте и не повернул голову в направлении каких-то новых звуков. Совсем рядом, где-то за углом, раздался скрип отворяемой двери, и кто-то заговорил хриплым шёпотом:
– Ну иди… Давай… Иди сюда, ко мне… Вот так… Теперь в коробку…
Голос был явно знакомый.
Реддл неожиданно вышел из-за угла. Гарри тоже сделал два-три шага и остановился сзади. Ему стал виден силуэт здоровенного парня, присевшего напротив открытой двери, у которой находился громадный ящик.
– Добрый вечер, Рубеус, – громко произнёс Реддл.
Великан захлопнул дверь и выпрямился.
– Что ты делаешь здесь, внизу, Том?
Реддл подступил ближе:
– Всё кончено, Рубеус. Я всё о тебе расскажу. Ведь если нападения не прекратятся, школу закроют.
– Ты это что…
– Я думаю, ты никого не замышлял убить. Но из чудовища мирного домашнего зверька не сделаешь. Ты выпустил его просто для разминки, чтобы он немного побыл на свободе…
– Он никогда никого не убивал! – закричал высокий парень, придавив спиной закрытую дверь. Из-за неё доносилось странное шуршание и пощёлкивание.
– Слушай, Рубеус. – Реддл подошёл ближе. – Завтра приедут родители погибшей девочки. Самое меньшее, что Хогвартс может сделать для них, – убедить, что тварь, убившая их дочь, уничтожена…
– Это не он убил! – загремел парень. Его голос громким эхом прокатился по тёмному коридору. – Он… нет, он никогда… он не может!
– Отойди в сторону, – приказал Реддл, вытаскивая волшебную палочку.
Заклинание осветило подземелье яркой вспышкой огня. Дверь за спиной верзилы распахнулась с такой силой, что его отбросило к противоположной стене. И глазам Гарри предстало чудовище, при виде которого Гарри вскрикнул, но, к счастью, беззвучно.
Огромное, приземистое, мохнатое тело, неразбериха бесчисленных чёрных ног, мерцание множества глаз и пара острых как бритвы жвал – не то скорпион, не то паук огромных размеров. Реддл снова поднял волшебную палочку, но опоздал. Спасаясь бегством, чудище перекатилось через него, пронеслось по коридору и пропало из глаз. Реддл с трудом поднялся на ноги, глядя ему вслед, опять взялся за палочку, но великан прыгнул на него, вырвал палочку и, швырнув Реддла на пол, дико заорал: «Не-е-е-т!»
Происходящее закружилось в глазах Гарри, и сейчас же упала тьма, Гарри куда-то провалился и плашмя шлёпнулся к себе на постель в спальне гриффиндорской башни. Открытый дневник Реддла как ни в чём не бывало покоился у него на животе.
Не успел Гарри отдышаться, дверь спальни отворилась и вошёл Рон.
– Вот ты где, – сказал он. Гарри сидел на кровати. Он был весь в поту, и его била крупная дрожь.
Рон встревоженно подошёл к нему:
– Что с тобой?
– Это был Хагрид, Рон. Хагрид открыл Тайную комнату пятьдесят лет назад.
Глава 14
Корнелиус Фадж
Рон, Гарри и Гермиона давно знали, что Хагрид питает несчастное пристрастие к чудовищным, уродливым созданиям. В первый год их жизни в Хогвартсе он пытался вырастить дракона в своей маленькой лесной хижине, а уж его громадного трёхглавого пса, которого он нежно окрестил Пушок, они точно не скоро забудут. И Гарри был уверен: если ещё мальчишкой Хагрид услыхал легенду о чудовище, скрывающемся в замке, то бесстрашно полез бы куда угодно, лишь бы взглянуть на него хоть краешком глаза. А дальше… Возможно, ему стало совестно держать зверя в клетке, и он решил выпустить его, дать возможность поразмять бесчисленные ноги… Гарри даже вообразил себе, как тринадцатилетний Хагрид надевает на него ошейник с поводком. Но точно так же ему было ясно – Хагрид никогда, ни при каких обстоятельствах не мог бы никого убить.
Гарри уже почти жалел, что проник в тайну дневника. Рон с Гермионой снова и снова требовали от него всех подробностей путешествия по закоулкам памяти Реддла – Гарри тошнило от бесконечных пересказов и разговоров, которые за ними следовали.
– Реддл мог поймать не того человека, – утверждала Гермиона. – Возможно, был какой-то другой монстр, нападавший на людей.
– Да сколько же тут, по-твоему, этих монстров? – хмуро спрашивал Рон.
– Мы знаем, что Хагрида когда-то давно исключили из школы, – печально признавал Гарри. – И нападения после этого прекратились, иначе Реддл не получил бы особой награды…
Рон подошёл к делу с другой стороны:
– Реддл был тогда чем-то вроде Перси. Кто его просил доносить на Хагрида?
– Но ведь чудище кого-то убило, – возразила Гермиона.
– И школу могли бы закрыть. Реддлу пришлось бы возвращаться к маглам, в какой-то ужасный приют, – добавил Гарри. – У него есть одно оправдание – он хотел спасти школу.
Рон подёргал себя за губу, потом нерешительно спросил:
– Ты ведь встретил Хагрида в Лютном переулке, да?
– Он покупал средство от плотоядных слизней, – поспешно ответил Гарри.
Все трое замолчали. Молчали долго. Наконец Гермиона, запинаясь, высказала то, о чём они все сейчас думали:
– Может, нам следует пойти и поговорить с самим Хагридом?
– Радостная будет встреча, – хмыкнул Рон. – Привет, Хагрид, скажи-ка нам, ты в последнее время не напускал на школу никого ужасного и волосатого?
Порешили всё-таки ничего Хагриду не говорить, если только не будет нового нападения. И чем дольше не появлялся тот загадочный бестелесный голос, тем сильнее становилась надежда, что им никогда не придётся спрашивать Хагрида, почему его исключили из школы.
Минуло уже почти четыре месяца с тех пор, как Джастин и Почти Безголовый Ник окаменели, и теперь чуть ли не все уверились, что злодей, кто бы он ни был, сгинул совсем и никогда больше в Хогвартс не явится. Пивзу окончательно наскучила песня «Гарри Поттер, ты злодей», а Эрни МакМиллан смягчился до такой степени, что как-то на травологии вполне вежливо попросил Гарри передать ему корзинку с прыгающими поганками. В марте несколько мандрагор закатили в теплице номер три шумную, безобразную вечеринку, чрезвычайно порадовав профессора Стебль.
– Раз они стали лазать друг к другу в горшки, значит, они совсем созрели, – объяснила она Гарри. – И скоро мы сможем вернуть к жизни тех несчастных в больничном крыле.
* * *На пасхальных каникулах второкурсникам подкинули новую тему для размышлений. Надо было выбрать предметы для третьего года обучения, к чему Гермиона отнеслась со всей серьёзностью.
