Анна Устинова - Ученик мага
Начитавшись про известных фокусников, Тимка и Мишка, по словам Тимкиной мамы, «просто заболели». Вскоре подаренного на Новый год набора им стало мало. Тогда они с помощью Интернета отыскали Клуб любителей фокусов. Главное, он оказался совсем близко, на Делегатской улице. Однако друзей ждало разочарование: они не прошли по возрасту. В любители фокусов принимали только с четырнадцати лет.
– Дискриминация, – кипел на обратном пути Мишка. – Это что же, нам с тобой теперь целых два года ждать?
– Два года не будем, – решительно возразил Тимка. – Поищем что-нибудь другое.
И они нашли кружок специально для школьников. Но и туда их не взяли – там запись проводилась только раз в год, осенью. Пришлось смириться и, продолжив самостоятельные занятия, ждать.
Летом Тимка и Мишка разъехались – один на дачу, другой – к бабушке в деревню. А когда Тимка вернулся в Москву, его лучший друг, уже несколько дней обрывавший телефон Ружиных, захлебываясь, сообщил:
– Ты стой и не падай. У нас, на Цветном, в цирке, Альтони-Мышкин будет выступать!
Тимка не верил своим ушам. Они непременно должны попасть туда. Однако друг тут же разочаровал его:
– Не попадем. Мать за билетами ходила. На месяц вперед все распродано.
Но в школе их ждал сюрприз. Оказалось, второго сентября цирк на Цветном бульваре дает дневное представление специально для окрестных школ. Весь первый учебный день Тимка и Мишка на все лады обсуждали, как завтра они увидят живьем самого Альтони-Мышкина.
– Надо пробиться к нему за кулисы, – строил планы Тимка. – Поговорим. Вдруг он согласится взять нас в ученики?
Мишка скептически передернул плечами:
– Мечтать, конечно, не вредно. Но он ведь постоянно путешествует. Даже если и согласится, предки нас все равно не отпустят. Заведут свое: школа, учеба.
– Все равно надо поговорить, – стоял на своем Тимка. В глубине души он лелеял надежду: если сам Альтони-Мышкин согласится его обучать, то своих родителей он уж как-нибудь уломает.
– Да поговорить-то можно, – кивнул коротко стриженной головой Чугаев. – Я что, против? Но, по-моему, главное для нас с тобой – глядеть в оба, как он делает свои фокусы. Мы же не простая публика, кое в чем разбираемся. Вдруг какой-то секретик подсмотрим.
– Должны, – ответил Тимка. – Но главнее все-таки к нему пробиться.
Оглядев пустую комнату, мальчик вздохнул. Мечта его почти осуществилась. Правда, поговорить с Альтони-Мышкиным ему так и не удалось. Зато в его фокусе он поучаствовал. Только вот что делать теперь?
– Кот, – неуверенно позвал он. – Кот, где вы?
– Между прочим, у меня есть имя – Веспасиан! – Кот важно вышел из-за печки. Его оранжевые глаза в полутьме горели еще ярче.
– Как-как? – переспросил Тимофей.
– Вес-па-си-ан, – по слогам повторил кот. – Наречен в честь римского императора Веспасиана Тита Флавия, основателя династии Флавиев.
– А-а-а, – протянул Тимка и неуверенно добавил: – Кажется, помню.
– Он, кажется, помнит! – с укором промяукал кот. – Между прочим, под его мудрым руководством был возведен Колизей.
– Знаю, там раньше гладиаторы бились, а теперь просто так стоит, в виде исторических развалин, – проявил эрудицию Тимка.
– Неплохо, – сдержанно похвалил кот. – Правда, я жил в Колизее в лучшие времена. Ах, какие там были мыши! – От сладостного воспоминания он даже заурчал.
– Что, экологически чистые? – хихикнул Тимка.
– Ну и юмор у тебя, молодой человек! – обиделся кот, а затем уже мягче и с сожалением добавил: – Теперь мышек таких не сыщешь.
– Так, значит, получается, мы с вами в Риме? – уставился на него мальчик.
– Силы волшебные! – встопорщил длинные густые усищи Веспасиан. – Откуда только такие, как ты, берутся? – И, передразнивая Тимку, с явной издевкой промурлыкал:
– Значит, получается, не мы в Риме, а я давно уже не в Риме.
– Вы не в Риме, я не в Риме, мы не в Риме, – жалобно пробормотал мальчик. – Так где же мы, в конце концов?
При этом его почему-то совсем не смущало, что разговаривает он с котом, а тот отвечает ему на чистом русском языке.
– Сколько я должен еще тебе повторять? – вздохнул кот. – Мы – На Краю Света. В городе Магинбурге.
Повисло молчание. Кот явно не желал больше распространяться на эту тему. «Скрывает, где мы находимся, – сделал вывод Тимка. – Значит, точно похитили».
– Но я не тот! – выпалил он. – То есть вам нужен не тот! В цирке ошиблись! И…
Веспасиан медленно поднял лапу и придирчиво изучил свои длиннющие когти. Затем, смерив Тимофея сочувственным взглядом, веско изрек:
– Ошибка исключена. Ты – именно тот. Тебя, Тимофей Ружин, вызвал Сказочник.
Кот с громким мяуканьем взвился под потолок и исчез за печкой.
– Постойте! Постойте! – кинулся следом мальчик.
Веспасиана за печкой не оказалось.
– Где вы? – кричал Тимофей. – Отзовитесь, пожалуйста!
Ни звука, ни шороха. Кот словно сквозь землю провалился. Дом окутала кромешная тьма. Мальчик ощупью добрел до двери, но сколько ни бился в нее, все было тщетно. Он кричал, звал на помощь. Голос его тонул в глухой непробиваемой тишине. Натыкаясь впотьмах на острые углы, он вернулся к столу и плюхнулся на скамейку.
«Интересно, где у них тут выключатель? Хоть свет зажгу». Тимка побрел вдоль стены. Ладони его скользили вверх и вниз по круглым бокам бревен, но даже намека на выключатель не было.
Мальчик совсем приуныл. Сидеть в кромешной тьме было жутко. Вновь найдя лавку, он сел и, зарыв лицо в ладони, с тоской произнес:
– Что же мне делать? Что делать?
Вдруг его волосы взъерошил неизвестно откуда налетевший ветерок. Над головой захлопали крылья. У Тимки вырвался вопль ужаса, он зажмурился.
Неожиданно все снова стихло. Ветер в комнате больше не дул. Тимофей решился открыть глаза. На столе горела толстая свеча в позеленевшем медном подсвечнике.
Глава III
Продали!
Со светом стало немного спокойнее. Если, конечно, не оглядываться. Дрожащее пламя выхватывало из тьмы лишь стол и лавки, а по углам плавало марево. Тимке пока ясно было одно: из цирка его куда-то утащили. И путаницы никакой нет, иначе Веспасиан не назвал бы его по имени. Но куда он попал? Может, это все-таки просто продолжается фокус? Шуточки Альтони-Мышкина… Кот говорящий… Свеча и еда, появившиеся неизвестно откуда… Вопрос: зачем это нужно фокуснику? Какой ему смысл забесплатно так его, Тимофея, развлекать?
Тимкины размышления прервал оглушительный лязг, тут же сменившийся громким скрипом. Мальчик кинулся за печку. Дверь оказалась открытой. На пороге стоял высокий человек в длинном черном плаще.
– Выпустите меня отсюда! – закричал Тимка.
Незнакомец, глянув на него, щелкнул пальцами. Мальчик почувствовал, что больше не может ни говорить, ни двигаться. Его тело сделалось деревянным, словно колода.
Незнакомец опять щелкнул пальцами. Тело мальчика медленно взмыло в воздух и, приняв горизонтальное положение, замерло. Незнакомец, развернувшись, вышел из комнаты. Тимофей послушно поплыл за ним – сквозь дверь, сквозь еще одну комнату, на этот раз светлую… Впереди раздавались гулкие шаги незнакомца.
«Надо же, я лечу», – отметил про себя Тимка, и это его почему-то совершенно не удивило. Как будто так и надо.
Он проплыл сквозь еще одну дверь и оказался на улице. Над ним простирался кобальтовый купол, по которому крупными аппликациями были щедро рассеяны яркие звезды. Полная луна, огромная, на полнеба, серебрила небесный свод.
Незнакомец шел, спотыкаясь. Под его ногами хрустел гравий. Наконец он остановился, и Тимофей увидел перед самым своим носом узкую костлявую руку. Длинные пальцы громко щелкнули. Мальчик внезапно ослеп и оглох. Кошмарное ощущение! Будто запеленали в кокон. Ему хотелось кричать, отбиваться, однако ни того ни другого он сделать не мог, и это было мучительно.
Все же каким-то то ли шестым, то ли седьмым чувством Тимка ощутил, что его перевернули и поставили на ноги. А еще чуть погодя разом возвратили слух, зрение и способность двигаться.
Он увидел себя стоящим на сцене в зале, весь потолок которого был испещрен мерцающими письменами, и попытался их прочесть. Буквы запрыгали, замелькали, категорически не желая складываться в слова и фразы. «Ну и ну, – удивился Тимка. – Вроде бы по-русски написано!» Он повторил попытку. На сей раз надписи затеяли на потолке такую чехарду, что у него закружилась голова.
Мальчик оглядел зал. Множество стульев, расставленных рядами. На одних уже сидели, к другим подходили люди. Если, конечно, их можно было назвать людьми, в чем Тимофей сильно сомневался.
Сквозь широко распахнутые двери в зал прибывали все новые страннейшие личности, столь необычного вида, словно перед Тимкой ожили иллюстрации к сказкам про ведьм, колдунов, великанов и разный лесной народец. Публика в зале была разновозрастной и к тому же самого разнообразного роста – от трехметрового великана, возвышающегося над остальными, до миниатюрных существ, которые даже не могли самостоятельно забраться на стулья.
