Рик Риордан - Перси Джексон и олимпийцы. Секретные материалы
Тут я услышал голоса аквариумных рыб: «Сын морского бога! Очнись!»
И снова почувствовал вокруг себя мощь океана, сотни галлонов соленой воды, тысячи рыб, пытающихся привлечь мое внимание. Я находился далеко от лагеря. Это была иллюзия. Фобос демонстрировал мне страх, гнездящийся в глубине моей души.
Я моргнул и увидел, как меч сына Ареса приближается к моей голове. Вскинув Анаклузмос, я парировал удар, не дав Фобосу разделить меня на две половинки.
Потом сделал ответный выпад и рассек Фобосу руку. На его рубашке выступила золотая сукровица — кровь богов.
Фобос зарычал и замахнулся на меня, а я легко парировал его клинок. Без своей способности нагонять страх Фобос оказался полным нулем. Да он и фехтовальщик-то никакой! Я наступал, размахивая мечом перед самым его лицом, даже щеку ему расцарапал. Чем больше он злился, тем хуже дрался. Убить его я не мог. Фобос был бессмертен. Но по выражению его лица об этом трудно было догадаться. Бог страха казался испуганным.
В конечном счете я пинком под задницу столкнул Фобоса в фонтан. Его меч отлетел куда-то в женский туалет. Я ухватился за ремешки его доспехов и подтянул к себе, чтобы заглянуть ему в лицо.
— А теперь ты исчезнешь, — сказал я Фобосу. — И не будешь мешать Клариссе. А если я увижу тебя еще раз, то у тебя появится еще один шрам. Только в другом, гораздо более болезненном месте!
— Я с тобой еще встречусь, Джексон! — пообещал мне сын Ареса.
И растворился в желтом тумане.
Я повернулся к рыбам и помахал им рукой.
— Спасибо, ребята!
Потом я посмотрел на мотоцикл Ареса. Никогда прежде я не ездил на сверхмощной боевой колеснице «Харлей Дэвидсон». Вот только получится ли? Я вскочил в седло, включил зажигание и выехал из аквариума на помощь Клариссе.
Нашел я ее без труда — просто следовал по пути жертв и разрушений. Сломанные заборы. Животные, бегающие на свободе и развлекающиеся каждое на свой манер. Барсуки и лемуры, например, опробовали автоматы по продаже попкорна. Довольный леопард развалился на скамейке, вокруг него валялись голубиные перья.
Я припарковал мотоцикл у детского зоопарка и там, на площадке для козлов, увидел Деймоса и Клариссу. Кларисса стояла на коленях. Я бросился вперед, но внезапно замер, увидев, что Деймос изменил свой внешний вид. Теперь он был Аресом — высоченным богом войны, одетым в черную кожу и с солнечными очками на глазах, все его тело дымилось от гнева, когда он занес кулак над Клариссой.
— Ты опять меня подвела! — прокричал бог войны. — Я ведь тебя предупреждал!
Он попытался ударить ее, но Кларисса с визгом метнулась в сторону.
— Не надо! Пожалуйста!
— Глупая девчонка!
— Кларисса! — крикнул я. — Это иллюзия! Встань — не бойся его!
Изображение Деймоса замерцало.
— Я — Арес! — возразил он. — А ты — бесполезная девчонка! Я чувствовал, что ты меня подведешь. И теперь ты узнаешь, что такое мой гнев.
Я хотел вмешаться и сразиться с Деймосом, но почему-то чувствовал, что это не поможет. Кларисса должна была справиться с ним сама. Это был ее самый большой страх. Она сама должна преодолеть его.
— Кларисса! — позвал я. Она стрельнула в меня глазами, и я попытался удержать ее взгляд. — Сражайся с ним! У него ничего нет, кроме слов! Вставай!
— Я… я не могу.
— Можешь. Ты — боец. Вставай!
Она колебалась. Потом наконец начала вставать с колен.
— Ты что делаешь? — заорал Арес. — Моли о пощаде, девчонка!
Кларисса прерывисто вздохнула, потом очень тихо сказала:
— Нет.
— ЧТО?!
— Я устала бояться тебя. — Она подняла меч.
Деймос нанес удар, но Кларисса парировала его. Колени у нее подогнулись, но она не упала.
— Ты не Арес, — сказала Кларисса. — Да ты и драться-то как следует не умеешь.
Деймос в бешенстве зарычал. Когда он замахнулся, Кларисса была готова к обороне. Она разоружила сына Ареса и кольнула лезвием в плечо — не глубоко, но достаточно сильно, чтобы даже малому богу стало больно.
Он завопил, и его фигура окуталась медленно разгорающимся сиянием.
— Не смотри на него! — крикнул я Клариссе.
Мы отвернулись, а Деймос взорвался золотым светом (его истинная божественная форма) и исчез.
Мы остались вдвоем, если не считать козлов из детского зоопарка, которые цеплялись за нашу одежду, выпрашивая что-нибудь поесть.
Мотоцикл снова превратился в колесницу с запряженными в нее лошадьми.
Кларисса опасливо посмотрела на меня, вытряхнула из волос солому и отерла пот с лица.
— Ты этого не видел! Ты ничего этого не видел.
— Ты здорово держалась, — усмехнулся я.
Она посмотрела на небо, начавшее краснеть за кронами деревьев.
— Забирайся в колесницу, — сказала Кларисса. — Нам еще предстоит неблизкий путь.
Через несколько минут мы были у паромного причала Стейтен-Айленда и тут сообразили: мы находимся на острове. Паром не брал на борт автомобилей. И колесниц. И мотоциклов тоже.
— Вот здорово, — пробормотала Кларисса. — И что же нам теперь делать? Гнать колесницу по мосту Верразано?
Оба мы знали, что времени у нас в обрез. Мы могли по мостам перебраться в Бруклин или Нью-Джерси, но в любом случае нам бы еще несколько часов пришлось тащиться до Манхэттена, даже если бы и удалось провести всех вокруг, сделав вид, что мы едем на обычной машине.
И тут мне пришла в голову одна мысль:
— Мы поедем напрямик.
Кларисса нахмурилась.
— Что ты имеешь в виду?
— Давай-ка гони напрямик. Вперед! — Я закрыл глаза и сосредоточился.
Кларисса пребывала в таком отчаянии, что не колеблясь послушалась меня.
Она закричала «ийа-а!» и хлестнула лошадей. Они понеслись к воде. Я представил себе, как каменеет море и как твердеет поверхность волн до самого Манхэттена. Боевая колесница достигла полосы прибоя. Вокруг нас клубилось огненное дыхание лошадей, и мы по бурунам волн проскакали вплоть до самой гавани Нью-Йорка.
Мы прибыли на 86-й причал, когда закатное небо стало обретать пурпурный цвет. Авианосец «Неустрашимый», храм Ареса, серой металлической стеной воздвигся перед нами, на его посадочной палубе размещались истребители и вертолеты. Мы припарковали колесницу на пандусе, и я выпрыгнул из нее. Впервые я был рад оказаться на твердой земле. В жизни не приходилось делать ничего труднее — удерживать колесницу над волнами. От усталости я едва не падал с ног.
— Я, пожалуй, смоюсь отсюда, пока не появился Арес, — сказал я.
Кларисса кивнула.
— Он может тебя укокошить на месте.
— Поздравляю, — сказал я. — Ты, похоже, сдала экзамен по вождению.
— О том, что ты видел, Перси… — Она намотала вожжи на руку. — Я хочу сказать, о том, чего я боялась…
— Я никому не скажу.
Она, покраснев, посмотрела на меня.
— А тебя Фобос напугал?
— Да. Я видел лагерь в огне. Я видел, как мои друзья умоляют меня о помощи, а я не знаю, что мне делать. Целую вечность не мог пошевелиться. Стоял столбом как идиот. Я понимаю, что ты чувствовала.
Кларисса опустила глаза.
— Я… гм… пожалуй, я должна…
Казалось, слова застряли у нее в горле. Наверное, Кларисса в жизни никому не говорила «спасибо».
— Да ладно, не о чем говорить, — сказал я.
Я пошел прочь, но она окликнула меня.
— Перси!
— Да?
— Когда у тебя… гм… было это видение… твои друзья…
— Ты была среди них, — соврал я. — Только никому не говори, ладно? Или мне придется тебя убить.
На лице Клариссы мелькнула улыбка.
— Ну, пока.
— Пока.
Я двинулся к метро. День выдался нелегкий, и я собирался отправиться домой.
ПЕРСИ ДЖЕКСОН И БРОНЗОВЫЙ ДРАКОН
Один-единственный дракон может испортить тебе настроение на целый день.
Уж вы мне поверьте: я, как полукровка, повидал много всяких гадостей. Меня кусали, меня царапали, меня жгли факелом и травили. Я сражался с одноголовыми драконами, двухголовыми, восьмиголовыми, девятиголовыми… и драконами, у которых столько голов, что их до смерти не пересчитать.
Но в тот раз в переделке с бронзовым драконом я почти не сомневался, что мы с друзьями окончим жизнь в виде какого-нибудь драконьего «Роял канина».
Этот вечер начался вполне обычно.
Стоял конец июня. Я всего две недели назад вернулся из своего последнего поиска, и жизнь в Лагере полукровок постепенно возвращалась в свою колею. Сатиры гонялись за дриадами. В лесах выли чудовища. Обитатели лагеря развлекались и подкалывали друг друга, а наш директор, Дионис, превращал в кустарник всех, кто плохо себя вел. Короче, в лагере все было как всегда.
После обеда никто не разошелся, все ребята остались в павильоне для трапезы. Мы были возбуждены, потому что этим вечером предполагался захват флага, мероприятие само по себе весьма крутое.
