Кеннет Оппель - Солнечное крыло
— Вы не можете так поступить! — крикнула Марина. — Они забрали и его мать! Шейд помог вам вернуть сына! Без него вы бы этого не сделали!
Она отвернулась от крысиного генерала и принялась яростно царапать кровлю туннеля. Пыль смешивалась со слезами, которые текли из ее глаз. Она не понимала, что делает, она знала только, что должна выбраться на поверхность, добраться до вершины этой проклятой пирамиды, куда ее друзей утащили, чтобы убить.
Вдруг она почувствовала, как чья-то лапа легла ей на плечо и решительно оттащила от кровли туннеля.
— Ты обрушишь проход, — с несвойственной ему мягкостью произнес Кортес.
Марина вырвалась и опять бросилась к кровле. Кортес снова оттащил ее, а она сопротивлялась и кричала. Словно сквозь туман она увидела, что Кортес сделал знак двум проходчикам, и они начали быстро рыть проход.
— Успокойся. Мы возвращаемся, — сказал Кортес.
Шейд опустился на камень раньше Гота и вызывающе дерзко расправил крылья. Когда Гот увидел своего двойника, на его морде отразилось замешательство. Челюсти его раскрылись, но он не мог произнести ни звука.
— Самозванец! — подражая низкому голосу Гота, вскричал Шейд. — Стража, хватайте этого обманщика, время уходит!
— Нет! — прошипел Гот. — Это ты обманщик!
— Нет! — взревел Шейд что было силы, и Гот от неожиданности попятился. — Вы видите мою силу, как вы можете сомневаться во мне? — Шейд оглядел застывшую в оцепенении стражу. — Я Король!
Удивление на лице Гота сменилось безумной яростью.
— Это ты… — прошипел он. — Шейд!
— Стража! — крикнул Шейд. — Хватайте его, и пусть он будет следующей жертвой!
Четыре каннибала взмыли в воздух, выставив вперед когти, чтобы схватить своего короля. Но, прежде чем они приблизились к нему, Гот ринулся на Шейда. Шейд ждал этого и взмыл вверх, увлекая Гота все выше по узкой спирали.
Он понимал, что для Гота разрушить иллюзию — только вопрос времени. Но с каждой секундой общего замешательства у пленников становилось больше шансов бежать — и все меньше времени оставалось до конца полного затмения.
С того момента, как тьма поглотила солнце, сознание Воксзаго превратилось в часы, которые отсчитывали секунды до конца затмения: четыреста пятьдесят секунд… четыреста двадцать пять…
До того, как иллюзорный гриф распугал стражу, они успели принести только восемь жертв. А теперь над камнем кружились два Гота, а стражники замерли вокруг, стараясь угадать, кто же их настоящий король, и ни один не решался принять чью-то сторону.
Время, время, секунды уходят, им уже не успеть!
В пещере царило смятение.
Воксзаго понимал: теперь они не смогут принести в жертву Зотцу сотню сердец. Время упущено. Многие пленники сбежали; он видел, как они улетают, пока презренные стражники съежились от страха. В пещере царило смятение.
Воксзаго всегда знал, что Гот никогда не был истинным слугой Зотца. Гот ничего не понимал; он был тщеславен, самонадеян и недостоин звания короля.
Гот провалил все дело.
Теперь пришло его время. Он уже стар, при его жизни больше не будет затмения — до него больше трехсот лет. Если Воксзаго хочет увидеть, как Зотц царствует на земле и под землей, он должен действовать.
Он знал, что должен делать.
В центре камня лежит металлический диск. С той минуты, как Воксзаго увидел его, ему стало ясно, для чего он предназначен. Жертвоприношение будет совершено с помощью этого диска.
Если они принесут в жертву себя, это будет самым лучшим подарком Зотцу. Что может быть более угодно ему, чем то, что они отдадут собственные жизни, самое драгоценное свое достояние, чтобы наделить его силой и властью? За это они получат тысячекратное воздаяние в Подземном Царстве.
Воксзаго направился к своей цели, переступая через стражников и маленьких летучих мышей. Он крепко ухватился за цепь, которая все еще была прикреплена к диску. Конечно, он уже не так молод и силен, однако должен сделать последнее дело в своей жизни.
Воксзаго забил крыльями и медленно поднялся в воздух. Он поднимался все выше, и во всеобщей неразберихе этого никто не заметил.
Он выбрался через круглое отверстие наружу в померкший сумрачный день.
Осталось триста шестьдесят секунд.
У него достаточно времени. Диск своей тяжестью тянул его к земле, но Воксзаго продолжал подниматься над пирамидой.
Он непременно должен совершить жертвоприношение сам.
Преследуемый Готом, Шейд мчался на небольшой высоте над полом и видел повсюду смятение и страх. Стражники все еще решали: кто из них был настоящий король, а кто только звуковая иллюзия? Многие бросились прочь, когда он повернул к ним, и его сердце радостно подпрыгнуло, когда он заметил, как еще несколько маленьких летучих мышей освободились и взлетели в воздух.
Где теперь Чинук и Ариэль? Удалось ли им бежать? Очередной раз пролетая над камнем, Шейд увидел лежащего сереброкрыла; каннибалы не держали его, но он лежал неподвижно. Почему он не улетает? Но тут сереброкрыл неуклюже приподнялся, и Шейд чуть не вскрикнул.
На его предплечье блестело кольцо.
Отец
У Шейда не было времени хоть что-нибудь сделать. Наверху у самого потолка он заметил яркие вспышки звука и эхо-зрением увидел, что это начали мерцать вырезанные в камне глаза. Теперь он понял, что так долго терзало его во сне. Глаза Кама Зотца.
Плотный столб воздуха возник прямо перед ним и сомкнулся вокруг. Шейд попытался вырваться из этих гибельных объятий, но они держали крепко, выпуская острые, похожие на когти отростки, разрывающие его звуковую оболочку.
— Шейд! — прорычал Гот. — Теперь я вижу тебя!
С воем на него налетел адский вихрь, сорвал одну полоску маскировки, потом другую, и было ясно, что еще через пару секунд Шейд останется беззащитен, как новорожденный мышонок.
Он отбросил бесполезную маскировку, как змея сбрасывает кожу, и она еще некоторое время висела в воздухе, постепенно распадаясь. Что есть силы Шейд помчался прочь, надеясь, что во всеобщей неразберихе успеет найти место, где можно спрятаться.
И вернуться за своим отцом.
В ярости Гот хлестнул отброшенную звуковую оболочку, которая все еще висела в воздухе. Он ударил по ней, и она распалась на миллион осколков эхо.
Вдруг он увидел маленького сереброкрыла, устремившегося к потолку. Шейд!
Почему-то Гот был совершенно уверен, что это он, маленький смутьян, который с первой встречи приносит ему несчастье. Больше ему это не удастся.
Гот засек сереброкрыла эхо-зрением, увидел, как тот пытается пролезть в щель на потолке, надеясь спрятаться там, и в три взмаха мощных крыльев поднялся к потолку.
Шейд даже не успел повернуть голову, как Гот вонзил когти глубоко в его плечо. Затем пасть Гота сомкнулась вокруг шеи Шейда и с наслаждением принялась рвать его на части. Он терзал, предвкушая ощущение живой плоти врага, но ничего не почувствовал.
Он вообще не почувствовал никакого вкуса.
Гот оторвал второй кусок, третий и наконец понял, что жует пустоту. Он с отвращением и гневом отпрянул и увидел, как распадается очередная иллюзия.
— Шейд! — яростно взревел Гот.
Окруженный звуковым плащом-невидимкой, Шейд опустился рядом со своим отцом. Кассел, с трудом превозмогая боль, полз через камень — стража пока не замечала его. На мгновение для Шейда все перестало существовать — он смотрел на отца.
Это истощенное, сломленное существо — его отец?! Шейд не мог поверить своим глазам. В детских мечтах отец всегда представлялся ему непобедимым героем. А теперь он видит его, ползущего по этому камню, жалкого и беспомощного… Шейд придвинулся ближе. От отца отвратительно пахло после многодневного заключения в тюрьме — дней, проведенных без пищи и сна, без чистки шерсти. Но под этой вонью он ощущал другой запах, такой знакомый, самый лучший в мире. Запах дома.
Шейду хотелось лечь рядом с отцом, ничего не видеть и не слышать, прижавшись к его шерсти.
Кассел почувствовал, что кто-то рядом, огляделся и, оскалив зубы, зашипел.
Шейд в тревоге отступил и на мгновение уничтожил иллюзию, чтобы отец его увидел. Не для того, чтобы Кассел узнал его — как он мог узнать сына, если они никогда прежде не встречались.
Отец озадаченно нахмурился и убрал когти. Тогда Шейд снова накрылся плащом-невидимкой, накинув его и на отца, и оба стали невидимы для остальных. Шейд слышал, как Гот крушит все вокруг, разыскивая его, раздает приказы стражникам. Он понимал, что у них совсем мало времени. Он чувствовал, как через пещеру проносится дыхание Зотца — он тоже ищет его, готовый растерзать.
— Ты можешь взлететь? — шепотом спросил Шейд.
Отец покачал головой:
— Крыло…
Шейд увидел опухоль под перепонкой и понял, что предплечье Кассела вывихнуто. Шейд мысленно выругал себя. Какой же он дурак! Примчался сюда, чтобы всех спасти. А в итоге остался один, без помощи, и теперь они с отцом погибнут здесь.
