Андреа Робинсон - Королева вампиров
— Думаю, у тебя большой стресс. Я понимаю, я сам был просто убит тем количеством сочинений по немецкому, которые нам задал на дом этот тиран. Может быть, тебе стоит немного отдохнуть, а потом, если ты все еще будешь думать, что она существует, мы...
— Что она существует? — ревет Влад. — Что она существует?! Ты — данай! Она — причина, по которой ты существуешь! Вся ваша организация возникла только для того, чтобы защищать ее!
— Насчет этого... м-м-м... видишь ли, я правда не думал, что до этого дойдет, но я считаю... — Он расправляет плечи, набираясь мужества. — Я хочу кое в чем признаться. Я не данай.
— Не данай? — переспрашивает Влад. — Но ты знаешь о них все. Я десятки лет проводил исследования, но твои знания все равно превосходят мои. — Он пересекает комнату и, схватив руку Невилла, задирает его рукав. — И у тебя есть метка!
— Скажу по-другому, — говорит Невилл, высвобождая руку. — Я был членом «Данай», но меня исключили по причинам, в которые я не хотел бы сейчас вдаваться.
— Я так и знала! — восклицает Марисабель. — Я говорила тебе, что он скользкий тип, я говорила тебе!
— Я действительно скользкий тип, — печально подтверждает Невилл. — Но поймите, исключение из «Данай» — это смертный приговор. Я едва избежал казни. И я подумал, что лучший способ спрятаться — это жить с семьей Безымянных.
Он не успевает договорить: Влад хватает его за горло и швыряет к шкафу.
— Ты отведешь меня к ним, — приказывает он с убийственной мягкостью в голосе, — и скажешь им, что я ее нашел, как мы и планировали. Мне плевать, если они убьют тебя.
— Даже если я отведу тебя к ним, — отрывисто отвечает Невилл, — они не обратят на тебя внимания.
— Что?
— Они не верят, что дитя существует, — говорит он. — Мне жаль. Я не должен был поощрять тебя в твоей погоне за призраками, но я подумал, что в средней школе я буду в большей безопасности. Никто не ожидает найти вампиров в средней школе, — поясняет он, пытаясь улыбнуться виноватой улыбкой.
Влад швыряет его к шкафу с такой силой, что тот дает трещину. Дрожащим пальцем он показывает на меня.
— Она существует, — с яростью шипит он.
Невилл отрицательно качает головой.
— В девятнадцатом веке проводили обширные исследования; род Мерво прервался. Время от времени кто-то действительно начинает утверждать обратное, но мы — то есть они — высмеиваем их как чудаков. И они хотят, чтобы всем это служило напоминанием.
— Чудаков? — эхом повторяет Влад.
— Да. Как того человека, который написал книгу. Как там она называлась? «Пропавшая дочь»? Или как тех людей, которые верят в великанов. — Он нервно хихикает. — Я хочу сказать, тебе придется признать, что все это звучит немного неправдоподобно: все эти давно пропавшие человеческие дети, которые бегают где-то с родимыми пятнами в виде звезды. И кроме того, — продолжает Невилл, — данаи никогда не примут Безымянного. Они выбирают своих членов только из девяти исконных семей.
Повисает гробовая тишина. Затем Влад срывает со стены микроволновку и швыряет ее в Невилла. Тот едва успевает нагнуться, а Влад начинает изрыгать смертельные угрозы о том, как он голыми руками открутит голову Невилла. Джеймс подталкивает меня к боковому выходу из кухни.
— Он отвлекся, — говорит Джеймс, хватая меня за руку и начиная тянуть по темному коридору. Когда мы доходим до конца коридора, он выглядывает за угол. — У главного входа все еще стоят Девон и Эшли, но есть черный выход. Нужно пройти через эту комнату. И постарайся не наткнуться на них, когда будешь идти к машине.
Его лицо повернуто в сторону, и я вижу только, как двигается его челюсть.
— Но...
— Софи, тебе слишком опасно здесь находиться.
— Я не могу просто уехать!
— Нет, ты можешь.
— Но что, если...
Раздается громкий треск: Влад срывает с петель дверь кладовки. Грохнув ее об пол и схватив один из обломков, он гонится за Невиллом в гостиную. За ними бегут Виолетта и Марисабель, крича, чтобы он оставил Невилла в покое. Я, конечно, целых три года занималась карате, но бои вампиров, пожалуй, вне моей компетенции.
— Да, это точно, — говорит Джеймс, глядя на меня с еще большей настойчивостью. — Я прошу тебя уйти. Пожалуйста. Ведь мы с тобой теперь сообщники, верно? Я не могу драться с Владом, когда волнуюсь о тебе.
С упавшим сердцем я понимаю, что другого выбора нет. Я согласно киваю и вижу, что Джеймс испытывает огромное облегчение. Прежде чем я успеваю пожалеть об этом, я обнимаю руками его голову и целую в губы.
— Это адреналин, — торопливо бросаю я и затем ухожу, оставляя его драться в одиночку.
Глава четырнадцатая
Адреналин, который гнал меня вниз по холму до самой машины, покидает меня, как только я добираюсь до дома. План Влада разрушен в пух и прах — я должна быть в восторге. Но вместо этого я сижу, опустив голову на руль, и думаю, как избавиться от беспокойства, тисками сжимающего мне горло. Я должна была остаться, несмотря на то что сказал Джеймс. Я могла бы по меньшей мере наблюдать со стороны и бросать во Влада кусками сыра или вовремя предупреждать участников криком «Берегись! ».
«Жук» Кэролайн останавливается сзади меня, и она со всего маху захлопывает дверь, невзирая на поздний час. Она напевает себе под нос, роясь в сумке и разбрасывая вокруг обертки от жвачки — а папа обвиняет в бесконечном разбрасывании мусора разносчика газет. Она подходит к зеркалу заднего вида моей машины и, внезапно замолкнув, останавливается.
— О боже мой, — говорит она, наклоняясь вперед и смотря на меня через стекло. — Марта написала мне эсэмэску, что у Влада случилось что- то вроде нервного срыва и он выгнал всех с вечеринки. Ты должна рассказать мне, что произошло.
— Я правда не хочу говорить об этом, — отвечаю я, заставляя себя вылезти из машины. Более уместно было бы спросить, чего не произошло. Кэролайн нетерпеливо стучит каблучками, идя со мной к крыльцу.
— Но она сказала, что вы с ним подрались и... — Она запинается, увидев выражение моего лица. — Что случилось? Если Влад снова повел себя как придурок, в понедельник я опрыскаю его газом из баллончика. Или это был Джеймс? Я его не так хорошо знаю, но все равно, его я тоже опрыскаю.
— Не нужно никакого опрыскивания.
Она гладит меня по руке.
— Я серьезно, Софи. Я за тебя волнуюсь. Я еще никогда не видела тебя такой грустной. Ты обычно довольно... пылкая.
— Ого, спасибо, — отвечаю я. Мы заходим в темную прихожую, и я с удивлением понимаю, что в этот момент я бы отдала все за то, чтобы сесть рядом с Кэролайн на диване и признаться ей во всем, стиснув одну из ее мягких игрушек. Но я не могу этого сделать, поэтому просто прошу ее не волноваться и говорю, что хочу пойти в постель и заснуть навечно.
— Ну, ладно, — говорит она, поднимаясь на первую ступеньку. — Каждый, кто захочет тебя завтра разбудить, должен будет столкнуться со мной. Я имею в виду, после того как я встану, а это, видимо, будет не раньше одиннадцати. Но после одиннадцати — я никому не позволю постучаться в твою дверь!
— Весьма признательна, — благодарю я, улыбаясь ей вслед, когда она исчезает в темноте лестницы. Сна у меня ни в одном глазу. Я иду в гостиную, вытаскиваю одеяло из сундука, который служит журнальным столиком, и направляюсь к удобному стулу у окна. На этом стуле почему-то никто не любит сидеть, но отсюда открывается отличный вид на двор Джеймса. Но прежде чем сесть, я бросаю взгляд на свое отражение в зеркале, висящем над стеллажом с телевизором.
Мои темные волосы выпали из пучка, который я завязала в начале вечера. Я замечаю, что выгляжу более бледной, чем обычно. От напряжения я не могу разжать челюсти, и это разубеждает меня в том, что у меня, как я всегда считала, острый подбородок. За всеми драматическими событиями сегодняшнего вечера я как- то забыла, что из одежды на мне только джинсы и красный лифчик от купальника. В приступе любопытства я перегибаюсь назад, чтобы изучить веснушки на спине, которых всегда было слишком много, чтобы их сосчитать. Действительно, некоторые из них темнее других, но я определенно не вижу никакой звезды. Честно говоря, ананас я тоже не вижу.
Чувствуя, как глупо это проверять, я как можно уютнее сворачиваюсь калачиком на стуле и начинаю смотреть на подъездную дорожку к дому Джеймса. Я не замечаю момента, когда мои глаза предательски закрываются и я засыпаю. Просыпаюсь я от утреннего света, льющегося в окно, и клейкого листочка, приклеенного к моей голове.
Обещала никому не давать тебя разбудить, но не знала, что ты будешь спать НА СТУЛЕ, так и не сняв МОЙ КУПАЛЬНИК. Точно, что-то случилось. Короче, папа пошел на работу, а мы с мамой поехали в торговый центр, чтобы сдать то розовое платье, которое я купила, когда встречалась с Владом. Вот. Кэролайн
Упоминание о Владе возвращает меня к событиям вчерашнего вечера. Я бросаю взгляд на темные окна Джеймса, но, учитывая его политику экономии электроэнергии, это еще ни о чем не говорит. Отбросив одеяло, я на сведенных судорогой и еще наполовину спящих ногах ковыляю к входной двери, убеждая себя в том, что конечно же он будет там. Потому что я не хочу думать о том, что может означать его отсутствие.
